Александр Афанасьев - Время героев ч4

— Рассвет — принял — начал командовать он — по боевому расписанию стоять! Яшку — в воду! Боевой части корабля принять готовность один и доложить!

— Так точно! — помощник капитана бросился к судовой рации, начал передавать приказания

Капитан посмотрел на молодых морских котиков, несущих вахту в рубке, покровительственно улыбнулся

— Смотрите внимательней ребята! Сейчас — цирк будет!

Короткие, отрывистые крики команд, люди на палубе — с ломами, с топорами. В их задачу входит — подключить кабеля, питания и передающие информацию, избавиться от остатков маскировки и проверить, не мешает ли что-либо старту.

Стандартные сорокафутовые контейнеры. Парами по два, соединенные между собой толстыми черными шнурами. В одном из них аппаратура обеспечения пуска и приемник Легенды, у каждого — свой. Во втором — в контейнере ждет своего часа связка из четырех высокоточных управляемых ракет Клуб-К, одинаково пригодная для поражения с высокой точностью как морских, так и наземных целей. Старый добрый гражданский сухогруз — оказывается ракетным кораблем, вооруженным двадцатью восемью ракетами с обычной головной частью.

Спутники Легенды, вращаясь на орбите — сплошным потоком распределяют данные, необходимые для максимально точного ракетного удара. Аэродромы, системы ПВО — все, что может помешать спасательной операции. Все эти объекты — давно уже известны, разведаны с орбиты, к ним проложены десятки маршрутов для самых разных средств поражения, составлена подробная трехмерная карта местности для ракет, способных лететь на высоте несколько метров над землей. Я же говорил — никаких секретов больше нет, есть только решимость — и холодный расчет вкупе с технической оснащенностью. Либо ты поднимешь руки — либо нанесешь ответный удар.

Слетают в сторону отбрасываемые пиропатронами крышки контейнеров, гидроцилиндры — поднимают к небу связки ракетных блоков. Теперь уже никто не примет этот корабль за мирный сухогруз, ведь его ракетная мощь — соответствует легкому ракетному крейсеру!

— Господин капитан, боевая часть готовность один приняла.

— Наведение.

— Невязка ликвидирована, координаты целей получены. Полетное задание загружено.

— Очистить палубу!

— На палубе чисто!

— Исходные!

— Исходные выполнены, отказов нет.

— На старт!

Капитан снимает с шеи и вставляет в прорезь ключ управления стартом.

— Огонь!

Палуба судна окутывается дымом и огненными сполохами…

— Пулемет подавлен!

Во дворе видимость — скверная, непонятно, откуда дым, но он есть и его более чем достаточно. Видно лежащее на земле тело, но непонятно чье оно — наше, британцев или североамериканцев.

Один из морских пехотинцев подбежал к двери, с силой ударил по ней ногой — грамотно ударил, пинком назад, сам прикрываясь стеной.

— Блокировано!

Еще один из морских пехотинцев лязгнул затвором укороченной штурмовой Итаки, досылая первый заряд.

— Давай!

Выстрел, лязг — новый патрон в патроннике. Дым не только не расходится — но и прибывает, как будто из под земли.

— Блокировано!

— Еще раз! Давай!

Новый выстрел — грохот двенадцатого калибра из короткого ствола такой, что закладывает уши…

Группа Акробат — так называлась группа численностью всего четыре человека, полностью состоявшая из русских, в задачу которой входило спуститься по тросам на второй этаж и удержать комнату, где находились заложники до тех пор, пока основная группа разбирается внизу с британцами. Или — до тех пор, пока заложников не удастся эвакуировать, после чего вся последующая разборка с британцами теряла смысл, и оставалось только уносить ноги.

Все четверо были русскими. Потому что если в ходе специальной операции заложники, не дай Бог, погибнут — отвечать будут только русские. А не североамериканцы.

Группа Акробат состояла из специалистов по безопасности с авианосца Императрица Елизавета, которые умели спускаться по тросам и вести бой в ограниченном пространстве, потому что в их обязанности входило спасение сбитых летчиков палубной авиации. Каждый из них был вооружен короткоствольным автоматом и вдобавок к нему — обрезом помпового ружья двенадцатого калибра, очень удобным для того, чтобы вскрывать двери. Еще — они заранее подготовили несколько накладных зарядов разной мощности и каждый — взял по небольшой веревочной лестнице, пригодной для того, чтобы со второго этажа спустить заложников на первый, если возникнет такая потребность.

Два конвертоплана специального назначения, доставив пару дней назад к месту проведения операции смешанную, русско-американскую группу — вернулись на русский авианосец, где и отстаивались в ангарах, пока не пришел сигнал. Как только сигнал поступил — конвертопланы взлетели и направились к месту проведения операции, по пути — дозаправившись от русского палубного воздушного заправщика прямо под носом у британцев.

Как и было оговорено — примерно за десять минут до начала операции — наземная группа на мгновение включила маяк. Маяком служил… сотовый телефон, заранее известного номера и оператора. Нельзя было забывать, что на сей раз, они воевали против сверхдержавы, с войсками РЭБ, со спутниками способными отследить и локализовать малейший радиовсплеск. Его даже не надо будет расшифровывать. Сигнал тревоги — и заложников быстро спускают в безопасную комнату в подвале, а сами занимают оборону по плану отражения нападения. И заодно — поднимают в воздух перехватчики с ближайшей базы или даже авианосца. Шансы вытащить заложников целыми и невредимыми и уйти самим в этом случае — стремительно приближаются к нулю.

Что же касается сотового телефона — мало ли кто кому звонит. А отследить, используя аппаратуру, которую когда то использовали в перси для установления местонахождения бомбистов — да запросто, ведь за нами — тоже сверхдержава!

На экране навигатора, расположенного между креслами вспыхнула ярко-алым точка, источник сразу отключился — но спутник засек координаты и передал их в навигационную систему североамериканского конвертоплана, которая тут же выстроила новый маршрут — с обходов всех потенциально опасных точек и с максимальной экономией топлива. Как оказалось — русская спутниковая система Легенда прекрасно может передавать данные и для североамериканских летательных аппаратов, нужно только установить модуль конвертации данных.

— Они левее, чем мы думали — заметил один из летчиков. Он держал руки на штурвале больше для порядка, ни один пилот не смог бы управлять самолетом, несущимся на уровне верхушек деревьев со скоростью более четырехсот миль в час. Все это — делала специальная система автопилотирования, взятая с небольшими изменениями у крылатой ракеты, она сверялась одновременно и с трехмерной математической модель местности, с акустической системой как у торпеды и с радаром, непрерывно отслеживающим расстояние до земли и до ближайших объектов. Конвертоплан шел настолько рискованно, что один раз левый винт рубанул по самой верхушке канадской сосны, на мгновение сбившись с такта. Если бы там было что-то покрепче — не миновать бы беды…

— Молот-два, это Молот-один, ловите почту.

— Молот-один, это Молот-два, обмен включен.

Две винтокрылые машины шли одна за другой как привязанные — радар и навигационная система первой не только направляла курс головной машины, но и передавала данные на вторую, чуть отстающую в режиме реального времени. Если даже кто-то сумеет взять на прицел головную машину, ориентируясь на излучение ее радара — то вторая машина, никак не проявляющая себя — получала шанс если и не отомстить, то ускользнуть из-под удара.

Местность была безлюдной, лесистой — заповедник. Низкие, поросшие сосной холмы, прогалы и полянки — сельскохозяйственные угодья начинаются чуть южнее. Только некий Джек Бриггс, парень вооруженный винтовкой с глушителем и промышляющий незаконной охотой — вися в армейском мешке на высоте несколько метров над землей — от внезапно налетевшего порыва сильного ветра мгновенно проснулся, настороженно прислушался к ночи. Ему показалось, что порыв ветра, раскачавший сосну и едва не сбросивший его на землю — не просто так, что он слышал вертолет — а это мог быть вертолет экологов. Но ветер утих так же быстро, как и поднялся, ни шума, ни прожекторов, пробивающих кроны деревьев и жадно шарящих по земле — ничего этого не было.

— Две минуты, чисто.

— Две минуты — отозвался пилот Молнии-два — визуально чисто.

— Готовность к переходу.

— Есть.

Переход — самое сложное. Конвертоплан — это одновременно и вертолет и самолет, все зависит от положения его мотогондол и странного вида, больше чем у самолета, но меньше чем у вертолета несущих винтов. В синематографе — например «Рожденные для битвы» — такие боевые конвертопланы с десантом едва ли не танец могут танцевать в воздухе, фиксируя гондолы в любом промежуточном положении. На самом деле это не так: существует всего два возможных положения мотогондол и малейший сбой, нарушение синхронности перехода, внезапное падение мощности на одном из двигателей — может повлечь за собой трагедию.