Объект «Фенрир» - Максим Анатольевич Макаренков

причем аналитики отметили нехарактерный состав участников инцидентов – разные гендерные и возрастные группы были представлены примерно поровну.

Неприятные эпизоды удалось замять, грамотно сработал и пиар-отдел, перекрыли даже утечку сюжетов в медианет. С тех пор рядом с местом проведения каждой новой акции по «модели 23» дежурили фуры с резервом товара, а текст и сюжеты роликов слегка изменили.

Но напряженность в компании все равно росла. Обострились отношения между персоналом, прошедшим обучение по программе Штольца, и остальными сотрудниками.

– С ними невозможно общаться. Они стали… роботами с горящими глазами! – шептал контакт. – Понимаете, они пашут, пашут как проклятые, показатели у них прекрасные, но они говорят только о товаре, они проповедуют только товар. Недавно я видел, как они собрались в одной комнате и стояли вокруг стола с образцами на коленях, взявшись за руки, словно молились, а потом начали кружиться в жутком беззвучном хороводе. Все сразу, понимаете? – В голосе контакта слышался настоящий ужас.

«Это ты еще африканских деревень после увеселений Штольца не видел», – подумал Михеев.

– Еще что сказать можете полезного? – прервал он менеджера. – Какие и где промоакции планируются? Какие показатели продаж за последнее время особенно выросли?

Менеджер покачал головой.

– Все планирование по Отделу 23 замкнули на пятерку региональных топов и штаб-квартиру. Знаю только, что пока есть строгое распоряжение не пускать материал программы 23 в медианет и на широковещательные каналы, а крутить в локальных сетях во время промоакций. И условие обязательное – отключение на этот период локальной сети от глобального медианета. Даже беспроводные глушат. Торговцы соглашаются – и продажи заоблачные!

Воровато оглядевшись, контакт передал крохотный прозрачный лепесток флешки:

– Тут данные по продажам с мест промоакций и несколько роликов, все, что смог достать.

Михеев смахнул флешку со стола, коротко кивнул, давая понять, что разговор окончен. И остался сидеть, задумчиво глядя на метель за окном.

* * *

Михеев – Венцлаву.

Пребывание Штольца в Москве подтверждает местный контакт. По его информации, группа Штольца ведет активные работы по адаптации программ лояльности, испытанных в Африке, для широкого применения. В настоящий момент программа обкатывается точечно – в торговых центрах и на районных «оптовых рынках» в спальных районах. Дислокацию группы Штольца установить пока не удалось. Полученные от местного контакта данные продаж прилагаю. Прошу дальнейших указаний. Особо хочу отметить – данные продаж и рассказ контакта при личной встрече внушают серьезные опасения по дальнейшему развитию ситуации.

Венцлав – Михееву.

Непременно установите дислокацию Штольца. По неподтвержденным данным, он может использовать в разработке конструкт. Повторяю – в разработке программы лояльности может использоваться конструкт. Основная ваша цель – изъятие конструкта, недопущение его контакта с медианетом.

Михеев уничтожил письмо, удалил одноразовый почтовый ящик, сломал и выбросил незарегистрированную симку в ближайший уличный утилизатор.

Темный ветер нес в лицо легкий снег, кружил его в свете фонарей, размывал сверкание реклам, превращая мелькание слоганов и образов в полярное сияние. В подворотне что-то шевельнулось, Михеев напрягся, но оказалось, это просто устраивался поудобнее медиааскет в своем серебристом изолирующем комбезе.

– Привет, брат, хорошая ночка! – хрипло каркнула серебристая фигура.

Михеев молча кивнул.

Конструкт. Вспомнился тот злосчастный индус со своим идиотским искином. Тот даже не был конструктом, всего лишь заготовкой, а Штольц, значит, решил играть по-крупному. Конструкты не делались, не разрабатывались, их создавали, творили, растили и воспитывали в нелегальных лабораториях Бразилии, Тибета, где-то в глубинах Монголии и продавали поштучно. С непременным условием не допускать контакта с медианетом. Хватило Кочинского инцидента, чтобы даже теневики-разработчики поняли – искины в публичном медианете недопустимы.

* * *

– Ты уверен, что он здесь? – Михеев кивнул на черные стылые коробки промышленных корпусов.

И в этот момент что-то коротко сверкнуло в мертвой темноте заброшенного цеха. Кто-то тонко крикнул, все стихло. Короткими перебежками Глеб и Михеев двинулись вперед.

– Что происходит? – зло прошипел Михеев. Глеб лишь пожал плечами.

А впереди продолжало постукивать, игрушечно хлопнул взрыв ручной гранаты и взревел двигатель. Из раскрытых ворот вылетел внедорожник, вильнул на льду, но тут же выровнялся и исчез за поворотом.

– Твою ж мать! – Уже не скрываясь, Михеев побежал к корпусам.

Лабораторию Штольц устроил грамотно. Засечь ее визуальным наблюдением было невозможно. Выдали счета за электричество, доступ к которым получил Глеб. Бесконечные катакомбы под пустым административным цехом Штольц превратил в жилые отсеки, монтажные студии, серверные и комнаты совещаний. Народу было немного. Кое-кто еще полз, оставляя за собой красные разводы, в серверной белая рука слабо скребла пальцами под грудой тел, но Штольца все не было. Он нашелся в маленьком уютном кабинете. Сидел, привалившись к ножке стола, и морщился, пытаясь наложить жгут на простреленную ногу.

Очень аккуратно Михеев наступил тяжелым ботинком на рану. Штольц заорал. Глеб с пистолетом встал в дверях, а Михеев, убрав ногу, присел перед Штольцем на корточки.

– Несколько вопросов.

– Перевяжите меня, я же кровью истеку, – сквозь зубы прошипел Штольц.

Он оказался ниже ростом и куда более сухопарым, чем казалось Михееву. Впрочем, сейчас его черты заострились от боли, а кожа посерела.

– Это можно. Только сначала ответы. – Михеев активировал диктофон. – Где конструкт?

– Я не пони…

Михеев жестко задавил крик, обхватив лицо раненого ладонью, вминая губы в зубы, сжимая кулак. Коленом он снова надавил на рану.

– Неправильный ответ. – И отпустил.

– Там… в углу кабинета… под потолком… за панелями… сейф, – хватая воздух ртом простонал Штольц.

– Глеб, – коротко кивнул Михеев.

Глеб осмотрел еще раз коридор и пошел в угол. Сняв куртку, пододвинул стул, раскладным ножом принялся потрошить панели.

– Продолжаем разговор. Кто напал, чего хотели?

Штольц невесело рассмеялся:

– Думаете, конкуренты? Если бы! Кретины, обработанные по программе 23! Вы, что, до сих пор не поняли? – Он уже кричал: – Это неофиты! Апостолы нового бога! Я же создал бога! Понимаете? Не сраную программу лояльности! Бога!

Глеб легко спрыгнул со стула, показал тяжелый черный прямоугольник конструкта с золотыми полосками контактов:

– Нашел.

Михеев кивнул, вытащил из кармана куртки пистолет и выстрелил Глебу в голову. Перевел ствол на Штольца.

– Продолжайте.

Опробованная в Африке программа работала превосходно, но годилась только для кратковременных акций: слишком быстро разгоняла психику потребил, и те выгорали, не достигнув оптимальных соотношений «уровень потребления продукта – уровень социальной и физической активности». И тогда ему предложили конструкт. Уникальный. По заверениям продавца, конструкт был способен решать творческие задачи высочайшего уровня. И не просто решать их, а предлагать варианты масштабирования и практического использования.

Заказчики Штольца купили конструкт и отправили его в Москву для обкатки бета-версий программ лояльности на фокус-группах.