Зима - Юрий Выборнов

вернулся. На судне рыбу ловил. К мамке потом приехал какой-то мужик в длинном чёрном пальто и сообщил о беде. Они там спирту с собой взяли бочку и под конец вахты с перепоя разодрались. Батяне нож сунули в бочину и перебросили за борт. Тело так и не нашли. Да и не искали, скорей всего. Утром только всё выяснилось.

Да нормально жили, как все. С нами бабка ещё была в квартире. Мама отца. С приветом женщина, но безобидная. Кукушка поехала, когда весть о сыне узнала. С тех пор только улыбалась и всем рассказывала одну и ту же историю, как она лучшей доярочкой была в колхозе и даже не раз получала грамоту. Могла пятнадцать раз рассказать в течение часа. Хоть они с отцом расписаны не были, мама пожалела ее и переселила к нам. Врачи даже диагноз поставили и хотели забрать в психиатрическую больницу, но мать не отдала.

Чего же еще? Ничего интересного. Отучились одиннадцать классов. Получили аттестат с тройками и через год укатили в армию.

– Как интересно, вас там стрелять, наверное, учили и быстро бегать, – радостно перебила Аня.

– Угу, водили на стрельбище, – ухмыльнулся Сашка. – Но в основном наша служба заключалась в том, чтобы ворота открывать и закрывать на КПП.

Пока служили, бабушка умерла. Жалко было старушку. Она хоть и умом тронулась, но была для нас родной. А какие сказки нам на ночь рассказывала в моменты просветления разума. Чего стоит только про руку, которая вылезает из стены, хватает в кровати того, кто еще не заснул. Помнишь, Пашка? Это была моя самая любимая. Я даже притворялся спящим и смотрел сквозь ресницы прищуренных детских глаз, когда она вылезет из стены. Правда, никогда не дожидался и засыпал раньше.

Как дембельнулись, с утра до ночи работали на стройке, даже не погуляли. Мамка уже не могла нас кормить, да и самим стыдно было. Работа тяжелая, но деньги хорошие. Одно государственное здание строили в городе. Специального образования нет, так мы на подхвате поначалу у бригады были. Разнорабочие. Потом окончили курсы стропальщиков и получили удостоверение. Собственно, на строительном объекте нас и застал апокалипсис. Работали же без выходных. А чего? Девушек у нас не было, а работа – она такая штука, пока есть, надо работать до упора. Потом ее может и не быть два-три месяца. Особенно зимой.

В тот день мы плиты цепляли. Кран поднимал их на верхний этаж. К обеду все мужики разошлись по бытовкам набивать животы тем, что заботливые жены с собой положили на работу в пластиковых контейнерах. Ну а мы с братом не любили там сидеть. Мужики громко разговаривали, хохотали, играли в домино, выпивали различные крепкие напитки и курили. Дым стоял – хоть топор вешай. Вместо этого мы шли в магазин через дорогу, брали по городской булке, кусок колбасы, по пакету кефира и прятались в тенёчке между стопками плит. У нас там и полежать можно было на старых фуфайках. Прятались еще потому, что в обед могла приехать машина и ее нужно было срочно разгрузить, чтобы водитель успел сделать еще ходку или две. Тогда начальник бегал по стройке и искал нас, а мы тихо кемарили у него под носом. Потому как человек он был плотного телосложения и к месту нашей трапезы пролезть между плитами не мог. В обед мы старались не работать и не поддавались ни на какие уговоры. Как говорится, война войной, а обед по расписанию. Крановщица нас, конечно, видела сверху, но никогда не сдавала. Ей тоже было охото в обеденное время залипнуть в телефоне, высунув пятки в приоткрытое окошко башенного крана.

В день, когда всё произошло, мы как раз отдыхали. Приехал КамАЗ с бетонными плитами, и водитель стал орать на начальника, что из-за таких вот простоев он не может сделать лишнюю ходку и заработать более-менее нормальные по его меркам деньги. Начальнику это тоже было на руку. Быстрей привезет, монтажники быстрей перекроют этаж, а это премия. Вот только простому рабочему человеку, такому как я и Пашка, от этого ни тепло ни холодно. Отчитается перед директором, а от нас с братом даже не заикнётся.

Как назло, Пашке приспичило в это время в туалет. Видимо, кефирчик как положено не усвоился. Когда возвращался из синей пластиковой кабинки, попался начальству. Пришлось и мне выйти, не одному же ему крючки цеплять.

Залезли на кузов, зацепили верхнюю плиту, как вдруг в кабине машины раздались странные громкие звуки. Будто собака рычит и пытается выбраться. Дверь открылась. Из красной кабины выпал здоровенный водитель с толстым пузом, в грязной от машинного масла тельняшке и длинными черными свисающими усами, как у американских дальнобойщиков.

– Тебе помочь? – спросил я.

А он встал, выставил крепкие мускулистые руки перед собой и повернулся к нам. Сказать, что я испугался, это не сказать ничего. Чуть в штаны не наложил. Мы с братом такое только в кино видели. Это же был самый что ни на есть настоящий зомби. Его глаза я никогда не забуду.

Затем дверь в бытовку от удара открылась настежь и чуть не слетела с петель. Из нее вышла вся наша бригада. И все как один в таком вот состоянии. Зомби-водитель подошел к колесу и, зацепившись руками за борт, поставил одну ногу на покрышку. Лезть, значит, к нам собрался…

– Ой, как страшно, – перебила парня Аня.

Девушка поставила на центр стола деревянную дощечку, сверху на нее котелок с разбухшими вареными макаронами. Воды в нем осталось совсем немного, поэтому ее решили не сливать.

– Я тебя сбила с мысли? – виновато спросила Аня и принялась раскладывать по тарелкам ужин. – Прости. И как же вам удалось убежать?

– Нас спасла крановщица, – продолжил свой рассказ Сашка. – Признаться, я оцепенел и не собирался ничего делать. Пашка говорит, что тоже растерялся. Мужик уже почти забрался к нам, как вдруг тросы натянулись, и сверху раздался женский голос:

– Мальчишки, держитесь за стропы!

Кран поднял нас на плите метров на пять от земли и остановился.

– Держитесь крепче, я подниму вас на этаж! – еще раз прокричала женщина на кране.

Вот так мы и оказались на седьмом этаже. Посмотрев с высоты на город, мы ужаснулись. Повсюду бегали люди и зомби. Крики сменялись визгами и дикими воплями. Быстро мчащиеся автомобили врезались в друг друга, столбы, остановки и витрины магазинов, расположенных вдоль дорог. Мы стояли возле края здания и смотрели на трясущуюся от страха крановщицу. Кабинка, в которой она сидела,