Продавец игрушек - Влада Ольховская

– И признаться во всем?

– Мог бы и догадаться, что так будет.

– Не мог, потому что считаю это бессмысленным. На кой я понадобился Императрице?

Леони почему-то обрадовалась:

– Видишь, все-таки догадался! Не думаю, что ей нужен именно ты. Просто у них, Воплощений, какие-то свои дела… Они все верны Черному Городу, это даже под вопросом не стоит. Но друг к другу у них разное отношение. Ну а нам, свите, приходится принимать это… Я буду делать то, что велели, но относиться я к происходящему могу как угодно! Мне велено выяснить, что ты делаешь.

– Читаю инструкцию к нейромодулю, чтобы понять, почему меня ослепляют сложные коды.

– А почему на бумаге?

– Думал, тут будет что-то другое.

– То же самое, – отмахнулась Леони. – Мы это тоже сразу проверили. Вот и толку было бы, если бы я сидела в коридоре и пялилась на тебя? Да я б там заснула от скуки! По-моему, это еще более неловко, чем выйти и сказать, что я слежу за тобой.

– Императрица тебя не накажет?

– Да ей до лампочки, как я делаю работу, если работа сделана. Прогуляемся?

– Насколько я помню, ночь здесь считается не лучшим временем для прогулок.

– Ой, не бойся, я сумею тебя защитить! – рассмеялась Леони. – И, если тебе от этого спокойней, здание мы не покинем… не по-настоящему.

Марк боялся не ночи, он боялся, что все может оказаться ловушкой. Показное простодушие Леони – часть плана, а цель – увести его подальше от камер наблюдения. Если между Воплощениями действительно разные отношения, может, и уничтожение свиты друг друга не считается настоящим преступлением?

И все же Марк готов был рискнуть, знания лишними не бывают. Он вернул книгу на место – он еще не сдался, но это могло подождать. Он направился следом за Леони, которая легкой бабочкой слетела со стола и оказалась возле дверей.

Свое слово она сдержала: они и правда не пошли ни к выходу из здания, ни к подземному тоннелю. Но менее настораживающей ситуация от этого не стала, потому что Леони уверенно направлялась к разрушенной части библиотеки, уходящей на глубину воронки.

– И соваться туда нам, конечно же, разрешено? – усмехнулся Марк.

– Не запрещено, – уточнила Леони. – Но тут и самоубийство не запрещено. Дивное место.

Предупреждения о том, что восстановленная часть здания завершается, все-таки были, но, как и сказала Леони, здесь не ставили никакой блокировки, не требовали особого уровня доступа. Да и понятно, почему: они не дети, имеют право решать, как поступить со своей жизнью. Поэтому можно было пройти по чистому коридору, открыть очередную дверь – и оказаться среди руин.

Здесь ремонтом даже не озадачивались, смысла не было, однако природа неожиданно выполнила часть работы за людей. Плиты, поврежденные взрывами, начали крошиться, но их поддержали крепкие гибкие лианы. Пол ушел вниз под опасным углом, но его во многих местах подпирали крупные рыже-коричневые цветы. Марк видел на них остатки шкурок и мелких костей, похоже, они были хищными, однако питались всякой мелочью, с человеком не справятся… Не должны. Чуть дальше вились плотные клейкие нити паутины, старой и пугающе новой. Глядя на такое соседство, Марк допускал, что гигантский клещ в его комнате вполне мог быть случайным гостем, а не чьим-то сомнительным подарком.

Если он ступал осторожно, проверяя, не рухнет ли под ним весь этаж, то Леони двигалась свободно. Похоже, она бывала здесь не раз – да и плохо просматривающиеся среди пыли тропинки указывали на это. Заметив, на что обращено внимание Марка, его спутница пояснила:

– Иногда мы приходим сюда, да.

– «Мы»?

– Кто угодно из студентов, не только свита Императрицы. Из свиты как раз приходят не все, Нико, например, такое не надо, она не сентиментальна.

– Под «таким» ты имеешь в виду эту пародию на сад?

– Не только и даже не столько. Скоро увидишь!

Чем ниже они спускались, тем больше вокруг становилось растений. Они сейчас даже помогали: многие лепестки светились приглушенным фиолетовым и голубым светом. Благодаря этому не приходилось перегружать нейромодуль, усиливая зрение, все вокруг и так оставалось различимым. В неоновом сиянии оно приобретало странную яркость, будто они вдруг оказались на совсем другой планете. Здесь главной уже была природа, и лишь сквозь заросли проглядывали следы присутствия человека: мебель, оплетенная травами, пойманные в сеть из лиан детские игрушки, большой домик в форме головы медведя, из которого теперь во все стороны тянулись шляпки грибов на тонких гибких ножках. Кое-где Марк замечал движение, легкое и быстрое, но Леони оно не настораживало.

Здесь не просто не сдерживали природу – здесь позволили сохраниться прошлому. Порой рамы даже уберегали картины, яркие, почти трехмерные, и простейшие детские рисунки, созданные явно там, наверху, где жили теперь будущие Мастера Контроля. Тут замер, затаился дух времени, когда выживание казалось нормой, о нем не приходилось беспокоиться, у людей было время на развлечения. Они искали, чем бы себя занять, надо же!

– Внизу остается все меньше… всякого, – печально улыбнулась Леони, проводя рукой по зависшим на старой паутине куклам. Резиновые мордашки, покрытые засохшей грязью, Марку казались жуткими, но его спутницу, кажется, умиляли. – Когда природа окончательно возьмет свое, это место отдадут Аделаиде – ей обещали, я знаю.

– Ей-то зачем?

– Лабораторию тут построит, она изучает свойства новейших растений, измененных вирусами и мутацией. Но пока мы пользуемся духом этого места… духом прошлого.

– Для чего пользуетесь?

– Чтобы напоминать себе, какой жизнь была и должна быть. Понимаешь, мы, те, кого отобрали на роль Мастеров Контроля… Тебе говорили, какая черта встречается у многих из нас?

– Говорили, – кивнул Марк. – Психические расстройства.

– Тебя это не пугает?

– У меня пониженная эмоциональность, меня мало что пугает.

– Да? Тогда повезло тебе. А я вот боюсь, что однажды во мне проснется нечто такое, что для меня убийство будет просто одним из действий…

Леони отошла в сторону, устроилась на лианах, свешивавшихся откуда-то с полуразрушенного потолка, придала им движение, как качелям. Она выглядела искренне напуганной тем, о чем говорила.

Марк же сильно сомневался, что психические отклонения – это обязательная черта Мастеров Контроля. Распространенная – да, даже в инструкции было сказано, что аномалии развития головного мозга способны усилить или ослабить работу нейромодулей. Так что тут остается открытым вопрос о причине и следствии.

Но Мастеров Контроля много, все они не могут быть сумасшедшими… И Леони как раз представляется обладательницей на удивление здоровой психики. Это вполне понятно: она жила под защитой, ее с раннего детства берегли и любили. Возможно, она придумывает себе страхи потому, что