Контрабанда - Андрей Валерьевич Скоробогатов

было редкое — смесь злости и какой-то смертельной тоски. Думаю, если бы он имел обыкновение меня лупить, как некоторые — непременно бы в тот момент отлупил.

— Ты мне тут на совесть не дави, дефлюцинат! И не вспоминай! Думаешь, легко? Сам разберусь со всем!

Я уже и забыл, когда меня батя называл дефлюцинатом, но мне этого хватило, чтобы я заткнулся, пробурчав:

— Ну уж, разберись.

После небольшой паузы он добавил немного неохотно:

— А про то, на что ты намекаешь — не было и быть не может, устав запрещает неуставные отношения на борту. Это и тебя касается, кстати!

В середине коридора, на стыке двух рукавов, свистело и шумело так, что слегка заложило уши от разницы давления.

— Это у нас, или у них? — решил я перевести тему.

— У них, конечно! Я нашу гофру проверял, всё чётко было. Вот же блин, мы так аэропринтонов не напасёмся.

Уже слышались голоса, какая-то мрачная музыка и — неожиданно — детский смех. Ждали пару минут, после чего мембрана раскрылась. Швартовочный коридор их рукава был узкий, скользкий, безо всякого подобия перил и насечек на полу. Мы буквально скатились вниз, прямо под ноги группе из шести человек, стоящих в серебристых балахонах из принтонного волокна.

Пахло чем-то неприятным. Лишь секундой спустя я заметил, что мы окружены. Люди держали в руках оружие — кто шарпомёт, кто настоящий огнестрел. Высокий, по центру держал посеребрённый арбалет, несомненно, очень древний и наверняка — ритуальный. За спиной окружавших нас стояли ящики и — вот откуда запах! — клетки с пятнистыми клювоносами; полуголая женщина сидела на корточках над тазиком и что-то ощипывала — вероятно, того самого несчастного клювоноса. Между ящиками и клетками играли в прятки дети, все белобрысые, очень похожие друг на друга.

А ещё дальше, сзади, на низком потолке отсека, я увидел здоровенный бластер-пулемёт, нацеленный прямо на нас.

Я наблюдал эту картину секунд пять, после чего почти синхронно с батей нырнул обратно в коридор. Но поздно — мембрана за нами закрылась.

Сообщение: экстренная ситуация (вооружённый конфликт на орбите)

Сообщение: разрешён режим табуированной лексики (по ГОСТ 2698−988ГЯ)

Батя схватился одной рукой к поясу, где висел шарпомёт, вторую, с браслетом, поднёс ко рту.

— Арсен! У них, блин, стволов больше чем у тебя волос на жопе!

— Вай, слушай, тоже хотел тебе звонить! Тут инспекторы чудят, сначала летели в сторону тех двух парней. Потом парни остановились, а эти летят к нам!

— Мы не отдадим без боя наших жён и детей! — послышался голос из корабля авалонцев.

— Арсен, ты не понял, у нас проблемы! Инспектора когда будут?

— Через минут тридцать-сорок, они быстрые!

Батя выключил связь и шепнул. Только теперь я заметил странность — нас не преследовали.

— Пошли сдаваться. Нам дефлюцинат важнее.

— Но пап⁈

— Никаких но! Сейчас договоримся, увидишь, — он шагнул вперёд, повысив голос. — Это будет, блин, самый странный обмен дефлюцинатом за всю мою двадцатилетнюю карьеру дальнобоем. С кем я имею честь общаться?

Вояки-сектанты подрасслабились, кто-то опустил стволы.

— Вы общаетесь с Иудой Мартинесом Бернером, вице-жрецом клана Бернеров, которому принадлежит данное судно, — сказал державший арбалет. — Если ваши грязный челябинский тела действительно пришли сюда исключительно за дефлюцинатом, то мы можем попросить благословение у Сэнт трейдинг богиня Небьюла Андромеда и приступить к торгам.

— Действительно. Просите, — батя, кажется, даже несколько приуныл, обнаружив, что всё так легко решилось.

Его рука полезла в карман за карточкой — такими пользовались в Империи и Уральском Союзе Планет. Карта была служебная, оплата по всем закупкам за пределами нашей Республики происходила через неё, и за её баланс мы регулярно отчитывались. У Арсена был дубликат, пользоваться обеими ими я мог, но собственную копию, по выражению бати, «пока не заслужил» и пользовался чаще своей собственной, на которой лежали скромные пара сотен кредитов.

Батя тронул сенсор, поднёс карту к лицу, микрокамера считала сетчатку глаза и прочла ДНК.

— Рыночная стоимость для представителя вашей державы одного ведра дефлюцината производства «Андромеда Бернер» на данный момент составляйт… тысяча шестьсот восемьдесят имперских кредитов…

— Чё⁈ — синхронно выдыхнули мы.

В среднем цена ведёрка была в раз десять дешевле.

— Да, — довольно кивнул Иуда Мартинес. — Продажа судам из Челябинск — исключительно с коэффициент четыре, и в крайнем случае. Но мы можем предложить вам более выгодный для нас обоих вариант. Мы уточнили у служителей фемида, что вы везти холодильники, так? Мы готовы обменяйт пять ведра дефлюцинат на один ваш холодильник.

Батя стиснул зубы.

— На девять ведёр. Даже с четверным тарифом — мы везём очень хорошие холодильники, они стоили нам со скидкой по три тысячи!

На самом деле, они нам стоили чуть больше тысячи каждый, но я промолчал и тоже нахмурился. Вице-жрец Иуда переглянулся со стоящим рядом коллегой, тот наклонился и что-то пробормотал.

— А у нас очень хороший дефлюцинат, — парировал вице-жрец. — Мы не мешаем всякую гадость, тут одна культура, ровный объём. Три тысячи наших братьев и сестер занимаются добычей этой волшебной сущности, дарованной нам Сверхмэссив Блэк Хоул. Кстати, сколькт людей у вас на корабле.

— Не важно, — батя нервно потер рукоять шарпомета. — Ну, меньше трех тысяч, это да.

— Ваши холодильники темпоральные? С физпроцессным замедлением?

— Нет, но… С автономными источниками питания, запасом энергии на полгода. Четыре степени заморозки, беззвучные, из экологически-чистых материалов. Объём — двести сорок литров. Подходят для хранения мяса клювоносов!

Вице-жрец надменно кивнул.

— Мы догадываемся. Даже самый дорогой классический холодильник не может стоить три тысячи, он…

— Темпоральные стоят от пяти! — не удержался и вставил я.

— Мы охотно верим. Шесть вёдер.

— Восемь. Это моё последнее слово, — батя выразительно махнул кулаком. — Да бросьте, вы же ещё сэкономили на доставке!

— До свидания, — вице-жрец развернулся и жестом позвал своих коллег.

К одному из «братьев» тут же подбежала стайка детишек и принялись наперебой щебетать, я разобрал только слово «дадди, дадди».

— Эй. Ну… Семь. Меньше нет смысла, правда. Да бросьте, ну, любой другой бы на вашем месте…

— Семь, — вице-жрец развернулся. — И вы вернёте пустую тару. И продемонстрируете работу изделия. Сначала привезите холодильник, я распоряжусь, чтобы товар вынесли.

— По рукам! — воскликнул батя, протянув ладонь, но Иуда Мартинес наградил его таким взглядом,