Павел Дартс - Крысиная башня

— Я пришел к тебе с приветом, топором и пистолетом! Вставай, проклятьем заклейменный! Что, сволочь, не курил опять??

— Неее-ааа… Анатолий Иванович, я вааще… Я ничего… Я, как бы, завсегда… Меня как бы не за что!.. Ыыы… — зачастил обмерший от явления Толика Джамшуд. Обычно появление Толика не обещало ничего хорошего.

— Я Петровичу — без вопросов… Вы спросите — у Петровича ко мне никаких претензий! Честно! Анатолий Иваныч!

— Ша, придурок, успокойся, еще в штаны тут наделай, один убыток от тебя… Пошутил я насчет топора, хы! Есть халтура, предновогодняя. Гы, анекдот есть, соответствующий! Крыс, слышал, нет? — оглядываясь на меня, продолжает Толик: — Древний Рим, значит. Галера. Гребцы в цепях. Дрыхнут. Выходит на палубу главный надсмотрщик, будит их пинками, и объявляет: «Наш достопочтимый хозяин делает вам подарок: после обеда ставит вам бочку вина!» Все: «Ур-р-рааа!!» Надсмотрщик продолжает: «Но до обеда вам придется потрудиться: хозяин хочет покататься на водных лыжах!»

— Хы! Усек, чурка? Халтура есть, все нормально сделаешь — будет и у тебя Новый Год с ДедомМорозом… Да, кстати, может, вааще отпустить тебя??

— Что вы, Анатолий Ивановиче за что?? Я ж тут уже… Меня, как бы… Да я, завсегда… Что скажете!..

— Почти родной, хочешь сказать? Прописался? Ну как хочешь… А то можно и вольную выписать, хы… Отмыкай его, Серый, пошли показывать фронт работ…

Толик с Белкой тащились в «бане» уже около получаса. Джамшут этажом выше летал как птичка, только успевая таскать горячую воду из «кухни» снизу, разводить ее с холодной до нужной тепературы, выслушивать указания, и шустренько их исполнять.

Я, развалясь поблизости в кресле, в квартире, чисто наблюдал за суетой пеона. Этому предшествовал разговор:

— Серый, посидишь, попасешь чурку?

— Он не чурка; Костя его, кажется… Зачем?

— Ну, во-первых, по «регламенту», — если пеон пашет, его нужно контролировать. Во-вторых, чтоб все по уму делал, а то вдруг ему наглости хватит в воду плюнуть, или, не дай бог… — я ж об этом думать буду, а я хочу потащиться… А, Серый?…

— Да ладно… Так бака тебе, небось, хватит? Набрать, и свободен?

— Э, нет! Тащиться так тащиться!

И вот теперь он тащился с Белкой уже полчаса. Красиво жить не запретишь!

Джамшуд шустро размешивал теплую воду в здоровенной эмалированной выварке, потом переливал ее в бак, который стоял над проломом в полу, и из него вниз, в ванную, шла труба с краном и сеткой душа уже там, этажом ниже. Оттуда же через дырку в потолке раздавались команды Толяна:

— Погорячее!

— Попрохладнее, чо, совсем сварить решил??

— Че напор слабый, тащишься там, што ле?…

Кроме того у них там, внизу, громко играл магнитофон что-то сильно романтическое, и были слышны разные более интересные звуки, негромко, но вполне отчетливо за журчанием воды и музыкой:

— Давай вот так!..

— О, класс!!

— Так неудобно…

— Ногу сюда…

— Я так грохнусь сейчас, скользко!

— За меня держись, и вот за него… — Аааааууууу!!! Не кусайся!! Вернее, кусайся, но не так больно!

— …

— Оооо!!! Я балдею с тебя!!

и прочий шлак, слышать который, признаться было и занимательно и… хм, обидно. Я тут, в натуре, как олень, мужик я или нет?? Конкретно надо вопрос решать после нового года, тем более, что батя все равно говорил, что надо будет с кем-то объединяться.

Наконец, снизу глухо послышалось:

— Серый! Се-ерый!! Там чурка не кончает еще?…

— Ему некогда, он пашет как дизель в Заполярье, весь в мыле. А я вот скоро уже… Устроили, черт побери, саундтрек к порнофильму!

Снизу раздался смешок Толяна и Белкино «Че, они все слышали?? Противный!»

— Ниче не слышали, успокойся, это он прикалываецца… Серый! Харэ! Пусть прохладной, ну, почти холодной ведро заряжает — и свободен! Спасибо! С меня причитается!

Передал только подошедшему с водой Джамшуту команду; велел натаскать еще сюда горячей — после бани остальным сполоснуться; сказал, чтобы готовился тоже мыться, когда все закончим.

В общем, ему тоже обижаться не приходилось, — и помылся; и переоделся в чистое, и хавки ему навалили нормальной и по праздничной норме. Посовещавшись с батей, Толик презентовал Джамшуду бутылку какого-то фирменного портвейна, чего-то там «из Португалии»; и пачку сигарет. Керосиновая лампа у него и так на постоянном пользовании была; Толик лишь ему сообщил, что «Если пожар устроишь — натурально, никто тебя тушить не станет… Замуруем и все!», пожелал сдохнуть от никотина и напевая «Хэппи нью иар» запер.

Наступил вечер.

Мама снова заикнулась, что неплохо бы… Вот… Люди буквально голодают… Все же Новый Год… Мы могли бы… У нас ведь много…

И опять батя ответил коротко и резко. Он сказал:

— «У нас?» У нас — да, хватает. Не у тебя. У тебя вообще ничего нет, говорил тебе уже. Потому оставь свои благие пожелания при себе!

Он грубо сказал, да. Тяжело. Мама вздрогнула, как от удара, и тут же вышла. Но батя как будто мстил за что-то. За прошлое свое унижение. Годами. За конец семьи, как он ее понимал. И за нынешнее — мне кажется, он все никак себе не мог простить, что его тогда, после пропажи Графа, сломали на передачу «пайка» этим… бомжам с ребенком. У меня сложилось впечатление, что он стыдится своей тогдашней слабости, и потому сейчас старается быть «ну совсем железным»…

У нас все было как в настоящий Новый Год: елка, праздничный стол, за который все разоделись «по-праздничному», свечи и шампанское — несколько бутылок, найденных у того же таможенника в запасах; и не баран чихнул — а «Дом Периньон»!

Кстати, одну бутылку и пришлось отдать воякам за елку — как и елка в Новый Год, шампанское было жуткий дефицит и «знак статуса». А «статус» — он и для вояк важен.

О! Наверно, в немалой степени еще Новый Год так остро и ощущался, потому что — никакого «верхнего освещения», — только свечи и кемпинговые фонари; света хватало, но это был такой свет… Как сказать?… Ну, словом, именно с Новым Годом он хорошо и вязался — и светильники, и, особенно, свечи. И то, что выйди из комнаты с печкой — и уже холод. Приятно. И ощущение полной безопасности: мы в Башне, у стены поодаль стоят автоматы и лежат разгрузки с боекомплектом; все минные заграждения включены в «минный режим», — надежно! А что может быть лучше для ощущения праздника, как не ощущение надежности и безопасности? Как мы этого раньше не ценили! Ведь безопасно было! Так здорово! — можно было не устраивать светомаскировку, не ждать пули в окно; а случись что — не нужно крошить нападающих очередями с окна, достаточно позвонить 02, - и пусть милиция разбирается! Не, не ценили мы…