Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

Два десятка тел — и среди них одна девушка с сигнатурой, которую я запомнил.

— Ты здесь? — хрипит Дайсон Соль, когда она рушится ему на голову.

Та ошарашена точно так же, но успевает сделать кульбит, чтобы не врезать своему кавалеру коленом в лоб:

— Конечно, здесь, я всю жизнь мечтала, чтобы меня унес ураган! Тотошка, где тут дорога из Желтого кирпича?

…Значит, я не ошибся, в последний момент притянув девушку к нашей «молекуле». Вот только… Макар, зачем?

Потому что думать было некогда.

Впрочем, некогда и сейчас.

— Залечь! — орет Дайсон, едва успев оценить обстановку. — Отряд Ежа! Следите за… тварями! Не пускать их на остров! У кого огнестрел остался, на шесть часов!

И правда.

Ты можешь быть окружен слизнями, порожденными аномалией, можешь летать на магической тяге по болоту — а потом всё равно получишь пулю от другого разумного. Даже если это будет его последняя пуля.

Дыхание Хтони перевернуло шахматную доску.

Раньше мы контролировали высоту — и противники были мишенями. Мы могли надеяться хоть на что-то. Теперь, на маленьком твердом островке посреди гладкого болота, мишени — мы. Сейчас враги поймут, что аномальный тайфун прошел — и их стрелки займут гребень. Тогда нам конец.

Но это не повод ничего не делать.

Пригибаясь, начинаю с пацанами вместе исследовать островок.

Ну да, два… нет, три фундамента. Три плитных фундамента больших деревенских домов, стоявших вплотную друг к дружке. Кто-то здесь жил! А потом то ли померли, то ли съехали — и здесь начали добывать торф. Дома снесли, по периметру фундаментов торф вынули. А потом пришла аномалия.

И сейчас мы как полярники на льдине. Что за краем — бог весть, законы физики тут танцуют краковяк. Впрочем, прямо сейчас диспозиция выглядит внятно: большую часть воды, грязи и слизней всосало куда-то к центру, вокруг нашей «льдины» вязкая мешанина, но, кажется, дно под ней относительно твердое, как я и говорил Кубику в самом начале. Не знаю, где, как и в какой момент оно превращается в те структуры, что издают эти кошмарные звуки и всасывают то, до чего дотянутся. Но сейчас из центра котлована начинает опять подниматься вода — и с ней ползут слизни.

Но медленно. Несоизмеримо медленно со скоростью поглощения. Хотя вон несколько тварей уже здесь: копошатся слева и справа и, кажется, намерены штурмовать наш фундамент.

Выстрел! С гребня. Пуля вжикает прямо у меня над макушкой. Наши парни начинают отвечать одиночными. Вскрикивает лежащий Чип: его задело… дьявольщина!!

Ничего сделать не могу, ничего!.. Нет, кое-что могу. Я чую, тут есть погреб. Затоплен, конечно. И там прячется одна из этих паскуд. Но нам погреб нужнее: там можно укрыть детей.

Грохают выстрелы: чаще, чаще, чаще.

Стонет Чип. Соль уже подползла к нему — первую помощь оказывает.

Затыкаю себе нос платком: не отвлекаться на текущую кровь. Дышу ртом. Сосредотачиваюсь на подполе. Уф-ф…

Убрать воду — легко. Отжимаю, выдавливаю ее. В центре копошится слизняк — что, не нравится?

Я тебе не Крот.

Трепетать не стану.

Ну-ка, иди сюда, гадина!

…Младший, которого я давлю, начинает выползать из норы. Прямо посреди нашей позиции. Обманчиво дряблые маслянистые щупальца — все в каких-то черных соплях — тянутся из погреба. Дети, взрослые — все орут. К счастью, никто не вскакивает под пули — откатываются, отползают.

Рявкаю:

— Оставить панику! Сейчас решу вопрос.

С платком в носу, кажется, выходит не очень. Но вопрос я решаю.

В сознание пытается вторгнуться смутный шепот: «ты пустой ты всегда им был ты хочешь наполниться я наполню тебя изначальной памятью землей тенями водой…» Да щас, падаль! Наполнит он меня! Порождение аномалии класса Y7, тоже мне бином Ньютона! По сравнению с белозерскими тварями — первоклашка.

Гоню прочь несвоевременные воспоминания о катастрофе — тварь может их прочитать и воспользоваться, усилиться. Шагаю вперед, сношу несколько жадно прянувших щупальцев арматуриной. Другие — присасываются, и шепот сразу становится громче. Только всерьез присосаться я им не даю: задача-то пустяковая, точечный сброс давления.

Младший — точно свиная туша, только мягче — колышется и покрыт целиком глазами.

Человеческие глаза, звериные, черт знает чьи — большие и маленькие, точно бисер на платье у невесты.

(Что за отвратительное сравнение? Пошел вон из моей головы, мешок со слизью!)

…Глаза шевелятся, моргают, смотрят на меня. Как-то даже жалобно. Слизень всё так же безуспешно пытается ко мне присосаться — хотя самые длинные из отростков уже поползли и к другим разумным.

Загоняю арматурину в тело твари — вот так. Еще глубже! Не нравится? Ну чего задергался, родной?

Слизень удачно меня прикрывает от стрельбы с берега — кажется, уже принял в себя несколько пуль. Подскочившая Соль пытается его шинковать армейским ножом, точно обезумевшая швейная машинка. Зря, но за попытку зачет. Остальные просто валяются на грязном бетоне и охреневают.

Разворачиваюсь и на железном пруте, как на шкворне — только бы не сломался! — переваливаю с натугой слизня прочь отсюда, за границу фундамента. Шлепнулся, скользит вниз… Пошел, Младший! Маловат еще против доцента Немцова выходить.

Сам тоже шлепаюсь на живот, чтобы не поймать пулю; Соль — следом.

— Погреб свободен! Еж, давай пацанов туда…

Еж, лежа, глядит на меня вытаращившись. Кажется, я сейчас уподобился Самсону, победившему льва, ну или там Гераклу.

— Оглох, Еж? В погреб! Кубик?

— Там грязно! — ноет кто-то из пацанов. — Слизь повсюду!

Ага, а пули над головой — полезны для здоровья. Как йогурт.

— Так! — рычу я.

Для пущей убедительности даже приходится привстать на локте:

— Меня слушаем! Без брезгливости! Без суеверий! Просто! Делаем! Что требуется сделать!!! Как я сейчас! И как Соль! Поняли⁈

— Понял, — говорит Еж.

И вскочив, спрыгивает с фундамента вниз — прямо в ил, туда, где ползают Младшие.

— Е-о-о-о-ож!!! — кричит Соль.

Но даже она не успевает остановить пацана. Детдомовские раскрыли рты, Чип целой рукой схватил Кубика, который почти собрался сигануть за другом.

А вот Дайсону с его бойцами все равно: некогда отвлекаться! Стремятся хоть как-то затормозить нападающих, которые уже целыми группами лезут за гребень и занимают позиции здесь, в периметре.

Только Крот, плюнув на ведение огня, смотрит на Ежа вниз. Кажется, уши у деда теперь навечно торчком. И брови домиком. И рот — как буква О.

— Матушка Хтонь! — бормочет.

Еж удачно соскальзывает на