Кинноте. Золотая Бабочка. Пробуждение - Екатерина Алферов

Раньше я бы почувствовала прохладу пола босыми ногами, ощутила бы напряжение в мышцах при поддержании равновесия. Теперь же я получала точные данные о температуре поверхности (18.3°C), степени сопротивления материала (0.35 μ), нагрузке на сервоприводы (23% от максимальной мощности). Цифры заменили ощущения, но не могли заполнить пустоту их отсутствия.

Первый шаг вышел неуверенным. Второй — чуть лучше. На третьем колено вдруг заклинило, и я покачнулась.

— Вот здесь видите? — Сато указал на один из экранов. — Сервопривод требует дополнительной настройки. Такие проблемы будут возникать регулярно.

— Что вы имеете в виду? — спросила я, возвращаясь на кровать.

— Ваше тело — сложный механизм. Ему требуется постоянное обслуживание, калибровка, обновление программ. Раз в месяц нужно проходить полную диагностику. Раз в полгода — менять некоторые компоненты. Это как… регулярные визиты к врачу, только теперь вам нужен еще и механик.

Я посмотрела на свои руки. Идеальные, белые, с легким перламутровым отливом. И абсолютно искусственные.

— А если я пропущу обслуживание?

— Начнутся сбои. Сначала мелкие — проблемы с координацией, ошибки в работе сенсоров. Потом серьезнее — отказ систем, повреждение нейроинтерфейса. В конечном итоге это может привести к критическому сбою и… — он замялся.

— И моя смерть станет окончательной, — закончила я за него.

Сато промолчал, сосредоточившись на показаниях приборов. Я наблюдала за бегущими строчками данных на экранах, и мой усовершенствованный мозг мгновенно обрабатывал всю информацию. Теперь я могла читать и понимать технические характеристики, которые раньше показались бы тарабарщиной. Но эта новая способность пришла вместе с осознанием полной зависимости от технологий, которые я теперь понимала слишком хорошо.

Больничный запах антисептика, который раньше вызывал легкое головокружение, теперь превратился в химическую формулу. Система определяла точную концентрацию веществ в воздухе, но не могла воспроизвести то инстинктивное отторжение, которое я всегда испытывала в больницах. Интересно, смогу ли я теперь наслаждаться ароматом цветущей сакуры, или он тоже станет просто набором молекулярных соединений?

Когда-то я была просто учителем литературы. Теперь мне предстояло стать экспертом по собственному телу — телу, которое было всего лишь машиной, требующей постоянного обслуживания. И это знание было таким же холодным и механическим, как мои новые руки.

Я прокручивала в голове предстоящий день: нужно будет позвонить в школу, объяснить ситуацию Акико-сан, поговорить с Юкио… Но эти обычные заботы теперь казались далекими, будто принадлежащими другой жизни. Интересно, смогу ли я все еще читать своим ученикам стихи этим новым голосом? Поймут ли они теперь метафоры о трепете сердца и тепле солнца на коже — я сама больше не могла их прочувствовать.

Глава 2

ЦЕНА ЖИЗНИ

Космическая станция Сарутахико, названная в честь древнего божества дорог и перекрестков, висела в пространстве между звездами как маяк для межпланетных путешественников. Когда-то, более семи веков назад, человечество начало свой великий исход с перенаселенной Земли. Одни нашли новые дома на терраформированных планетах, другие основали колонии на орбитальных станциях. Но были и те, кто остался между мирами — в таких узловых точках, как Сарутахико.

Станция возникла на пересечении основных торговых маршрутов между колониями Альфа Центавра, шахтерскими поселениями пояса Койпера и сельскохозяйственными мирами системы Тау Кита. Сначала это был просто технический форпост для дозаправки и ремонта кораблей. Но чем оживленнее становилась торговля между мирами, тем больше разрасталась станция. Ремонтные доки превратились в технологические центры, появились жилые сектора, школы, больницы. Теперь это был настоящий город в космосе, где новейшие технологии соседствовали с вековыми традициями, принесенными с Земли.

Центральная больница Сарутахико располагалась в медицинском секторе станции, на границе между респектабельным административным районом и шумным торговым кварталом. Здесь, на сороковом уровне, в палате с видом на бесконечное звездное пространство, я очнулась в своем новом теле, став чем-то средним между человеком и машиной…

В холле больницы я видела других пациентов с кибернетическими протезами. Кто-то прятал их под одеждой, кто-то, наоборот, демонстрировал, украсив замысловатыми узорами. Но я была единственной, чье тело было полностью механическим.

На станции Сарутахико действовали особые правила страхования — здесь, где каждый день происходили аварии при стыковке кораблей и ремонте оборудования, обычные земные страховые схемы не работали. Но даже местные расширенные страховки не предусматривали таких случаев, как мой.

— … Прошу, ознакомьтесь с документами и поставьте свою подпись здесь и здесь, — администратор, молодая женщина с идеально уложенными волосами, положила передо мной стопку бумаг. Смешно, мы давно покинули родную Землю, но бумага всё ещё в ходу. Просто потому, что её нельзя взломать, как киберсистемы…

Я взяла предложенный стилус, стараясь рассчитать силу захвата. Пластик не треснул — уже прогресс. Система услужливо просканировала документы, мгновенно выделяя ключевые фразы:

«…полная ответственность за техническое обслуживание…»

«…отказ от претензий в случае нарушения графика обязательных процедур…»

«…запрет на самостоятельную модификацию систем…»

— Простите, Оказе-сан, — администратор слегка отодвинулась, когда я подняла глаза от документов. Мои новые глаза, светящиеся мягким светом, часто вызывали такую реакцию. — Вот здесь детализация счета.

Новый документ лег поверх остальных. Цифры были чёткими, как и всё, что я теперь видела. Слишком чёткими.

«Операция по извлечению и стабилизации мозга: 7,800,000 йен»

«Кибернетическое тело базовой комплектации: 12,400,000 йен»

«Операция по интеграции: 9,300,000 йен»

«Послеоперационный уход и калибровка: 2,900,000 йен»

«Итого: 32,400,000 йен»

Тридцать два миллиона четыреста тысяч йен. Мой мозг, теперь работающий с эффективностью компьютера, мгновенно перевел эту сумму в месяцы преподавательской зарплаты. Двенадцать лет работы, если не тратить ни на что другое. Но теперь я даже не была уверена, что смогу вернуться к преподаванию.

— Ваша страховка… — начала администратор.

— Не покрывает этого, — закончила я за неё. — Потому что процедура экспериментальная.

— Именно. — Она достала еще один документ. — Мы можем предложить план выплат. Базовый взнос составит 300,000 йен в месяц, плюс дополнительные расходы на обслуживание…

Я слушала её голос, механически фиксируя частоту и тембр, пока система услужливо высчитывала процентные ставки и сроки погашения. Раньше от таких цифр у меня бы закружилась голова, заболел желудок, выступил холодный пот. Теперь же был только чистый, холодный анализ: эта сумма непосильна. Это факт, простой и ясный, как строчки кода.

— Для оформления плана выплат нам потребуется справка о доходах и…

— У меня больше нет постоянного дохода, — прервала я её. — Я учитель литературы. Была учителем. И я не уверена, что смогу продолжать