Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

Сглатываю слюну и беру себя в руки:

— Воздержусь.

Набираю полную грудь воздуха и медленно выдыхаю.

— Как знаешь, — легко соглашается Мясник. — Расслабься. Присядь, поболтай со стариком. Пивас в холодильнике.

Старик, ага, конечно… На нем только небрежно завязанное на бедрах полотенце, рельефные мышцы туго обтянуты зеленой кожей. Тоже весьма соблазнительный кусок мяса, но к этому-то я была готова — выпила с утра полторы порции своего особенного чая.

Беру из холодильника банку пива — ледяная жесть под пальцами слегка приводит в чувство — и усаживаюсь на диван. Не рядом с хозяином, а через стол.

— Баня твоя впечатляет, — с чпоканием вскрываю пиво. — И все прочее тоже. Но я по делу.

— Разумеется. Я весь внимание.

Он прекрасно знает, с чем я пришла, но хочет, чтобы я озвучила… Отпиваю пиво и тащу в рот морской гребешок. Странное дело — вкус еды, которую я жую прямо сейчас, ощущается слабее, чем воображаемый вкус мяса под тяжелой металлической крышкой.

Про Мясника ходят слухи, что он занимается магией крови. Передергиваюсь, но стараюсь говорить ровным тоном:

— У моих подопечных проблемы с твоими приютскими. Нам точно нужно, чтобы наши детки калечили друг друга?

— Видишь ли, Соль, дети из приюта мои совсем не в том смысле, как для тебя — твои, — Мясник ловко разделывает краба щипцами и острым ножом. — Они, что называются, ходят подо мной. Вернее, под моими шестерками. Обязательные денежные взносы, мелкие поручения, все в таком духе.

— Только не говори, что ты не можешь запретить им докапываться до моих!

— Конечно, могу… Тебе даже просить не нужно — достаточно того, что ты пришла сюда. Но я не думаю, что это пойдет твоим подопечным на пользу. Уклоняясь от драк, они станут слабее.

— А если будут постоянно калечиться, это что, сделает их сильнее? Серьезно?

Мясник вздыхает:

— Боюсь, ты кое-чего не понимаешь. И я не знаю, как объяснить, чтобы тебя не обидеть.

— Да говори уже прямо! Я не слишком-то чувствительная барышня.

— Как у тебя с математикой?

Скриплю зубами:

— Нормально у меня с математикой.

Вот вроде я стала снага, а все равно меня порицают как гуманитария.

— Тогда, возможно, ты уже обратила внимание на один парадокс, — Мясник говорит безэмоционально, словно читает вслух научно-популярную статью. — Мы, снага-хай, исторически сложились как народ воинов, презирающих смерть. Потому мы быстро размножаемся. Раньше это компенсировалось высокой детской и подростковой смертностью, но в последние десятилетия она быстро идет на спад. В Поронайске, например, у нас сейчас в среднем пять-шесть детей на женщину. И прогрессия из арифметической стала геометрической. Как, по-твоему, мы должны существовать с такими темпами воспроизводства?

Подпрыгиваю на диване:

— Не надо вот только заводить шарманку про естественный отбор! Я не позволю детям погибать, чтобы у демографов где-то там циферки сошлись! Это проблема Государя, мирового правительства — да хоть самого Эру Илюватара! А я костьми лягу, но не дам им умереть. Только не в мою смену! И потом… вроде как критические последствия наступят через несколько поколений? А нам бы с этим дурдомом до конца квартала дотянуть.

— Вот я так и знал, что ты отреагируешь… эмоционально. Но, надеюсь, ты сможешь взять себя в руки и понять, что я пытаюсь донести. Соль, если проблему игнорировать, она не исчезнет. И найдутся желающие ее порешать — причем методами, которые ни мне, ни тебе не понравятся.

— Что там еще за методы на нашу голову?

Мясник делает долгий глоток. Как и я, он пьет прямо из жестяной банки.

— Например, на базу номер сто двадцать шесть прибыла особая группа курсантов. Тех самых, с которыми твои подопечные успели сцепиться… да и ты сама засветилась.

— И чего? Какое это имеет отношение к демографии?

— Такое, что, как то ни печально, жизни снага-хай ничего не стоят, Соль. А опричники не простят пережитого унижения.

— Опричнина не выдвинула против нас обвинений.

— Как раз с этой стороны опасаться нечего. Курсантам официально запрещено использовать магию вне базы, так что жаловаться они не будут.

— Подожди. Им запрещено использовать магию? — потираю висок. — Но у них же эти, наушники такие… Они все соединены через нейросеть, которая записывает каждый их шаг. Значит, их начальство в курсе, чего они наколдовали у нас там.

— Разумеется, начальство в курсе. Но хода делу не даст. Видишь ли, Соль, в опричнине многое делается… теневыми методами. И некоторые правила существуют, чтобы их нарушать. Твои подопечные оказались не в то время не в том месте. Теперь у вас серьезные проблемы.

Притягиваю к себе блюдо и начинаю чистить креветки — просто чтобы чем-нибудь занять руки. Становится зябко — сразу не заметила, что в помещении полно сквозняков.

— Хорошие — для тебя — новости в том, что проблемы не только у вас, — спокойно продолжает Мясник. — Так или иначе под удар попадет весь город. Если ты поведешь себя правильно — не останешься без помощи. И сама сможешь многим помочь. Ты — герой Поронайска, Соль. В тебя здесь верят. За тобой пойдут. Тем более что после атаки жуков опричнина многим стала как кость в горле. Раньше буйства псоглавцев еще терпели — но выяснилось, что и как защитники от Хтони они гроша ломаного не стоят. А кто поумнее, уже выбирает стороны. Наш старый знакомец Барон зачастил на опричную базу с дружественными визитами.

— Барон? Но он же просто… провинциальный бандит. Где он и где эти пафосные аристократы?

Не то чтобы меня именно это сейчас волновало, но надо же поддержать разговор.

— У его ручной ведьмы Альбины Сабуровой хватает знакомств среди аристократии. Она же сама княжеского рода. При вынесении приговора, правда, титула ее лишили. Но это не значит, что такие же, как она, ее презирают. Она просто попалась на том, что практикуют многие.

— И на чем она попалась?

— Эксперименты на разумных. Угадаешь с одной попытки, какой расы были эти разумные?

Аппетита ноль, но набиваю рот какой-то ароматной рыбой — только бы заглушить фантомный вкус сырого мяса и теплой крови. Зачем это вообще здесь? Свежая убоина для снага-хай — табуированная тема, почище, чем для людей — секс; об этом просто никогда не говорят. И с настолько притягательным мясом я