"Фантастика 2025-169". Компиляция. Книги 1-24 - Никита Киров

Я полетел. Вниз. Вверх. Неважно. Мимо мелькали обрывки образов: ее бледное лицо, полное холодной решимости; грохот совета; огненные глаза Симаргла где-то вдалеке. Потом — удар. Мягкий. Знакомый. Запах девушки, секса и разлитого вина.

Я лежал плашмя на постели. В своем коттедже. Рядом тихо сопела Кристина. Я перевернулся на спину, глядя в потолок, ища на нем ответы на все вопросы. Губы все еще горели ледяным ожогом ее поцелуя. В ушах стоял гул от божественного балагана.

— Позаботиться… артефакты… придержать богов… найти главную Пустошь… — мысленно перебирал я ее слова, поднимаясь и отряхиваясь. — И поцелуй на удачу. От Богини Смерти. Лучше бы трахнулись, честное слово — секс, он точно к хорошим делам.

Я подошел к окну. За ним — привычный хмурый пейзаж, сосны, туман. Никакого дворца. Никаких светящихся идиотов. Только тишина. И задача, масштабом с континент.

— Найти самую большую дыру в мире, — пробормотал я, прикасаясь пальцами к обожженным губам. — Легко сказать. Особенно когда за тобой могут прийти в любой момент.

Я сделал бутерброд. Жизнь, пусть и с божественным вмешательством и вечной угрозой гибели, продолжалась. И первым делом нужно было найти карту. Самую подробную. И отметить на ней все места, где «реальность ноет от боли». Начинать можно было прямо отсюда. После бутерброда…

Глава 4

Тяжелая дверь коттеджа захлопнулась за мной с таким звуком, будто отсекла не просто пространство, а целую реальность. Ту, где тщеславные, жадные дети в обличье богов ревут и дерутся за конфетку под названием «моя доля».

Я прислонился спиной к прохладному дереву, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони. Дрожь шла изнутри — не от страха, нет. От бессильной ярости, накипевшей, как токсичный шлак.

— Мудаки… — выдохнул я сквозь зубы, глядя в потолок коридора, на котором я так и не нашел ответов о смысле жизни. — Все вы — высокомерные, бессердечные му-да-ки.

Им плевать. Плевать на разорванную Землю, на изолированные народы, на страх в глазах детей, которые никогда не видели ничего дальше границ своей Пустоши. Плевать на боль, на смерть, на отчаяние. Для них это просто… фон. Шум за окном их вечной, самовлюбленной возни. Все, что их волнует — чей кусок пирога будет жирнее, когда я, жалкий смертный, залатаю дыры, которые они, возможно, и прорвали сами своими бесконечными разборками.

Мысль эта была горькой, как полынь, и такой же обжигающей. Я был для них всего лишь инструментом. Удобным, внезапно нашедшимся ключиком к заветной силе. Не героем. Не спасителем. Инвестицией. Как скот на откорме. «Заботились» — чтобы потом выпотрошить.

Воздух в коттедже вдруг показался спертым, пропитанным запахом старых книг, пыли и… собственной беспомощности. Мне нужно было срочно выйти. На воздух. На свет. На что-то настоящее.

Я решительно толкнул тяжелую входную дверь и шагнул во двор. И… вдохнул полной грудью.

Раннее осеннее утро встретило меня как благословение. Воздух, чистый и прохладный, пахнул влажной землей, опавшей листвой и дымком отдаленного костра. Небо на востоке было цвета размытой акварели — бледно-розовое, золотистое, переходящее в пронзительную лазурь. Роса серебрилась на пожухлой траве, на паутинках, растянутых между ветвями старых берез. Где-то высоко звенела трель жаворонка, уже невидимая в набирающем силу солнечном свете. Легкий, едва ощутимый ветерок ласкал мое лицо, смывая остатки божественной скверны и нервной дрожи. Тишина. Не мертвая, а живая, наполненная шелестом листьев, последним стрекотом сверчков и этим далеким птичьим зовом.

Здесь все было настоящее. Простое. Чистое. Не измаранное божественным эгоизмом.

У стены дома стояло массивное плетеное кресло, которое всем своим видом просто умоляло о встрече с моим задом. Я смахнул с сиденья влагу рукавом и опустился в него. Скрип лозы показался удивительно земным, успокаивающим звуком. Я закрыл глаза, расслабился, откинув голову на спинку и закрыв глаза. Пение птицы. Ветер. Дыхание Земли.

Но спокойствие это было обманчивым. Под ним клокотал вопрос, требовавший ответа. Что со мной? Что именно сделала Купель Мораны? Почему серая магия, моя верная, как старая саперная лопатка, инструментальная и универсальная магия почти ушла, заместившись этой… ледяной пустотой?

Нужно было заглянуть внутрь. По-настоящему. Без спешки, без божественных помех.

Я погрузился. Не в медитативный транс, а в глубокое, сосредоточенное осознание себя. Внутренний взор скользнул по знакомым путям — каналам, по которым когда-то текла серая энергия, нейтральная, податливая, как глина. То, что я увидел теперь, заставило меня внутренне ахнуть.

Источник. Резервуар моей магической силы в самой глубине. Он изменился. Раньше это было что-то вроде мерцающего океана туманного света. Теперь… Теперь это напоминало вращающуюся сферу из черного льда, испещренную мерцающими звездочками. Лед был прозрачным, бесконечно глубоким и холодным. От него исходило ощущение… бездны. Пустоты. Но не мертвой. Наполненной потенциалом. Абсолютного нуля, из которого можно выковать все.

Каналы. Они были те же, но… укрепленные. Как если бы хлипкие тропинки заменили на широкие, вымощенные черным, мерцающим ониксом магистрали. Стенки каналов сияли внутренним холодным светом, они казались невероятно прочными, способными выдержать любой напор. По ним теперь струилась не серая дымка, а потоки чистейшей, кристаллической энергии цвета полярной ночи и инея. Магия Пустоты. Магия Льда. Они переплетались, дополняя друг друга — лед сковывал, пустота поглощала, разъедала, стирала.

Я проследил потоки, ощущая, как они пронизывают каждую клетку, каждое волокно. И понял другое. Тело. Оно не просто исцелилось в Купели. Оно… переродилось. Укрепилось на фундаментальном уровне. Мышцы, кости, кожа — все было пронизано той же ледяной пустотой, усилено ею. Ощущение было странным — будто я не просто плоть и кровь, а нечто большее. Плотное. Устойчивое. Практически… неразрушимое? Тактильно кожа была обычной, но внутреннее знание кричало — уронить меня теперь будет чертовски сложно. Физически и магически.

Первоначальное изумление сменилось жгучим любопытством. Предел. Есть ли он? Где он? На что я способен теперь?

Я открыл глаза. Мир вокруг был все так же прекрасен и спокоен. Птичка все так же пела. Но во мне бушевала потребность проверить. Узнать.

Я поднялся с кресла. Подошел к старому, полузасохшему пню, оставшемуся от когда-то могучей ели. Он был крепкий, простоял так годы. Его можно было использовать как ножку стола. Или элемент декора. Хорошая мишень.

Сосредоточился. Не на сложных формулах серой магии, а на ощущении. На той ледяной бездне внутри. На желании… заморозить. Сковать. Сделать пустым.

Я простер руку вперед. Ладонью к пню. Никаких сложных жестов, никаких выкриков. Просто… концентрация