"Зарубежная фантастика -2024-11. Книги 1-19 - Дэвид Фридман Джерролд

ее. Через мгновение начала жевать снова, хотя и не так усердно, как прежде.

— Что произошло?, — спросил я.

Ларри показал: — Она проела насквозь.

Я поглядел пристальней. Там, где жевала тысяченожка, осталась крошечная черная дырочка. Темная смолистая субстанция сочилась из нее. — Стена двойная, — сказал Ларри. — А внутри что-то, что им не нравится.

Я молча кивнул. Везде по краям другие тысяченожки повторяли спектакль первой, и множество других дырок с затвердевшими пробками той же высохшей смолистой субстанции удостоверяли упорство тысяченожек.

— Я не знал, что десятиножки вырастают такие большие, — сказал Ларри.

— Они не вырастают, — ответил я, внезапно вспомнив кое-что из моего оборванного чумой курса энтомологии. — И у них не бывает четырех антенн. Их рты не оформлены, как миниатюрные мусоросборщики, глаза не такие большие, и они не растительноядны, они вообще не должны есть эти стены. Это не тысяченожки.

Ларри пожал плечами. — Ну, если нет, то эти штуки появились с хторрами.

— Я не знаю, что это, — сказал я. — Я не видел раньше ничего даже похожего на них. У настоящих тысяченожек не бывает так много ног и членистого тела. Посмотри, как они сегментированы — и что это за горбы под глазами? И что они делают здесь?, — я показал на загон.

— Разве не очевидно? Это кладовая хторров. Они похожи на их свежую еду. Они держат их в коррале, пока не проголодаются. Смотри, — он снова показал. — Видишь? Кто-то уже слегка закусил.

Я увидел кучу пустых панцирей и разъятых члеников тел. Я подавил дрожь — тысяченожки были ничем иным, как едой хторров. Они были живым ланчем с планеты Хторр! — Эй! Эти штуки тоже внеземные! Их привезли хторры! Я пойду и поймаю несколько!

Он уставился на меня: — Ты сбрендил?… Они могут быть людоедами.

— Сомневаюсь, — сказал я. — Если б были, не жевали бы дерево. — Для моих ушей это звучало хорошо.

— Они могут быть ядовитыми…

Я снова покачал головой. — Растительноядные никогда не бывают, им этого не надо.

— Откуда ты знаешь, что они только растительноядны? У них может быть вкус и к мясу.

Это заставило меня запнуться — но не надолго. — Есть только один способ узнать. Помоги мне спуститься.

Он упрямо сжал челюсти: — Нет.

— Ларри, — сказал я, — это так же важно, как сжигать червей. Все, что мы сможем узнать о них, поможет нам их уничтожить.

— Я не стану помогать самоубийству.

— Тогда я сделаю это сам…. — я шагнул вверх по скату, еще, и оказался за стеной; третий шаг — и я начал опасно соскальзывать. Ларри шагнул, чтобы остановить меня.

— Слушай, — сказал я ему, — кто-то должен это сделать.

Он не ответил, просто сделал шаг, чтобы сбалансировать мой вес. Я смотрел на него, пока он не отвернулся. Я сделал еще шаг вверх. Еще — и скат с моей стороны начал медленно спускаться. Я сделал еще шаг и скорость спуска увеличилась.

Ларри начал двигаться — очень медленно. Он пробурчал что-то и сдался. Он выбрал позицию, чтобы скат не двигался чересчур быстро. — Окей, — проворчал он, — но если они отжуют тебе ноги, не беги ко мне.

Я улыбнулся: — Спасибо… — потом пришлось резко схватиться, чтобы не упасть. Скат продолжал спускаться, Ларри встал как-то неудачно, и мой конец со стуком коснулся земли в центре корраля. Я неуклюже балансировал и старался ухватиться, чтобы легче спускаться — или подниматься, если понадобиться. Осторожно осмотрелся. Пара тысяченожек уже начала изучать подножие ската — лестницы, а одна даже начала жевать его. Однако, ни одна не делала попыток взобраться. Наоборот, большинство убегало. Они уже научились связывать опускание ската с хищными хторрами? Выглядело похоже.

Я сглотнул и начал спускаться. В футе над землей остановился. Осторожно протянул ногу, увидеть, будут ли они прыгать на нее или кусаться. Одна из них привстала, словно понюхать, но почти сразу же потеряла интерес. Я помахал ногой над другой. Она тоже привстала и даже схватила каблук, я вздрогнул, но сдержался, и ждал, пока она ощупывала каблук антеннами. Через секунду она тоже потеряла интерес и ушла. Я выдавил слабую улыбку и опустил ногу до земли. — Ну, это еще один гигантский шаг человечества. — Мне задышалось несколько легче.

Тысяченожки не встревожились моим присутствием. Если одна натыкалась на ботинок, она либо отворачивалась, либо перебиралась через него, словно я был просто еще один бугорок ландшафта. В общем, они не обращали на меня внимания.

Я хотел знать, безопасно ли схватить одну их них голыми руками, или в перчатках. Я ткнул одно из существ кончиком факела и оно немедленно свернулось в шар, показывая блестящие черные панцири. Окей, может это подтверждает, что они трусливы, но все же рты у них как миниатюрные разделыватели металлолома — знаете, того вида, что могут превратить новенький кадиллак-круизер в разобранные по сортам шарики стали и пластика, каждый не больше дюйма диаметром. Я решил играть безопасно.

Тогда-то я понял, как слабовата моя сумка для образцов. У меня не было в чем их нести. Пластиковый мешок? Ха-ха, Они пройдут насквозь за секунды; создание, которое может прогрызть путь сквозь деревянную пену с опилками, не остановишь чем-то меньшим. Надо было быть предусмотрительнее и захватить с собой немного проволочной сетки. Рискнуть брезентовым мешком? Это не казалось хорошей идеей. Не было гарантии, что плененная тысяченожка будет вежливо оставаться свернутой всю дорогу до базы, пока я не найду ей более подходящую клетку.

Я вспомнил — на мне надета полимерно-асбестовая подкладка под сбруей факела и противошоковая накидка. Одной накидки, наверное, достаточно, по крайней мере я надеялся на это, поэтому я снова начал выпутываться из баллонов.

— Эй! — закричал Ларри. — какого черта ты собираешься делать?

— Принять душ, — ответил я. Потом: — Расслабься. Я знаю, что делаю.

Он с сомнением нахмурился, но заткнулся и просто смотрел. Я снял накидку и бросил ее на землю, потом снова надел баллоны. Две тысяченожки исследовали пластиковую рубашку без особого любопытства, потом удалились. Хорошо. Я надеялся, что они нашли ее несъедобной.

Раструбом факела я быстро ткнул три ближайшие тысяченожки. Они послушно свернулись. Я закатил их на асбестовую одежду, сделал из нее мешок и завязал его сверху рукавами детским узлом. Моя сумка для образцов начала распухать, как брюхо беременной бегемотихи, а я должен рассматривать каждый кусочек как честь. Поездка по сбору образцов стала походить на пикник. Сначала яйца, потом тысяченожки. Для полного счета я добавил кусочек стены загона и немного смолистой субстанции, наполняющей ее, несколько пустых скорлупок и члеников от недоеденной