"Зарубежная фантастика -2024-11. Книги 1-19 - Дэвид Фридман Джерролд

class="p1">Теперь я могу уйти? Ребята будут в безопасности.

И тут я отключаюсь. Смерть протягивает ко мне руки и окутывает черным плащом. Я не сопротивляюсь, когда темнота поглощает все вокруг.

* * *

В закрытые веки бьет яркий свет. Я пытаюсь отвернуться, но безуспешно. Издаю раздраженный вздох, открываю глаза и тут же зажмуриваюсь.

– Черт, выключите свет, ну пожалуйста… – жалобно прошу я и слышу в ответ низкий рокочущий смех.

Когда я пробую разглядеть, откуда он исходит, вижу черные волосы, оливковую кожу и зеленые глаза.

Меня охватывает удивление, а вместе с ним и смирение.

– А где Киган? – спрашиваю я, узнав Лахлана, и его губы растягиваются в приветливой улыбке.

Приветливой?

Пытаюсь сесть, и это довольно трудно, насколько все затекло.

Лахлан вскакивает со стула и помогает мне.

– Его здесь нет, Винна, – отвечает он серьезным тоном, и у меня перехватывает горло.

– Ох, как жаль… Может, у нас получится его найти? – спрашиваю я, и глаза дяди наполняются теплотой.

– Тебе не нужно беспокоится об этом, – говорит он. – Отдыхай, а я буду рядом, если тебе что-нибудь понадобится.

Искоса смотрю на него.

Умерший Лахлан гораздо приятнее. Ну, наверное, все что угодно может случится с человеком после смерти. Прислушиваюсь к себе и не удивляюсь, что чувствую себя в миллион раз лучше, чем до того, как оказалась здесь. Где бы я ни оказалась.

Оглядываюсь по сторонам и фыркаю при виде шаблонных кремовых и белых тонов вокруг. И почему мне обязательно хочется в туалет? Что, это останется с тобой и в загробной жизни?

– Как ты? – спрашиваю Лахлана, проверяю, одета ли я, а затем сбрасываю с себя одеяло.

На мне что-то вроде сорочки, разумеется, белой. Цветовая палитра в этом месте очень быстро надоест.

Лахлан усмехается и потирает лицо.

– Да неплохо, в общем-то. Привыкаю, осматриваюсь. Кое-что еще сложно принять, – говорит дядя, и я киваю.

– А ты как? – Он и внимательно смотрит на меня. – Я все еще не могу поверить, Винна, что ты здесь и что я разговариваю с тобой.

Я тоже потираю лицо – заразительный жест, однако.

– Честно, не знаю. Лучше, неверное. Ничего не болит. Думаю, я просто не знаю, что теперь будет… а ты? – спрашиваю я, обводя взглядом комнату, как будто ответы кто-то заботливо напишет на стенах.

Дверь открывается, и комнату заливает еще больше света, хотя куда уж больше. Задерживаю дыхание, гадая, кто войдет. Какой-то дух-проводник? Мама? Лайкен?

Заходит Райкер, и его глаза расширяются. Он бросается ко мне, и я оказываюсь в его объятиях.

– Черт, Пищалочка, это было самое ужасное, что я когда-либо переживал, – шепчет он мне в волосы, а затем его губы касаются моих.

Поцелуй благоговейный, и я нежно вытираю слезы с его щек, пока он изливает на меня печаль вперемешку с радостью. И тут на меня словно тонна кирпичей обрушивается.

Райкер здесь?

Отстраняюсь от него, в моих глазах паника.

– Нет! Нет, нет, нет! С тобой же все должно было быть хорошо. Почему ты здесь? – кричу я и подскакиваю на кровати.

Райкер выглядит сбитым с толку, но прежде чем он успевает что-либо сказать, в комнату врываются Бастьен, Вален, Нокс, Сиа, Сабин и Торрез. Они выглядят измученными. На лицах читаются облегчение, волнение, печаль и много чего другого.

Мне хочется закричать. Я со слезами отползаю назад, когда Бастьен тянется ко мне.

– Нет! – кричу я, и он отшатывается, в его глазах мелькает обида. – Вас не должно быть здесь!

Хватаюсь за волосы, мне становится тяжело дышать.

Так… Я видела, как умерла эта гадина… И я видела Сурин.

– Кто? Сурин? Готова поклясться, что она! Ну, теперь я буду вечно преследовать ее задницу! Гребаная овца! Я спасла ее, а она вытворила такое…

– Винна, о чем ты? – удивляется Вален, и я замираю.

– Кто вас убил? – спрашиваю я, и он отшатывается. – Мы разберемся с вашим убийцей, и мне плевать кто мы – призраки, ангелы, неважно. Мы найдем способ.

Тяну голову назад, чтобы посмотреть, есть ли у меня крылья или что-то в этом роде за спиной.

– У нас ведь должны быть крылья? – спрашиваю я, обращаясь к Лахлану. Он попал в эту историю с загробной жизнью раньше и уже должен знать.

– Боксерша, мы не умерли, – заявляет Бастьен.

Встречаюсь с ним взглядом и несколько мгновений смотрю на своего Избранного в замешательстве.

Дерьмо, они не знают, что мертвы? Может, они не ожидали этого, как и я? Долбаная Сурин…

– Прости, Бас, но это так, – тихо говорю я и двигаюсь к краю кровати, чтобы ободряюще обнять его.

– Нет, не так, – трясет он головой.

Мой взгляд наполняется жалостью. Бедный парень… как говорят психологи, он, видно, находится в стадии отрицания.

Ищу глазами Сабина. Сабин всегда был рациональным, надеюсь, он поможет остальным все понять и принять. Зеленые глаза наполнены любовью, и у меня все сжимается внутри.

– Ты же знаешь, что умер? – спрашиваю я, и его взгляд на мгновение встречаются с моим.

– Почему ты думаешь, что ты мертва, Винна? – спрашивает он, и я невесело усмехаюсь.

– Потому что я это почувствовала. Тепло и головокружение. А потом все почернело. Я очнулась в белой комнате и поговорила с Лахланом…

В глазах Сабина вспыхивает понимание.

Наконец-то… Теперь мы сможем перейти от фазы «черт, я умер», к фазе «кого нужно преследовать за случившееся».

– Винна, я не Лахлан, – говорит дядя, подходя ко мне.

– Ла-а-адно. И кто же тогда?

– Я… я твой отец. Я – Вон, – слышу ответ, и моя улыбка меркнет.

– Что? – удивленно шепчу я.

Отшатываюсь и удивленно обвожу всех взглядом.

– Я не умерла? – выдавливаю я одними губами.

Вален тянется ко мне, но я отстраняюсь.

Какого хрена происходит?

Глаза наполняются слезами, смотрю на всех, совершенно потерянная.

– Как? – спрашиваю я, и взгляды ребят смягчаются.

– Когда Суверен лишилась головы, пропал и барьер. Тепло, которое ты почувствовала, было потоком Целительной магии. А темнота означала, что ты потеряла сознание, но никак не умерла, – объясняет Сабин, и его глаза наполняются непролитыми слезами. Он тянется ко мне, и на этот раз я беру его за руку. Мне нужно, чтобы он помог мне все осознать.

Наконец эмоции захлестывают меня, и я всхлипываю. Закрываю лицо, падаю на кровать, как маленькая, и плачу. Да что там – я просто захлебываюсь рыданиями. Чьи-то руки успокаивающе гладят меня по спине. Прикосновения и ободряющие слова обещают помочь снова собраться с мыслями.

Постепенно рыдания стихают, отчаяние и страх больше не давят на меня. Вытираю лицо, поднимаю голову и встречаюсь взглядом