Никита Аверин - Крым-2. Остров Головорезов

Последняя фраза предназначалась лежащему на земле. Тот попытался ответить, но вместо слов получались лишь слабые стоны и хрипы.

— Тихо-тихо, не напрягайся, — успокоил его Пошта, — Похоже, у него сильный ушиб или сотрясение. А может и то и другое.

— Хорошо. Оставим его пока здесь. Бандеролька, приглядывай за раненым. Остальные за мной.

— Есть, — хором ответили листоноши и бросились выполнять указания начальства. На месте Пошты возникла юная симпатич­ная брюнетка. С собой она прихватила белую пластиковую короб­ку с красным крестом на крышке.

— Сейчас я сделаю вам обезболивающий укол, — обратилась к погонщику Бандеролька, набирая иглой лекарство в многоразо­вый стеклянный шприц, — и вам сразу же станет легче.

Пахом вспомнил, что уже видел эту девушку прежде. Как и того паренька, Пошту. Они приходили в харчевню, где Пахом с Яриком отмечали завершение очередной трехдневной смены. Стоило па­рочке войти в зал, как все посетители разом притихли. В Джанкое к листоношам относились спокойно, даже с уважением, но все же самым сильным чувством простых горожан по отношению к оби­тателям стоящей по соседству цитадели был страх. Ведь обитатели Джанкоя практически ничего не знали о том, что происходило за стенами твердыни клана листонош. А незнание всегда порождает страх.

Пищи для непонимания хватало. Взять, к примеру, Бандероль­ку. Когда Пахом видел её в тот раз в харчевне, её волосы были свет­лыми, как выгоревшая под солнцем солома. А сейчас они были чернее воронова крыла.

Листоноши часто давали приют сиротам, особенно охотно при­нимали младенцев. И год от года эти дети претерпевали измене­ния, как внешние, так и внутренние. По Джанкою ходили слухи, что будущих членов клана подвергают искусственным мутациям, делающих листонош невосприимчивыми к радиации. Также горожане много раз становились свидетелями невероятной живучести членов клана. Огнестрельные ранения, укусы ядовитых змей или насекомых, ужасные раны от лап мутировавших зверей. Но проходит пара дней, и казавшийся ещё вчера покойником листоноша вновь, как ни в чем не бывало, ходил по улицам Джанкоя.

Много чего ещё говорили о листоношах. Но все жители города сходились в одном мнении: не будь клана, Джанкой дивным давно бы превратился в руины. А пока листоноши рядом, все будет хорошо.

—  Все будет хорошо, — будто услышав его мысли, повторила Бандеролька.

«А вдруг она и в правду умеет читать мысли?» — ужаснулся Па­хом, судорожно пытаясь вспомнить, не надумал ли он сейчас чего лишнего. Но тут боль наконец-то покинула тело погонщика, и он погрузился в благостное забытье.

Отряд всадников выстроился клином. На острие атаки, само со­бой, оказался ветеран, Штемпель, жестами раздавший поручения новобранцам. В этот день листоноши как раз отрабатывали ко­мандные взаимодействия в условиях боя верхом, и сейчас им нео­жиданно выпало сдать экзамен на практике.

Заметив в небе сразу три сигнальных ракеты, Штемпель отпра­вил в цитадель за подмогой двух самых молодых и неопытных чле­нов клана, а остальных повел вслед за собой. Для листонош охрана жителей Джанкоя входила в число первоочередных задач. Ведь если ты не способен защитить своих ближайших соседей, то как ты можешь гарантировать безопасность тем людям, которые живут на другом конце острова? Репутация — вот один из краеугольных камней фундамента клана листонош.

Сперва отряд наткнулся на нескольких мертвых браминов, а затем на раненого погонщика. Штемпелю вновь пришлось осла­бить свой отряд, оставив приглядывать за джанкойцем Бандероль­ку. Поступил он так не из-за того, что Бандеролька была един­ственной девушкой в его отряде — в клане не было и быть не могло дискриминации по половому, национальному или расовому при­знаку.Просто из числа новобранцев позаботиться о Пахоме могла только она.

Но вскоре эти мысли были вытеснены из головы Штемпеля впечатляющим видом новых трупов — еще пять расчлененных туш браминов и ещё один погонщик. Но этому человеку листоно­ши помочь были уже не в силах: голова и конечности погонщика были аккуратно отделены от туловища и разбросаны неподалеку от тела.

При виде этого месива одного из новобранцев стошнило.

—  Ещё слабые животом и нервами есть? — командир сурово оглядел подчиненных, но встретил лишь взгляды, полные реши­мости догнать убийц и отомстить врагам общины. — Тогда поехали дальше. Оружие держать наготове, но без моей команды огонь не открывать. Делаем всё, как сегодня на тренировке.

—  Есть!

Вновь загремели копыта восьминогих лошадей. Листоноши стремительно нагоняли стадо браминов, которые уже устали от столь продолжительного забега по степи. Похоже, что животные решили наконец-то остановиться и дать противнику отпор. Бра­мины сбивались в кучу, в центре которой оказались телята и сам­ки. Двухголовые самцы, грозно мыча и сверкая рогами, встали по периметру и готовы были сражаться до последнего, лишь бы не подпустить неведомого агрессора к своему потомству.

— На три часа! — жестами просигналил Пошта, вскинул руку и указал в направлении черной точки, неподвижно стоявшей непо­далеку от стада.

Штемпель кивнул в ответ и также, жестами, отдал отряду при­каз рассредоточиться. В степи практически негде было укрыться, и приближаться к предполагаемому противнику тесной группой являлось фактически самоубийством. Поэтому листоноши разделились на три группы по двое. Штемпель и Пошта продолжили ехать прямо к черной точке, которая при ближайшем рассмотрении оказалась автомобилем, больше всего похожим на джип с открытым верхом. На заднем сидении в машине был установлен некий аппарат, представлявший собой панель управления с рычагами и длинной широкой трубой, на конце которой блестел металлический шар.

За панелью сидел щуплый, абсолютно лысый субъект в некогда белом, а ныне посеревшем от времени и множество стирок халате Лысый подвигал рычаги, и сфера на конце трубы налилась крас­ным цветом. Затем раздался громкий хлопок, и сфера ослепитель­но сверкнула.

Один из стоявших неподалеку двухголовых браминов протяж­но замычал, и прямо на глазах изумленных листонош тело живот­ного развалилось на четыре части. Фонтан крови оросил землю и стоявших неподалеку от бедняги собратьев.

Штемпель с Поштой были уже совсем близко от автомобиля, когда лысый их заметил. Хоть он и прятал глаза за толстыми очка­ми с черными стеклами и все свое внимание уделял стаду брами­нов, но каким-то образом он увидел или услышал приближающих­ся всадников. Задергавшись, лысый принялся быстро-быстро кру­тить один из вентилей на панели управления.

Штемпель почувствовал, как волосы у него на голове встают дыбом. Лысый поворачивал свою чуду-пушку в их с Поштой сто­рону. Если они не успеют достичь джипа первыми, то их тела про­сто порубят на кусочки.

—  Расходимся! — крикнул Штемпель, потянув удила в сторону. Серко, его верный восьминогий конь, послушно изменил направ­ление. Пошта на своем Одине устремился в противоположную сторону.

Лысый запаниковал. Дуло его пушки судорожно дергалось вправо-влево, и он все никак не мог решить, в кого из листонош выстрелить первым. Наконец, он решился и направил сферу на Штемпеля.

— Простите, любезный, — на плечо лысого легла чья-то тяже­лая ладонь, — закурить не найдется?

— Что? — удивленно обернулся лысый. Следующее, что он уви­дел, — кулак молодого листоноши Индекса, стремительно прибли­жающийся к его очкам с черными стеклами.

— И что же это ты, тварюга, тут делаешь, а? — Штемпель сопро­водил свой вопрос тяжелой оплеухой. Голова лысого мотнулась, а зубы клацнули с такой силой, что просто удивительно, как он при этом не откусил себе язык.

— Я просто испытывал оружие! А это стадо показалось мне иде­альным вариантом. Большие животные, к тому же, у них две голо­вы. Это же просто бесценный материал для исследований! Как долго брамин сможет просуществовать без одной головы? Когда наступит летальный исход, если отделить передние копыта. А если задние?

— Сейчас мы это и проверим, отделив тебе задние копыта, — пообещал Индекс, протягивая руки к рычагам управления смерто­носной машины.

— Постойте, что вы делаете! — истерично заверещал лысый. — Остановитесь! Я же никому не хотел причинить вреда! Я просто экспериментировал...

—  Просто экспериментировал? Просто!? Экспериментиро­вал!? — Штемпель чувствовал, что ещё немного, и он утратит над собой контроль. Но этого нельзя было допустить ни в коем случае, особенно перед новобранцами. — Я ещё могу понять убийство бра­минов, они все равно выращиваются на мясо. Убить одним ударом, чтобы животное не мучилось, — это нормально. Но отрезать им ко­пыта и головы и смотреть, как долго они будут издыхать... Это уже болезнь, патология. Тебя что, в школе чморили? Ты небось в детстве котят и щенков мучил? Потом вырос в лысого урода и решил заняться чем-то более масштабным, а?