Барон фон дер Зайцев (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Событие двадцать седьмое

Вороны слетались. Этим же вечером заявился с пятью дружинниками или кнехтами, правильнее, наверное, тестюшка — барон Отто фон Лаутенберг. А на следующее утро пожаловал его двоюродный или скольки там юродный брат — отец Юргена — Киселя барон Бернхард фон Кессельхут. Этот тоже с собой семерых кнехтов приволок. Ещё через час пожаловал старший сын барона фон Лаутенберга Генрих. Он, как и отец, инвалид, потому, не на войне. Этот сильно хромает. С лошади упал, года два назад упал, гоняясь за восставшими жемайтинцами. Так и этот с четырьмя кнехтами. К обеду все они стали собираться в Кеммерн. На службу к преподобному Мартину. И тут все узнали, что Иоганн — схизматик, ортодокс и вообще почти еретик и враг рода человеческого. Ревизор, немая сцена.

По открытым ртам баронов и барончиков было видно, что отец Иоганна скрывал, что у него сын крещён в православной вере. Может и не специально скрывал. С родичами этими виделся Теодор фон дер Зайцев редко. Этого Киселя Юргена так вообще ни разу в замке не было.

Крестовый поход не объявили. За мечи даже не схватились, чтобы схизматика зарубить. Наследник. Наследник смотрелся жалко. Из носа у него красная пакля торчит. Синяк сошёл с рожи лица частично. Под глазами не чернота уже, а сине-зелёные круги, а вся физия остальная жёлто-зелёная. Нос понятно, распухший. Таким монгольско-армянским шнобелем смотрится. Видимо, пожалели доходягу дядьки рыцари. Сам сдохнет. Уже, эвон, позеленел. Чего его рубить, он и без того не жилец. Не от него ли тут могилой попахивает?

— Так ты что, Иоганн, не поедешь на панихиду по отцу, по братьям? — грозно из-под косматых брежневских бровей глянул на него тесть. Ножницы, может, изобрести, пришла светлая мысль в зелёную голову. Стоп, как там на местном? в залайзнуюсную… Нет, склонение прилагательных они ещё не проходили.

— Конечно поеду… Нет. Мне ездить нельзя, я пешком пойду потихоньку. Бабка Матильда мне вообще лежать велела. Но я конечно же приду. А это, дядьки бароны, стесняюсь я спросить. У вас вон кнехтов сколько. Войско целое, может вы сначала скатаетесь к месту битвы, откопаете братьев и отца и сюда их тела в закрытых гробах доставите, чтобы мы их всем нашим дружным семейством похоронили на погосте церкви у святого отца Мартина? Ась?

Чуть не теми словами, но смысл именно такой.

Дядьки бароны брови домиком свели. Как это ехать туда, где убивают? Как это мёртвых из земли выкапывать?

— Ты, сынок, думай, что говоришь. Мне Теодор жалился, что в тебе бес сидит… Нда, а я его успокаивал, что все мальчишки озорники. А в тебе точно бес. А почему, кстати, хлопы с собой рыцарей не привезли?

— Леший говорит, что они пленных взяли парочку и те сказали, что следом за ними большой отряд идёт. Вот мужики и решили похоронить отца, братьев и послужильцев в одной могиле. Собрали быстро все брони, раздели убитых литовских рыцарей и быстрее уехали назад.

Если честно, то Иоганн сам не понимал, почему Леший и прочие мужики решили там похоронить барона, а не везти его хотя бы с братьями домой. Из воспоминаний, доставшихся Ивану Фёдоровичу от Иоганна, выходило, что Теодор Зайцев господин был милостивый и щедрый. Не порол никого особо, всегда помогал своим крестьянам, если неурожай, благо денег полно с крестового похода привёз. Должны были, если не любить его крестьяне, то по крайней мере, не ненавидеть.

Объяснения Леший давал путанные. Как-то глаза долу опускал при этом. С Семёна и Перуна пока не спросишь, к ним Матильда никого не пускает. У неё в дому лежат и она даже приём населения прекратила, все силы тратит на раненых ратников. Струсили возчики?

— Не поедим мы туда. Грех это, упокоенные тела из земли выкапывать, — главный родич легонько так сдвинул пацана с пути и пошёл к коню. А конь-то из батянькиных конюшен. Надо Теодору свет Васильевичу должное отдать, приведённых из крестового похода рыцарских коней дестриэ правильно поскрещивали и опять скрестили. И опять. И теперь в табуне и конюшнях было до похода белее шести десятков отборных лошадей, которые герцогам и королям не стыдно подарить или продать. И все эти родичи мигом присмотрели себе обнову и, пользуясь состоянием мачехи, выцыганили себе лучших. А ведь такой конь стоит как целая деревенька.

Глава 10

Событие двадцать восьмое

Не бери чужого, своего не потеряешь

(почти пословица)

Пыль клубами не поднималась. Она была. Дорога, да без пыли? Не автобан в Германии в двадцать первом веке, а так — обычная грунтовая дорога. И дождей не было давненько. А клубов нет. Прибалтика. Это не Урал с глинистой почвой. Ведь пыль — это мельчайшие частички глины, а тут глины нет. Почва песчаная.

Они с Василисой — Базилисой — сестрой младшей шли под ручку по дороге в Кеммерн вдоль реки Аа. Или как это? За ручку? В общем, он вёл за руку младшую сестру, а по бокам от них и впереди грохотали копытами по дороге огромные дестриэ под родичами, будь они неладны. Прямо же перед Иоганном маячила зад… маячил круп огромного жеребца Рыжика, которого даже отец с собой не взял на войнушку, на племя оставил, как производителя. А тестюшка тут же лапку загребущую на него наложил. Эдак пока парень вступит в возраст, когда надо «вступать» в наследство, там от наследства только обобранный до голых стен замок останется. Коней сведут, крестьян переманят, а… А больше особых богатств Иоганн и не видел. Хотя. Крестьяне возчики привезли все брони назад и отца с братьями, и послужильцев, да ещё с ворогов, убитых, доспехи и оружие сняли. Доспехи и оружие дорого. Ну, значит, и это добро родичи заберут.

Деньги? Есть ли у отца деньги Иоганн не знал. Вроде, не бедствовали. Но когда тот крестовый поход был, в котором боярин обогатился? Пятнадцать лет назад. И замок построен и деревня Русская. Всё это денег стоит. Банков сейчас нет. Сейфов тоже. Если и есть деньги у них в виде на самом деле денег или камней там драгоценных и украшений с ними, то Иоганн об этом ничего не знает. Может знать Отто Хольте? Хотя, он совсем недавно стал у них управляющим хозяйством. Клад? Может быть отец и закопал где? Или в стене замурован? И как теперь узнать? Ну, в его комнате на третьем этаже можно по стенам постучать.

Именно об этом обо всем не очень весёлом думал Иоганн, идя по дороге в ораторию в Кеммерне, когда случилось происшествие резко изменившие желание родичей их богатства приватизировать. Иоганн шёл медленно совсем и не столько из-за указания бабки Матильды нос беречь и не носиться, как оглашенный, сколько из-за Василисы. Девочке всего семь лет и её приодели ещё в парадные тяжёлые ботинки, так что шла та медленно, под неё приходилось подстраиваться Иоганну, а уж под них обоих двум десяткам всадников. Мать Василисы Марию вёз на крупе коня Кисель, а датчанку тоже Марию сын барона фон Лаутенберга Генрих. Сам же барон на Рыжике возглавлял процессию прямо перед вышагивающими детьми. Рыжик — конь горячий. Более того, его настолько редко использовали как транспортное средство, что этого жеребца можно диким и необученным считать. Великанский жеребец всё время стремился сорваться в аллюр три креста или галоп, но херр барон его сдерживал. Останавливал, дожидался детей и пытался заставить Рыжика идти степенным шагом.

(Выражение «три креста» возникло во времена, когда конница была самым мобильным родом войск. Когда командир вручал посыльному пакет, на нём указывалось время отправления в часах и минутах, а также указание, с какой скоростью донесение следует доставить. Это символически обозначалось при помощи креста. Один крест (+) означал, что посыльный мог ехать к месту назначения шагом, два креста (++) означало рысь, три креста (+++) — незамедлительный галоп).

В какой-то момент, на дороге, почти вплотную прильнувшую к реке, Рыжик заартачился и после остановки воротил голову к воде и отказывался идти вперёд. Уткнувшись чуть не носом наджабленным в круп жеребца, из-за дум тяжёлых, не заметив этой заминки, Иоганн шлёпнул посильнее ладонью по заднице Рыжика. Иван Фёдорович бы никогда так не сделал. Лошадей он недолюбливал. Или даже боялся. Здоровые такие, вонючие. А зубы вон какие огромные, ещё укусят. Тут видать сработали инстинкты самого Иоганна.