Зима - Юрий Выборнов

восемь часов переодетые, значит, и в пять тоже переодетые. Всё справедливо!

Николай Николаевич громко захохотал и через несколько секунд закашлялся, от чего Пашка проснулся и недовольно заворчал.

– А кем ты, Николай Николаевич, работал? – поинтересовался Серёжа.

– Как это кем? – развел руками пожилой мужчина. – Я вроде рассказывал тебе? Или Борису Валентиновичу? Точно… Ему! В радиоцеху ремонтировал военную электронику. Только это было в советское время. А потом простым электриком на другом предприятии.

Николай тяжело вздохнул и продолжил:

Попал я как-то в больницу. Машина сбила, так, не очень сильно. Да я сам был виноват, зазевался, но не в этом суть. Отбросило меня хоть и недалеко, но ногу я всё-таки умудрился сломать. Увезли в больницу, сделали операцию и наложили гипс.

Через время зашла в палату красивая девушка в белом халате, может, практику проходила, уж сильно молодо выглядела, и спрашивает: «Как зовут, где живу и кем работаю?» И всё, что не отвечу, записывает в какую-то папку.

На следующий день прямо с утра приходит психиатр. Высокая женщина с кудрявыми каштановыми волосами, в белом халате и металлическим молоточком в руках. Села на стул напротив меня и стала водить им перед лицом туда-сюда. Смотри, говорит, на кончик и не отводи взгляд. Вопросы начала задавать наводящие. По ним-то я и понял, какая у врача специализация.

Говорю, а в чем, собственно, дело? Неужто женушка решила меня сбагрить в психушку и жить одна в трёхкомнатной квартире? Я думал, она только болтает.

Врач встала и попросила поднять правую руку, затем левую. После попрощалась и, уходя из палаты, добрым голосом сказала:

– Вы, Николай, с врачами зря шутки шутить вздумали.

– Какие такие шутки? – удивился я.

– Вы почему на вопрос «кем работаете?» ответили, что обезьяной?

– Ну так правильно, – обрадовался я, что супруга тут не при чём. – Обезьяной и работаю. На фабрике лазаю по потолкам и меняю перегоревшие лампочки.

В комнате отдыха раздался негромкий смех. Пашка уже не ворчал и сидел улыбался, глядя на Аню.

– Вы, наверное, ждёте продолжение моего рассказа? – спросил Сашка. – Я вас уверяю, ничего особо интересного с нами не произошло за три года. Извиняюсь, сам не заметил, как уснул. Может, воды поставим кипятиться? Горячей оно поприятней попить.

– Разрешаю еще заварить чаю на всех, – довольным голосом сказал Серёжа. – Но только с условием, что продолжишь рассказывать вашу историю. До утра еще долго.

– Балуешь, Серёжа, – забубнил Николай Николаевич. – Не время сейчас… Ох, не время.

***

Черноволосый мужчина с короткой стрижкой лежал на кровати напротив печи и смотрел в потолок. Сознание стало потихоньку возвращаться к незнакомцу, и он заметил присутствие в комнате Бориса и девочки.

Замерший бродяга попробовал пошевелить рукой, затем второй. После откинул в сторону одеяло и пошевелил пальцами ног. Улыбнулся и согнул обе ноги в коленях.

– Всё-таки добрался, – процедил сквозь зубы бедняга. – Любит… любит меня еще удача. Иначе не было бы в этом селе ни души. Точно тебе говорю.

– Ты кто? – Борис Валентинович опустил дуло автомата и поставил оружие на предохранитель.

Мужчина закашлялся и потрогал ладонью свой лоб.

– Это зависит от того, кто ты, – ответил незнакомец. – Друг или враг? Отвечай! Хотя… Глупости… Снова предрассудки в моей голове. Судя по тому, что я живой и лежу возле огня, ты явно друг.

Девочка подошла ближе, села на кровать со стороны ног мужчины и представилась:

– Я Даша, а это дядя Боря. Мы нашли тебя замёрзшего возле дома и затащили внутрь.

– Вреж, – ответил коренастый мужчина и укрылся одеялом.

– Тебе? – удивилась Даша.

– Чего мне? – не понял незнакомец.

– Ты попросил врезать или мне показалось? – пожала плечами девочка.

Мужчина рассмеялся и снова закашлялся.

– Не нравится мне твой кашель, друг, – обеспокоенно произнес Борис Валентинович.

– А мне не нравится, что мой автомат висит у тебя на груди, но я же ничего не говорю, – ответил незнакомец и обратился к девочке: – Вреж – это мое имя.

– Первый раз такое слышу, – ответила Даша.

Наставник подошел ближе и протянул бродяге руку:

– Борис.

Вреж высунул ладонь из-под одеяла и пожал ее.

– Чтобы тебя вдруг не посетили дурные мысли, давай обговорим всё сразу, – решительно сказал Борис. – Если ты наёмник… В общем, нам проблемы не нужны, и благодарности за твоё спасение мы тоже не ждём. Рюкзаки на печи, мы их не открывали. Одежда и прочая экипировка сушатся, автомат тоже верну. Просто разойдёмся каждый в свою сторону и забудем друг про друга.

– Наёмник? – переспросил Вреж и, немного подумав, сам ответил: – Хотя я тебя понимаю. Действительно похож на наёмника, но это не так.

Мужчина скривил лицо и, приподнявшись, опираясь на локоть, с трудом принял сидячее положение.

– Черт, похоже, у меня температура, – болезненным голосом сказал Вреж. – Братка, подай рюкзак. Тот, что на спине у меня был.

Борис Валентинович снял черный рюкзак с печи и поставил его на колени бродяги. Вреж расстегнул молнию и сунул руку внутрь.

– У вас кипит что-то в миске.

Борис взял железную кочергу и ловким движением отодвинул миску от огня.

– Снег растопили, – сказал наставник. – Пить хотим, да и тебя хотели напоить.

– Меня? – попытался улыбнуться Вреж. – Благодарю за заботу.

Мужчина нащупал в рюкзаке и вынул целлофановый пакет с несколькими пластмассовыми баночками, пачкой ваты, бинтом, стеклянными пузырьками с зелёнкой, йодом и фурацилином, тюбиками с различными, наполовину выжатыми, мазями и перекисью водорода. Вреж открыл крышечку одной из баночек, высыпал себе на ладонь таблетку и отправил ее в рот.

– А вы что тут забыли? – поинтересовался бродяга.

– Это длинная история, – махнул рукой Борис Валентинович.

– Так мы вроде никуда и не торопимся, – Вреж достал из рюкзака маленький шоколадный батончик и, подмигнув, протянул Даше. – Бери, не стесняйся, когда еще теперь удастся погрызть. Жесткий от времени, но всё ещё съедобный. У меня их было два, один съел лично, так что жуй смело. Вон с кипятком вашим самое оно.

Даша посмотрела на наставника и, увидев, что он одобрительно кивнул, взяла сладость.

– Дядя Боря меня спас, – произнесла Даша. – Я бы, как и ты, тут замёрзла. Он нашел меня и согрел.

– Так он тебе что, чужой? – сдвинул брови мужчина. – Когда ты назвала его дядей, я подумал, что родственник. Брат отца или матери.

– Ее отец умер, – перебил Борис Валентинович. – Я нашел его тело и записи. Когда пришел за ней, чтобы забрать к себе в убежище, от нее уже избавились. Отвели сюда и бросили.

– Ясно, – спокойным голосом ответил Вреж. – Но не всё…

Мужчина снова сунул руку в рюкзак и достал пакетик с коричневым порошком.

– Чая