Разрушители миров - Тони Дэниел

— Более того, — сказал Брисио. — Возможно, вы правы. Но если это дверь, то она должна открываться только изнутри. Здесь нет ни ручки, ни механизма, чтобы открыть ее снаружи.

— Может быть, ее оторвало, когда жилище засыпало. Вы сказали, это была древняя лавина?

— Это самое вероятное, что я могу придумать, — пожал плечами Брисио, хотя хмурое выражение его лица говорило о том, что он не был убежден. — Особенно для такой большой штуки, как эта. Этот склон скалы был покрыт ледником во времена моего деда, так что, что бы это ни было, оно было погребено задолго до этого. Но если бы его засыпала лавина, я бы ожидал большего структурного ущерба, особенно для наших двух загадочных плит.

— Я не был погребен под лавиной.

Мелисенда подавила крик, зажав рот обеими руками, когда Брисио схватил ее и толкнул себе за спину, вытаскивая меч.

— Покажись! — закричал он, дико озираясь по сторонам. Мелисенда слышала, как за их спинами рабочие, находившиеся чуть поодаль, достают свое оружие и бегут им на помощь.

— Вы можете видеть меня прямо перед собой. То есть ровно столько, сколько вы уже выкопали. Я по-прежнему в основном нахожусь под землей. Скажите, пожалуйста, кто здесь командует?

— Я! — крикнула Мелисенда, выходя из-за спины все более обезумевшего Брисио. — Я леди Мелисенда, наследница Серцена.

— Миледи! — Настойчиво произнес Брисио вполголоса. — Что вы делаете? Это небезопасно!

— Разговариваю, — ответила она ему. — И я в такой же безопасности, как и несколько минут назад.

— Верно, — произнес голос из грязи. В нем слышались странные, металлические нотки. — Я не в том положении, чтобы быть агрессивным, даже если бы это было моей склонностью или целью. Я не могу причинить вред никому из вас в моем нынешнем состоянии. Я могу просто говорить, так как вы открыли мои солнечные батареи. Хотя мне пришлось скорректировать свои языковые алгоритмы. Ваша речь изменилась.

— И кто же вы — или что вы такое? — Спросила Мелисенда, чувствуя прилив удовольствия от того, как ровно и собранно звучит ее голос. В голове у нее все вертелось от удивления, но голос звучал точно так же, как у Джоали: спокойно и безмятежно.

— Я ИИ Тактической Артиллерийской Машины, серийный номер 69-359.

— Понятно, — сказала Мелисенда. — А что же, скажите на милость, такое “ЯИ”? Это что, форма воинского звания? Я полагаю, вы что-то вроде солдата, раз уж упомянули тактику и артиллерию?

— ИИ — это аббревиатура, сокращение “искусственый интеллект”. Я — автономная система управления Тактической Артиллерийской Машиной, с серийным номером 69-359.

Мелисенда замолчала, чувствуя, как морщатся ее брови, когда она пытается осмыслить это заявление. Она знала, что означают отдельные слова, но они, казалось, не имели смысла, когда были соединены вместе так, как… Тактическая Артиллерия, как ее там… произносила их.

И все же в ней горело любопытство, а также странное чувство сострадания. Что бы это ни было, это существо могло говорить. Оно называло себя “интеллектом”. Конечно, оно не заслуживало того, чтобы оставаться погребенным заживо после… ну… она не знала, как долго. Это был хороший вопрос.

— Мы продолжим раскапывать тебя, — сказала Мелисенда, расправляя плечи и изо всех сил стараясь говорить как можно более царственным и повелительным тоном. — Кем бы ты ни был, это проявление сострадания. Кстати, как давно ты похоронен?

— Я не знаю, — ответило существо, и Мелисенда уловила в его тоне нотку, очень похожую на разочарование. — Мои последние записи относятся ко второму месяцу после перигелия, двести семьдесят пятому году после обретения независимости. Какое сейчас число?

Мелисенда моргнула, затем взглянула на Брисио, который стоял неподалеку, все еще готовый к опасности. Он слегка покачал головой, показывая, что понимает эту дату не лучше, чем она.

— Прошло семьдесят два дня с Праздника снегов и двадцать дней до Праздника цветов, — сказала она.

Существо надолго замолчало.

— У меня нет этих терминов в памяти, — в конце концов сказало оно. — Сколько лет прошло с тех пор, как кавентианцы провозгласили независимость от Коалиции?

— Я не знаю, кто такие “кавентианцы” и “Коалиция”, — сказала Мелисенда ровным тоном. — Но сегодня восемьсот пятидесятый год со дня Раскола.

— Что такое “Раскол”?

Мелисенда снова посмотрела на Брисио, затем на свою рабочую бригаду. Все до единого мужчины уставились на нее широко раскрытыми и неуверенными глазами. Она слегка улыбнулась им, надеясь, что их успокоит, затем пожала плечами и повернулась к своему странному собеседнику.

— Одна из наших легенд. В древние времена жили два великих короля, брата, которые правили всеми народами мира. Они оба обладали силой обуздать солнце, и эта сила приносила людям великое богатство и удобство. Пока однажды два короля не поссорились, и братья не начали злиться друг на друга. Они угрожали друг другу все большим и большим злом, пока один из братьев в приступе ярости не обрушил всю свою мощь на другого. Другой брат ответил тем же, и они своим гневом превратили мир в пепел. Все люди в мире погибли в огне, за исключением тех, кто прятался под землей в течение целого поколения. Когда они состарились, их дети выползли обратно на свет и начали создавать народы человечества.

— Этот Раскол… Как давно, вы сказали, это было? — спросило ее существо.

— Восемь с половиной веков назад.

— Так вот сколько времени прошло, — сказало оно. — Или приблизительно столько. Я был участником той войны, которую вы описали.

Мелисенда Серценская была молода, но во всем была дочерью своего отца. Бодавин III Серценский с самого начала обучал свою единственную дочь государственному управлению и лидерству: как только она научилась читать, она ознакомилась с политической перепиской и древними договорами. Как только она смогла высидеть на четырехчасовом собрании, она стала посещать собрания внутреннего совета Серцена вместе со своим отцом. Она часто присоединялась к Бодавину на тренировках, где наблюдала, как его люди — которые когда-нибудь станут ее людьми — обучают друг друга военному искусству.

Поэтому, пожалуй, не было ничего удивительного в том, что она сразу же распознала в этом покореженном, закопанном механизме с металлическим голосом и странными словами потенциальное стратегическое преимущество.

— Брисио, — тихо сказала она после откровения машины. Это просто невероятно! Как могло что-то настолько древнее сохраниться, даже похороненное в земле… и все же, его слова звучали правдиво.

К тому же, как любил напоминать Мелисенде отец, иногда правда не так важна, как то, что люди считают