Павел Дартс - Крысиная башня

Тот обижался и кидался спорить:

— Че ты? Вот че ты?? Ну где понты, а? Это ж голимая целесообразность! — но со стороны-то было прекрасно видно, что для него внешние атрибуты «крутости» очень даже важны. Как прежде для какого-нибудь нового русского было круто подарить своей подруге какую-нибудь хрень за дикие деньги — и чтобы все видели и «оценили широту размаха», так и для Толяна… Если елка — то живая, это в обезлюдевшем-то городе, где с наступлением холодов посрубали, к сожалению, все елки, где они были — ну, вот, возле Цирка, или бывшего, теперь разрушенного Дома Правительства. Почему «к сожалению»? Потому что если бы не срубили до нас — то срубили бы мы… А так — пришлось Толяну заказывать; да и с подарком Элеоноре он тоже выпендрился.

Мы выпали в осадок, узнав, что он ей подарил…

Елку у нас в семье всегда наряжал батя. Как-то так повелось. Он рассказывал, что это у него с детства: его мама — моя бабушка наряжала елку, а его не допускала, — только что привязывать к стеклянным шарикам ниточки. Он, говорит, смотрел, как она «располагает» на елке игрушки, и «осознал», что это «не так просто», это — типа священнодействие; и только изредка бабушка его, значит, допускала повесить игрушку на определенное ею место… Вот он и проникся…

Вообще он жутко консервативный. Это и хорошо и плохо. С елкой вот — хорошо! Оно как бы, я понимаю, и по-детски — весь этот Новый Год, подарки… Но… Нет, Новый Год — это всегда хорошо! Жаль что с ребятами, с Антоном, с Юриком я больше не виделся с того памятного вечера в «Аквариуме», раньше мы всегда на Новый Год что-нибудь замучивали. Теперь, после эпидемии, когда мы полтора месяца отсидели взаперти, батя все равно старался сократить количество контактов до минимума. Хотя, кажется, уже и установили, что вирус передавался совсем не воздушно-капельным путем… Если это был вирус. И если он «передавался»…

31- го… Вот черт его знает — я ждал Нового Года! Вот непонятно почему. Подарков? И подарков тоже.

Даже неожиданно для себя. Я вспоминал прошлые новогодние праздники и свои «предновогодние» ощущения — почему-то всегда казалось что «вот этот Новый Год» — он какой-то «унылый», его не ждешь, постоянно поджимали то экзамены, то какие-то недоделанные дела; словом, как говорится и как все обычно хором ныли «нет ощущения праздника!»

А тут, сейчас, — было! Черт побери, в натуре — было это «ощущение праздника!»

Может быть потому что мы были все «дома», и заботы были все «домашние», соответственно и праздник-то «домашний», может поэтому… Или потому, что он напоминал про прежние времена, когда в Новый Год можно было отставить все заботы? А скорее еще и потому, что сейчас мы-то знали, сколько народу к этому времени умерло, или… Или, скажем так, им совсем не до праздника — мы видели временами мелькающие огоньки свечей в окнах полузаброшенных домов, и понимали, что у людей там совсем не было причин что-то праздновать, хотя бы и Новый Год.

Вообще праздник начался у нас еще накануне. Начать даже не с елки, а с «бани», с того, что Миша установил насос чтобы качать воду с бассейна. Небольшой такой электронасос, который за смешную цену приобрели на рынке, — все, что требовало подключения к электричеству теперь почти ничего не стоило.

Батя почесал в затылке — чего сам до этого раньше не додумался?… Очевидно, потому что самому приходилось за водой относительно редко лазить, и он не прочувствовал всей «прелести» этого занятия. Я на него смотрю — ему было реально стыдно… Как Миша эту идею выдвинул, так батя… покраснел весь, задергался. «Я — говорит, — Как сам не додумался… Я все насчет обороны…» — а у самого аж уши крысные.

Ладно. Не стали мы его того… третировать. Правда и насос только частично облегчил нам задачу, — «толкать» воду далеко, да наверх, на этажи, он был явно не в состоянии, да и при выключении вода в шлангах быстро замерзала, приходилось их после каждого использования «сливать»; так что насос давал нам воду только сквозь все проломы и проходы в самом бассейне, в бывшем «Институте Физкультуры» — до Башни. А тут уж мы, набрав емкости, тащили по этажам; но и то — это было существенное облегчение! Набрали и залили все свободные емкости в «жилой зоне», где у нас поддерживалась плюсовая температура, и решили «сделать баню». На холодрыге-то мыться даже горячей водой, поливаясь из ковшика — то еще удвольствие! Другое дело — баня!

Ну че. Поставили освободившуюся теперь, после строительства большой кухонной печи, печку, захваченную у «крестьян» в большой, объединенный с ванной санузел. Вывели дымоход, — туда же, в лифтовую шахту. Позатыкали все щели — чтобы не сифонило. Обложили печку кирпичом — для теплоаккумуляции. В прорезанный верх вставили кастрюлю с булыжниками — каменка. Батя все вспоминал печку, виденную ими в экспедиции на окраину города — «Надо нам потом такую, с водогрейным баком, где-нибудь сменять или найти». Сделали отвод воды. И даже душ сделали — но это уже Толик выпендрился, заявил: «Везде, где вообще можно жить — можно жить хорошо!», и что «Баня — это зашибись, но я люблю горячий душ, и не вижу оснований его не организовать!»

— Белк, а Белк! Пойдешь со мной в горячий душ? Покувыркаемся… — это все сопровождается недвусмысленным подмигиванием.

— Может, еще свечи и шампанское??

— А чее?… В натуре. Хорошая мысль! Организуем! Винограда и апельсинов не обещаю, но вот консервированные персики, насколько помню, где-то были… Крыс, помнишь, на «Гекторе» у жлобов отжали?

— Толик, можно без этих пошлых подробностей? Кто у кого отжал… А что, это возможно? Ну, горячий душ?… Обливаться из ковшика — это уже достало!

— А че для нас невозможного? — правда, брателло? Организуем! Хы!

— Да-а… Ты какой месяц все пистолет организовать обещаешь! Вон, у Сережки так ТТ! А почему?…

— А потому! И вааще, рыжая, прижми хвост! Все будет — я же сказал! Вон, для гарантии — пиши записочку ДедуМорозу, — и клади под елочку, хы! А ТТ — не, это не гламурно. Инструмент, не более того.

— Ой, с каких пор ты так о гламуре стал беспокоиться?

— Твое, это… тлетворное влияние, во! Разлагающее. Эдак вскоре мне в Париж захочется, на Эйфелеву башню, плевать на головы прохожим… Хотя, по последним сведениям, в Парижике-то ща черт-те что творится, арабы там всех белых вырезали и аллаху молются, те, что в эпидемию не окачурились; так что с Парижиком придется погодить… Ну че, пошли, Серый, душ организовывать??

Джамшут обмер, когда в его каморку, заваленную всевозможными, в основном грязными и вонючими, одеялами, утром вошел Толик. Я с интересом тусовался сзади — Толян обещал «маленький цЫрк».

— Я пришел к тебе с приветом, топором и пистолетом! Вставай, проклятьем заклейменный! Что, сволочь, не курил опять??