"Фантастика 2025-169". Компиляция. Книги 1-24 - Никита Киров

Кстати, с императором этой информацией мы решили пока не делиться, не время. Пусть его следопыты тоже рыщут. Пока у нас есть только слова мамы. В том, что она говорила правду, ни у меня, ни у отца не было сомнений. Мы знали. Но чтобы заставить поверить в это остальных, тех, кому предстояло встать в оборону живым щитом, нужны были убедительные доказательства. Вот вернется императорская разведка, вернется наша — тогда и будем говорить более предметно. А сейчас все слишком зыбко и непонятно.

Тяжелые слова о войне, армиях и самоубийственных миссиях повисли в кабинете, пропитанном запахом старых книг, кожи и воска. План был чудовищным. Абсурдным. Единственным. И после его принятия наступила странная разрядка. Как будто самое страшное уже произошло — решение. Теперь оставались только действия.

Я откинулся в кресле отца, почувствовав внезапную, леденящую усталость во всем теле. Рука под повязкой ныла тупой болью. Пустошь внутри графини Злобиной, возвращение матери, осознание масштаба врага и цены победы — день выдался насыщенным. Слишком.

— Отец, — сказал я, глядя на языки пламени в камине. Голос звучал хрипло. — Мне нужно закончить академию. Досрочно.

Отец, разглядывавший схему Пустоши с видом полководца, планирующего осаду ада, поднял брови.

— Академию? Сейчас? — Он махнул рукой в сторону пергамента с чудовищной схемой. — У нас тут война мировая на носу, сынок, а ты об академии?

— Именно поэтому, — я встретил его взгляд. — Я сильнейший маг здесь. Ранга воевода — много ли таких у нас? Чему меня там еще учить? Теории элементалей? Истории заклинаний? Я все это знаю вдоль и поперек. Тратить время на лекции, когда нужно готовиться к походу в самое пекло — глупо. Я готов сдать экзамены хоть завтра. Хоть сейчас. Факультативно — да, может, какие-то узкие дисциплины по Пустошам, если Вивиан что-то новое раскопает… Но формально — я должен быть свободен. Полностью. Моё место не в аудитории. Оно там.

Я ткнул пальцем в зловещее черное пятно на схеме, обозначавшее центр.

— И здесь.

Я обвел рукой кабинет.

— В подготовке. В сборе сил. В работе с аналитиками рода.

Отец задумался, потирая подбородок. Его взгляд стал оценивающим.

— Ты прав, — кивнул он после паузы. — Крутиться как белка в колесе между лекциями и апокалипсисом — не дело. Ладно. Поговорю с Упыревой. Завтра же.

— Она взбесится, — предупредил я.

Ректор Ирина Упырева была грозой академии. Женщина из старой магократической семьи, считавшая учебный процесс священной коровой. Досрочный выпуск, да еще их лучшего студента? Для нее это было бы святотатством.

— Она терпеть не может, когда нарушают устав.

— Пусть взбесится, — отец усмехнулся, и в его глазах блеснул знакомый огонек дерзости. — Я ей объясню. Тихо. С глазу на глаз. А чтобы ей было проще проглотить пилюлю… — он обменялся взглядом с матерью, которая молча наблюдала, прислонившись к карте, — … придется посвятить старую ворону в наши планы. Относительно Пустоши. Такой союзник, как Фрида Упырева, с ее связями, архивами и личной мощью… Нам точно не помешает. Скорее, наоборот. Особенно если речь об… армии магов.

Мать кивнула, едва заметно.

— Упырева умна. И амбициозна. Идея поучаствовать не на последних ролях в обороне против вырвавшейся Пустоши… Возможно, ее прельстит. Или напугает настолько, что она согласится на все, лишь бы от нас отвязаться. Рискнем.

Решение было принято. Отец берет на себя Упыреву. Я же… Мне предстоял другой нелегкий разговор. Вернее, два.

— Тогда я поеду, — я поднялся, ощущая каждую мышцу. — В академии меня ждут… неотложные дела. Настя и Снежана. Им тоже нужно сделать предложение. Официально. Род должен расти. Жен много не бывает.

Отец фыркнул, но в его глазах читалось понимание, смешанное с усталой усмешкой.

— Ну да. Пока мы тут мировую войну планируем, ты гарем собирай. Только смотри, бабы между собой передерутся. Оля, — он обернулся к матери, — научишь новеньких уму-разуму? Чтобы не мешали?

Мать позволила себе легкую, едва уловимую улыбку. Она опять становилась прежней — сильной, чуть ироничной, но всегда правой в своей любви или гневе.

— Научу, Гриша. Разберусь. Иди, сын. Устраивай свою личную жизнь. Пока есть время. А нам с твоим отцом… есть о чем поговорить.

С этими словами она так посмотрела на него, что я предпочел слинять, и побыстрей. Годы разлуки, они такие — главное, чтобы сильно не шумели, когда… разговаривать будут.

Дорога в академию в роскошной машине улучшенной комплектации, в которой я ехал один, если не считать водителя, дала время передохнуть. За окном мелькали огни ночного города, но мысли были далеко. О Пустоши. О матери. Об отце и его новых невестах. О Наместнике. И… о Насте и Снежане. Две совершенно разные девушки. Настя — резкая, импульсивная, маг тьмы с характером раскаленной лавы. Снежана — тихая, вдумчивая, с даром темного артефактора и странной, чуть отстраненной грустью в глазах. Обе были частью моей жизни в академии. Обе явно рассчитывали на большее, чем просто дружба. Пришло время сделать шаг.

Охрана — двое верных, мрачных раздоровских бойцов, закаленных в многочисленных стычках, с каменными лицами — молча сопровождала меня до ворот академии. Дальше я уже пошел сам — внутрь им хода не было.

Я не пошел к себе. Я сразу направился к коттеджу класса Стандарт. К дому Насти.

Стук. Шаги. Дверь распахнулась. Настя стояла на пороге, в просторной рубашке поверх тренировочных штанов, с влажными после недавнего душа волосами. Ее глаза, обычно такие смелые, расширились от удивления, потом загорелись знакомым огоньком.

— Видар? Глубоко за полночь! Смело! — она окинула меня оценивающим взглядом, заметила повязку на руке, нахмурилась. — Что случилось? Опять влип?

— Можно войти? — спросил я. — И… позови Снежану. Поговорить нужно. С вами обеими.

Вот как знал, что та осталась ночевать у Насти — домой-то не вернулась.

Ее бровь поползла вверх. С подозрением. Но она кивнула, крикнула через плечо:

— Снежка! Иди сюда! Наш рыцарь пришел! И вроде как серьезно, судя по суровому лицу!

Через минуту в дверном проеме возникла Снежана. В длинной, скромной ночной сорочке, с книгой в руке. Ее большие, как у лесной нимфы, глаза смотрели на меня с тихим вопросом и легкой тревогой.

Я вошел в небольшую, уютно захламленную комнату Насти. Запах свежести, травяного