Шестая Эра. Поверхность - Андрей Арсланович Мансуров

он постучал пальцем по голове, – попал сюда, успел прочесть много книг. В том числе об одном канадском натуралисте, который целых полтора года жил в тундре, изучая жизнь северных волков. Так вот он в целях эксперимента питался тем же, чем и те, кого изучал. Волки, стало быть.

– Оленями, что ли?

– Ха-ха. Если б так, мне бы не запомнилось. Нет, не оленями. А леммингами. На самом деле летом, когда волки живут не стаями, а семейными, так сказать, парами, и растят народившееся поколение, они и сами питаются, и волчат кормят именно леммингами. А тех вокруг до фига. В-смысле, в тундре.

Пардон – вернее, было до фига. Как и волков. И оленей. До войны. Но суть не в этом. А в том, что нам особенно выбирать или выдрючиваться явно не придётся. Будем есть то, что съедобно. И выжило. Ну, из того, что найдём. Единственное, что меня беспокоит, так это то, что в мясе мало витаминов. У нас может начаться цинга.

– А-а, поняла. Но там, в боте, имеется целый ящик. С витаминами.

– Нет, я не о таких, синтетических, говорю. А о таких, что есть в свежих овощах-фруктах. То есть – в растениях. Кстати, от цинги лучше всего спасает простая картошка.

– Вот чего нет, того – нет. – Перелопа приостановилась, чтоб отбросить назад прилипшие на лбу волосы, – Не догадалась захватить – уж прости! – она развела руками в притворном раскаянии, – И здесь вряд ли найдём. Всё-таки – триста лет морозов, это – триста лет морозов.

– Плохо. Ладно, присматривай за нашим правым флангом, и тылом. – он показал рукой её сектор, – Я возьму на себя левый фланг и фронт.

– Есть, сэр! – она даже честь отдала так, как положено в армии. Действительно, что ли, документальных фильмов насмотрелась? Про армию, да про сексуальные развлечения…

Ладно, не важно. И иронизирует она сейчас потому, что хочет скрыть свой испуг. Да Роджер, если честно, и сам настороженно смотрел сейчас в глубину одного из тоннелей в скале в добрых два его роста высотой, зияющего чернотой прямо напротив того места, где они вышли из зарослей. До тоннеля было не более десяти шагов, и тянуло оттуда явственным холодком и странным запахом. А всего таких тоннелей имелось в грязно-белой стене, отвесно нависавшей над поверхностью дна их воронки, несколько десятков: виднелись и более широкие, впору хоть на грузовике заезжай, (Роджер почему-то сразу представил, как они на катках из брёвен затаскивают бот в самое большое отверстие!) но были и небольшие: только-только пролезть кому-то вроде варана. Или крысы.

Впрочем, похоже, чёртовых тоннелей было здесь гораздо, гораздо больше, но обзор в обе стороны скрывали всё те же лысые остовы и торчащие и наваленные стволы.

Радуясь, что никакого подлеска или кустов не сохранилось, (Иначе продвигаться было бы куда трудней!) Роджер не торопясь подошёл к отверстию неправильной формы. Принюхался. Опустился на колени, внимательно осмотрел грунт, направив на него налобный фонарь. Поднял с земли нечто, похожее на чешуйку слюды.

– Наши друзья приползли отсюда. И, боюсь, действительно шныряют тут достаточно регулярно. Смотри: они протоптали целую тропинку. Мы, собственно, по ней и пришли.

– Да?! А я и не заметила.

– Зато я заметил. Когда кто-то где-то регулярно ходит, следы обязательно остаются.

– Научишь?

– Само-собой. От этого ведь зависит и твоё, и наших детей, выживание…

– Хорошо. А что – это? – Пенелопа указала на то, что он держал.

– А это – чешуя. Они же линяют, как нормальные ящерицы.

– А чем пахнет?

– А пахнет плесенью. И ещё – грибами. Не удивлюсь, если эти паршивцы выжили. В-смысле, грибы. Они же могут жить и в Арктике и в Антарктике. Давай посмотрим.

В глубине лаза, на отдалении от входа примерно в сто шагов, на стенах действительно обнаружились грибы. По цвету они почти не отличались от этих самых стен, и переливались в свете их фонарей всеми оттенками серо-белого. Правда вот, аппетита крохотные шляпки с ноготь размером, почему-то не вызывали. И на вид казались ядовитыми.

Пенелопа буркнула:

– Вот уж чего бы я хотела попробовать в последнюю очередь, так это ядовитых грибочков. Я предпочитаю смерть в бою – хотя бы быстро и без мучений.

– Вот мы какие храбрые… Но не печалься – всему своё время. Придётся только немного подождать. Уж бой-то нам точно светит. Не с варанами, так ещё с какой-нибудь местной мерзостью, освоившей эту экологическую нишу с её пищевыми ресурсами… Вон: видишь, снизу эти чёртовы грибы обгрызаны! Или обглоданы – как правильно сказать-то?

– Ух ты, точно! Обглоданы. Мыши?

– Скорее – крысы.

– Но… Почему эти грибы – все серые?

– Н-да, многокрасочной палитрой им не похвастать. Но всё в мире рационалистично. Значит, такой цвет помогает им эффективней всего усваивать то дохленькое освещение, что доходит досюда. Впрочем, тьфу ты – о чём это я: у них же нет хлорофилла. Они просто своими выделениями из корневой системы – мицелия! – растворяют, и пожирают субстрат. То есть – вот эту известковую скалу.

– Немного же им достаётся, ничего не скажешь. – презрения в голосе Пенелопы не уловил бы только ручеёк талой воды, сочившийся по одной из стен. – Да и кушать их… Бр-р! Наверное, они и невкусные!

– Не нужно так к ним относится. Вкус пищи – это сейчас последнее, что нас интересует. Мы ищем всё потенциально съедобное. Грибы – это прекрасно. Особенно, как мы убедились – съедобные. Вот теперь я уверен, что мы с голоду-то – не умрём. Даже если не завалим какую-нибудь местную крысу. Кстати, ну-ка потише. – Роджер снова поправил сам себя, разворачиваясь к глубине тоннеля, откуда донеслись подозрительные звуки, одной рукой доставая из кобуры на поясе УЗИ, другой одновременно мягко задвигая Пенелопу себе за спину.

Пенелопа говорить ничего не стала, а тоже приготовила оружие, озабочено всматриваясь в еле заметное блёклое отверстие входа у них за спинами – похоже, её тянуло вовсе не принимать тот самый «бой», а очень быстро свалить отсюда к такой-то матери.

– Тоннель сзади свободен. Если что – пути отступления есть.

А молодец. Возможно, с такой разумной, хваткой, и деловой напарницей у них и правда получится. Заселить Землю.

Получилось же у Адама?

Крысы и выглядели как крысы.

Небольшие – они-то почему-то от радиации не выросли так радикально, как вараны, но у Роджера сейчас не было времени рассуждать о перипетиях местной эволюции! – и на вид противные и злючие. Серо-бурые. С огромными, свирепо и выпукло поблёскивающими чёрными глазищами, и длиннющими, чуть ли не в