"Зарубежная фантастика -2024-11. Книги 1-19 - Дэвид Фридман Джерролд

не будем драться? – спрашиваю я, и в моем голосе слышна нотка разочарования, которая заставляет меня усомниться в собственном здравомыслии.

Гетта отступает, Винна, это хорошо. Заткнись!

Старушка хихикает в объятиях великана и жестом приглашает меня следовать за ними.

– Драка была просто ради забавы, девочка. Если ты решила, что достойна, кто я такая, чтобы с этим спорить?

От ее слов я резко останавливаюсь, и Райкер врезается мне в спину, а в него врезаются другие Избранные.

– Подождите, – кричу я вслед Гетте, и Иссак любезно поворачивает ее ко мне. – Если я решила, что достойна… Разве драка не тест?

– Нет, конечно, а тогда мне просто нужно было размять косточки.

– Но… но вы сказали, что я недостойна, – растерянно шепчу я.

– Нет, девочка, это ты сказала, что недостойна. А кто я такая, чтобы с этим спорить? – повторяет она.

Иссак вместе с ней заходит в дом. Я смотрю на парней, и из моего рта вырывается что-то вроде писка.

– Она серьезно? Если бы в прошлый раз я сказала ей: «Да, я достойна», – мы бы уже знали ответы?

– Похоже на то, – кивает Торрез.

Я издаю стон и потираю лицо.

– Кажется, тот экзистенциальный кризис, с которым ты так упорно боролась, был напрасным, – добавляет Волк.

– То есть все мои размышления были напрасными… – выдавливаю я.

– Эй, не забудь надуть губки, как делают девочки, – добавляет Бастьен, и я хлопаю его по груди, стараясь не улыбнуться.

Не знаю, чего мне сейчас хочется: закричать или сойти с ума.

– Дети, вы идете? – кричит Гетта из открытой задней двери, и я вздрагиваю.

Хорошо сыграно, старая морщинистая ниндзя. Охрененно хорошо сыграно.

Нокс шлепает меня по заднице, проходя мимо, и я, как послушная лошадка, следую за ним в дом. В прошлый раз я этого не заметила, но внутри царит такая теплая атмосфера, что мне хочется опуститься в большое кресло и просто расслабиться, не думая ни о чем. Повсюду книги и какой-то особенный беспорядок, характерный для всех пожилых людей. Иссак усаживает Гетту в кресло-качалку, украшенное замысловатой резьбой в виде оленей и других животных, и она ерзает, устраиваясь поудобнее. Сам великан садится у ее ног, прямо на пол, и даже в таком положении кажется огромным. Гетта жестом приглашает нас всех сесть. В камине горит огонь, и от него исходит уютное сияние, тени танцуют на стенах дома. Я сажусь рядом с Геттой на маленький табурет, парни тоже находят себе место.

– Итак, девочка, скажи мне, что ты хочешь узнать. Или ты думаешь, что я умею угадывать? Если и умею, то только то, что прячется в твоем сердце.

Я качаю головой, насколько Гетта мудра, и начинаю с самого начала.

– Кто такие Стражи и как они появились? – спрашиваю я, и в комнате повисает тишина предвкушения.

– У тебя нет темы попроще, с которой мы могли бы начать? – улыбается она. – Может, какая-нибудь прелюдия?

Нокс пытается скрыть смех, и Гетта бросает на него сердитый взгляд.

– Иссак, будь хорошим мальчиком, принеси нам чай. Мне кажется, ночь будет длинной, если рассказывать все в подробностях.

Великан молча встает и выходит из комнаты. Я слышу звон посуды и шум воды.

Гетта откашливается и начинает ритмично раскачиваться в своем кресле.

– Мы пришли сюда из другого места, название которого большинство уже и не вспомнит. На своей прародине мы были одной из ветвей множества, но вбили себе в голову, что всегда должны быть на самом верху. Где обещаниями, а где и силой мы поработили других и жили так очень долго. – Гетта смотрит в огонь, и я ловлю себя на том, что загипнотизирована игрой света на ее морщинистом лице.

– Со временем те, кого мы раздавили своим сапогом – только ради себя самих, – восстали. Все началось с локальных сражений, но быстро переросло в войны. Мы были могущественны, но наша численность росла медленно, чего не скажешь о тех, против кого мы сражались. Итог был плачевен: менее чем за столетие мы превратились из охотников в жертв, и наш народ – народ сильных – пришел в упадок.

Я наклоняюсь вперед, сердце быстро бьется в груди. Мне приходится сдерживаться, чтобы не ущипнуть себя, просто чтобы убедиться, что это происходит на самом деле. Я так долго ждала ответов, и вот они – слетают с тонких старческих губ Гетты.

– Мы открыли древние врата, которые сами же когда-то построили, и бежали от всего, чего добились, чтобы начать все сначала. Но усвоили ли мы урок? Изменились ли наши привычки?

Она усмехается и качает головой.

– Осмелюсь предположить, что нет, – заявляет Вален, и по комнате разносится смех.

– Совершенно верно, мальчик. Потому что, когда мы обосновались на новом месте, мы снова захотели быть на вершине дерева. Быть корнями или стволом? Ну нет, это не для нас. В прежние времена Оуфе не воспринимали основу как силу. Они видели только ветви и хотели взобраться на самый верх. История повторилась, и мы снова были вынуждены бежать. Но врата для нас были закрыты, открыть их мы не смогли, поэтому просто спрятались, и таким образом был создан Тиерит.

– Что за Ой-фи? – спрашиваю я, пытаясь повторить слово, которое она только что произнесла.

– Оуфе, девочка. Оуфе – это те, кем мы были в своих заблуждениях, и нам нужно было бороться за то, чтобы никогда не стать ими снова. Мы отказались от пагубного для нас образа мышления и магии, которая могла бы принести вред. Сохранилась лишь горстка Ткачей Связи. Они держатся особняком и редко пользуются своим Светом, поскольку это вызывает страх у большинства.

Иссак входит в комнату с маленьким подносом. Гетта с благодарной улыбкой берет чашку, вторую чашку великан предлагает мне.

– Спасибо, – говорю я, и он исчезает, чтобы принести чай для моих ребят.

Справившись с обязанностями дворецкого, Иссак занимает свое место у ног Гетты. Делаю глоток, и мне приходится бороться со всеми инстинктами, чтобы не выплюнуть напиток. Смотрю на чашку, затем бросаю неодобрительный взгляд на великана – он что, собрался отравить нас?

– Что это за… чай? – спрашиваю я, пытаясь казаться вежливой, но, кажется, безуспешно.

Гетта заливисто смеется.

– Лучше выпить залпом, если не привыкла к такому. Это полезно для кровообращения.

Фу, какого хрена. До дна…

Морщусь и опрокидываю в себя чай, который по вкусу напоминает пердеж. Задерживаю дыхание и тайком пытаюсь вытереть язык рукавом. Краем глаза замечаю, что мои парни давятся, но терпят. О, пострадали не только мои вкусовые рецепторы!

– Интересный букет, – выдавливаю я, когда Гетта смотрит на