Вик Разрушитель 10 - Валерий Михайлович Гуминский

Балтику от пиратов, а заодно и Британии кое-где кислород перекрыть. Пусть в Атлантике свои правила устанавливают, а северные моря — наши.

— Помолвку… — медленно проговорил Юрий Иванович. — А парень до сих пор в любви к Лиде не признался, к нам в гости не пришёл руки просить.

— Так намекни, — хмыкнул император. — Иногда юношей приходится пинать, направляя их мысли в правильное течение.

— Ладно, займусь этим… Я о другом беспокоюсь. Отпустим Лиду в Скандию? — задал волнующий его вопрос цесаревич. Ведь придётся объяснять жене, зачем этот визит нужен.

— Пусть съездит, — кивнул отец. — Тем более, к ней точно присоединится княжна Голицына. Нину Захарьину обязательно нужно включить в делегацию. Судя по докладам наружного наблюдения, она зачастила к Мамонову, подолгу задерживается у него, что о многом говорит. Чем чёрт не шутит, вдруг дожмёт парня. Ну и охрана должна быть соответствующей. Пусть молодёжь поближе узнает друг друга, полезно для будущих отношений. Плохо, что у Андрея нет свиты.

— Чтобы появилась свита, нужны вассальные обязательства, — пожал плечами Юрий Иванович. — У Мамонова пока, кроме охраны, управляющего, инженеров и кухарки никого нет. Даже горничных не завёл, вызывает их по найму для уборки и стирки.

— Истинно мужской коллектив, — усмехнулся император и двойным щелчком погасил визор. — Тогда обратим внимание на его окружение среди одноклассников. Кто наиболее надёжен?

— Миша Кочубей, Юра Дашков, Данька Захарьин, — стал перечислять младший Мстиславский, потом задумался: — Пожалуй, ещё Саша Плещеев. Остальные нейтральны, могут спокойно менять предпочтения.

— Есть у меня беспокойство насчёт Захарьина, — государь задумчиво потёр подбородок. — Мальчишка может наломать дров, если заподозрит, что с его сестрой «экспериментируют». Сорвётся, учинит скандал. Он же ещё и «огневик», самый неустойчивый тип Дара.

— С чего бы он узнает? — удивился цесаревич. — Если только сам отец не захочет раскрыть семейную тайну. Может, уже и поделился сокровенным, чтобы Даниил в самый неподходящий момент не испортил взаимоотношения сестры с Мамоновым. Пусть едет. Будем держать его под контролем.

— Специально человека приставим? — усмехнулся старший Мстиславский.

— Надо будет — приставим. Нельзя сейчас сеять обиду в душе мальчишки.

— Ладно, убедил, — кивнул император. — Надо с родителями кандидатов в свитские провести беседу, пояснить, ради чего всё это затевается. У внучки будет своя свита, но Андрей тоже обязан продемонстрировать статус. Северяне хоть и замороженные, но умеют оценивать и по одёжке, и по уму.

— А ещё по тому, как викинг дерётся на ристалище, — ухмыльнулся цесаревич.

— Намекаешь, что кто-то может вызвать Мамонова на спортивную дуэль?

— Скорее, на бой в бронекостюмах. Например, Эрик Биргерссон обязательно воспользуется моментом, и захочет размять косточки. Он же один из сильнейших пилотов среди молодёжи. Не забияка, но драться любит.

— Ладно, с этим разберёмся попозже. Тогда начинай формировать миссию. Подозреваю, скоро придёт приглашение от Харальда.

— Сделаю, — кивнул сын. — А что там по ситуации с «Северной Звездой»?

— Все страны, которые имеют выход к Балтике, возмущены столь дерзкой террористической атакой, — хмыкнул император и допил чай. Совершенно не по-аристократически перевернул чашку вверх донышком на блюдце и откинулся на спинку кресла. — Выражают соболезнования Харальду, клеймят позором неких организаторов, в открытую не называя англичан. Чем дальше от побережья, тем глуше голоса. Остальным плевать. А вот торжественное награждение русской военной миссии вызвало невероятный резонанс. Свирепый прав: у Европы началась диарея. А если мы ещё и наших детей одновременно поженим, вонь на весь мир разнесётся.

— Скажешь тоже, — рассмеялся Юрий Иванович. — Там не вонь будет, а вселенский плач о наступлении «тёмных веков». Мало им «азиатских орд» было, теперь и викинги к ним присоединятся.

— Хорошо же! — мечтательно проговорил старший Мстиславский, но почти сразу стёр с лица расслабленное выражение. — Ладно, хватит тему мусолить. Харальд убедился, что Жора совсем не простачок, которого можно обвести вокруг пальца золотыми посулами. А нам этого и надо. Не хотел я торопиться со свадьбой внучки, боги тому свидетели. Ты, Юра, ситуацию со строительством завода не упускай. Американка свои чертежи получила, какого-то количества работников дождалась — пусть начинает работать. Пора куратора ставить. Князь Сергей хоть и держит руку на пульсе, но слишком занят другими делами.

— Предлагаю князя Елецкого, — соглашаясь с отцом, кивнул Юрий Иванович. — Он службу хорошо поставил. Английский прекрасно знает, без всякого лингво-амулета выучил. Образован, вежлив. Опять же, статус. Американцы любят, когда к их проектам высокие чины заинтересованность проявляют.

— Ладно, подумаю, — император хотел встать, но вдруг поднял указательный палец вверх, как будто что-то вспомнил. — С этими марьяжами совсем из головы вылетела одна мысль, связанная с разработкой бронекостюмов. Я недавно получил почту из САСШ и прочитал весьма неприятную для нас статью некоего господина Адамчика, журналиста из «Искр Москвы». Каким образом она попала в американскую прессу, не знаю, но местные борзописцы ухватились за неё обеими руками, раздули скандал, из-за чего наши агенты не смогли вывезти в Россию оборудование «Мехтроникса». Нам нанесён довольно чувствительный удар на взлёте. Статья удивительным образом перекликается с пасквилями Козачёва из газеты «Столица». Сей щелкопёр по чьему-то приказу ведёт атаку на «Бастион», не обвиняя открыто Мамоновых и нас в воровстве идей и патентов, но намёки весьма толсты. Очень красочно описал инцидент на лесной даче концерна «Техноброни», и вот там открыто указал на княжича Мамонова, который «вместо щедрого предложения господина Шульгина, желающего покупкой линейных двигателей поднять русские военные технологии на небывалый уровень, взял в руки оружие и напал на достойных людей, проявив свои детские обиды». Это я процитировал Козачёва, заметь!

— Распоясались не в меру, — проворчал цесаревич. — Ведь это прямое оскорбление!

— И что ты прикажешь делать? — с усмешкой посмотрел на сына Мстиславский. — Княжичу Мамонову невместно вызывать на дуэль бумагомарателя, разве что прилюдно отхлестать по щекам. Поэтому ты, Юра, реши этот вопрос. У нас есть Цензурная Коллегия, которая по щелчку пальца закроет поганые газетёнки. Но Богдан Семёнович не любит казнить быстро. Пусть устроит «весёлую» жизнь и Адамчику, и Козачёву.

— Не завидую я щелкопёрам, — улыбнулся цесаревич, вспомнив унылую физиономию Главы Цензурной Коллегии боярина Языкова, чья бородавка на носу являлась олицетворением ужаса для всех СМИ и книжных издательств.

— И хорошо бы выяснить, кто их надоумил на подобные пакости, — император поднялся на