Шестая Эра. Поверхность - Андрей Арсланович Мансуров

фут, усами-вибриссами. На людей шли неторопливо, словно ощущали свою силу, и понимали, что тем деваться теперь просто некуда. Роджер позволил телу расслабиться, а затем снова чуть напрягся: стрелять придётся быстро и метко. Не оборачиваясь, он скомандовал:

– Я начну. Твоя задача: не дать раненным уйти! Туда, в глубину!

За спиной раздалось подтверждающее «угу!». Луч её налобного фонаря стал шире и мощней: отрегулировала. Хорошо. Молодец она у него. Не выделывается своими советами и комментариями, а выполняет.

Роджер неторопливо опустился на пол, и залёг, уперев приклад в каменный пол. Целиться сразу стало удобней: видать, руки всё же подрагивали!

Подпустив крыс на пять шагов, Роджер щёлкнул переводчиком огня, и принялся стрелять одиночными. В первых трёх крыс попал без проблем, остальные заметались, затрудняя задачу. Но тут в дело вступила Пенелопа: она, присев на колено, чётко перекрывала сектор, не позволяя крысам драпануть назад. Палила напарница короткими очередями, и было похоже, что уж стрельбищами на полигоне в своё время не пренебрегала!

Когда двигавшихся на полу не осталось, и сполохи от их выстрелов прекратились, Роджер буркнул:

– Хорошо, что эти штуки с глушителями, а то бы точно оглохли.

– С-сколько их было?

– Думаю, не больше двадцати – двадцати пяти. Одна семья. Клан. Они, похоже, теперь так и охотятся: отрядами.

– Ладно, мы с-справились. – оглянувшись, он обнаружил, что его «бравую» напарницу буквально трясёт, – Чт-то д-дальше?

– Дальше я тебя должен обнять, приласкать и согреть, вселяя своим бодрым видом и тоном уверенность, а телом – даря тепло. – он подошёл, и на краткий миг так и сделал, продолжив уже совсем другим тоном, – А на самом деле нам нужно как можно скорее собрать все эти трупы, донести до бота, разделать, и запихать тушки в холодильник.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что мы всё-таки будем их?!..

– Вот именно. Нам сейчас не до выпендрона, как я уже сказал. Привередливых гурманов нам тут уж точно изображать не придётся – дай Бог хотя бы нашим внукам дожить до пищевого, как говорится, изобилия. Но если хочешь, первую крысу я приготовлю сам. – глядя, как по её лицу расползается гримаса, он поспешил добавить, – И опробую, конечно, тоже сам. Вдруг они ядовитые. (Грибы же жрут!) Так что если сдохну, похоронишь.

– Ну и шуточки у тебя!..

– Дебильные. Согласен. Ладно, пришла в себя? За дело!

Закидать трупики размером с небольшого сурка в пластиковый контейнер с особо тонкими стенками, что хранился в сложенном виде в набедренном кармане его комбеза, оказалось нетрудно. А вот со следами крови на серой поверхности пола, что выделялись отсветами и полосами в лучах пробивавшегося сюда света, поделать уже ничего было нельзя – они недвусмысленно выдавали место боя.

– Проклятье. Ну да ладно: наши друзья вараны всё это подлижут, и тоннель снова будет как новенький!

– Ты шутишь?

– Вот уж нет. Единственное, что здесь и сейчас выдаёт живых существ – это их запах, и кровь из ран. Естественный отбор наверняка постарался. За триста-то лет.

– Понятно. Так что – с… трупиками?

– А что – с трупиками? Помогай давай: тащить нужно так, чтоб не прорвать пластик, то есть – волочить по полу нельзя. Да и для варанов нельзя оставалось следы или борозды. Поэтому перемещать эти пятнадцать с чем-то кило придётся по воздуху.

Хватайся-ка вон за то конец.

Пока дотащили неудобный, и так и норовящий вырваться из пальцев, скользкий мешок, с них сошло буквально семь потов. Роджер вспоминал странную серебристую как бы сеть на потолке тоннеля, и радовался, что не в этот раз пришлось выяснять, что это такое. С гигантскими пауками он сейчас вовсе не горел желанием встретиться – с крысами бы разобраться. Пыхтя и потея, он матерился про себя, а Пенелопа – уже вслух:

– Чтоб им провалиться, тварям …реновым! Б…! Такие мелкие, а такие тяжёлые!..

– А, ничего. Ладно, останавливаемся здесь. Жаль, нельзя их разделывать там, у нас внутри – а то вонять будет так, что жить не сможем. Ну, дня через три, я имею в виду. – он поправился, видя её недоумённый взгляд, – Неси с бота ещё плёнки, и не забудь кирку и лопату – шанцевый у нас в порядке, я уж смотрел. А я пока наточу нож.

Нож точить он, конечно, не стал, а занялся пока сортировкой. Вскоре подошла и Пенелопа.

Кусок плёнки Роджер расстелил в доброй сотне шагов от их «дома», и сверхострому десантному ножу, который он отобрал ещё у давешней сердитой охраннцы бота, пришлось действительно поработать. К концу экзекуции, когда горка внутренностей, голов, и шкурок достигала чуть ли не его колена, позеленевшая и помрачневшая Пенелопа, помогавшая в основном тем, что держала тушки, чтоб не скользили, пока он разделывал их на одном из упавших стволов, и высказывавшая разные пожелания и комментарии в их адрес, сделала совсем уж кислую мину:

– Роджер! Как ты это сделал? Я хочу сказать – как тебя не стошнило?

Роджер оказался действительно огорошен:

– А почему это меня должно было стошнить?! Для охотника разделка добычи – вполне обычный, и даже обязательный ритуал. Почётный, можно сказать. Ну, для нормального охотника, а не такого, который заплатил колоссальные бабки, выстрелил в слона или там, тигра, сфотографировался на его фоне для выпендрона перед друзьями, поставив ногу на голову или бивень, и на этом успокоился. Поскольку всё остальное, типа вырубания бивней для развешивания над камином, или сдирания шкуры для подстилки в кабинете, доделывают наёмные проводники, шерпы, и прочие егеря природного заповедника.

– Да, это-то я понимаю, – она дёрнула плечом, – Я про то, что тут столько кровищи, кишков этих сизых и скользких… Хвосты, вонючая шерсть эта поганая… Ф-фу.

Не мерзко?

Он посмотрел на неё. Вздохнул:

– Мерзко. Но есть-то нам надо? А это – мясо. Настоящее, а не какой-то там тухлый эрзац. Тут – всё натуральное. Протеин. Белок. Жиры. – он утёр пот со лба тыльной стороной предплечья, – Ладно, мы закончили. Теперь давай-ка я вырою яму поглубже, да закопаем всю эту требуху. Нам нельзя допустить, чтоб она воняла, и кто-нибудь захотел разрыть.

Копание ямы, пусть и в почве-перегное, что имелась на дне их «колодца» оказалось задачкой не из лёгких. Во-первых, под более-менее оттаявшим слоем у поверхности, вскоре встретился промёрзший за три века слой – чуть ли не вечной мерзлоты. Правда, его преодолели с помощью кирки за час – Пенелопа решила было не отставать, и тоже минуты три махала орудием землекопа. После чего сказала:

– Я выдохлась. Да и о ребёнке надо подумать. –