Олег Дивов - Закон фронтира

— У меня нет, — сказал Белый.

Молодой человек взвел одним пальцем курок пистолета, глядящего Белому в грудь.

— Там патроны — Эф-Эм-Джей? — спросил он Цыгана. — Или обычные?

— Не знаю, — сокрушенно признался Цыган. Видно было, что этим вопросом его шокировали не меньше, чем ударом в живот.

— Понятно. В общем ты, блондинчик! Эта пушка называется «Дезерт Игл». Больше известна по названию патрона — «Магнум». Если я сейчас с перепугу нажму, ты улетишь обратно вместе с дверью. А я уже здорово напуган твоей несговорчивостью.

— У него правда нет, — сказал Большой.

— У-у… — простонал Костя, обретая дар речи.

— Это тебе за удар прикладом по голове, тульский рейнджер! — объяснил молодой человек. — Ладно, блондинчик, садись на диванчик. Будешь дергаться — увидишь, какого цвета мозги у твоего папочки.

— Скотина… — пробормотал Белый, садясь между Цыганом и Большим и закидывая ногу на ногу.

— Вот теперь мне полегчало, — сказал молодой человек, осторожно возвращая курок «Дезерт Игла» на место и убирая пистолет за пояс. — А что, братцы, сколько лет батюшке Александру Алексеевичу?

— За шестьдесят, — хмуро сказал Белый.

— Фантастика. И как вы тут с ним?…

Вопрос повис в воздухе.

— Делаете что? — уточнил молодой человек.

— Живем мы тут, — ответил Большой.

— А почему не в Туле? Что это у вас за ранчо такое?

— Мы объездчики, — сказал Цыган. — Пасем. В город парное молоко, свежее мясо. Они нам все остальное.

— Пастухи, значит… Ковбои. И для чего эти гонки за мной, а, мальчики? Что я вам плохого сделал?

— Нам из города сообщили, что ты сюда едешь.

— И что?! — молодой человек начал злиться. — При чем тут город? Или вы на тупых работаете? Да?!

— Они сказали, ты уже десять человек убил.

— Врут! — отрезал молодой человек. — Где мой автомат?

— У меня, — сказал Большой. — В машине.

— Видел на прикладе запилы?

— Да.

— Их тридцать два. Восемнадцать — местные. Столько жизней попросила у меня Тула. Молодых глупых жизней. Что ж, я их взял. А знаете, мальчики, за что?

— Не знаем и знать не хотим, — отрезал Белый. — Отпусти Сан Сеича, гад.

— Ой! — усмехнулся молодой человек. — А я и забыл о нем. Как дела, Сан Сеич? Живой? Ну, потерпи еще немножко. У меня к тебе масса вопросов, долгожитель ты наш. Так вот, мальчики, придется вам узнать, чего от меня захотел славный город оружейников и самоварщиков. Он захотел моей смерти. Просто так, без всяких оснований. Я чем-то ему не понравился. И он решил меня убить. А вышло наоборот. И честное слово, я еще вернусь туда. И убью там всех. Никого не оставлю. Напрасно они выжили. Зря старались.

Костя сел прямее, держась обеими руками за живот.

— Сдается мне, парень, что ты в прошлой жизни тоже воевал, — сообщил он вполне миролюбиво.

— Сомневаюсь. Очень уж мне не нравится это дело.

— Еще один совестливый людоед нашелся, — пробормотал Цыган. — Что делать-то будем, ты, народный мститель?

— Как это что? — искренне удивился молодой человек. — Знакомиться.

— Ну ты, мужик, наглец! — усмехнулся Белый. — Отпусти Сан Сеича, я кому сказал!

— Очень вы странные ребята, — сказал молодой человек, вглядываясь в лица объездчиков так внимательно, как будто хотел запомнить их на всю жизнь.

— На себя посмотри, — огрызнулся Белый.

— Да нет, вы действительно странные. Необычные. Разве вам меня убить не хочется?

— Отпустишь Сан Сеича, тут же и убьем, — пообещал Белый.

Молодой человек посмотрел на Сан Сеича, которому, похоже, здорово надоел заткнувший глотку ствол.

— Н-да, ситуация, — пробормотал молодой человек, доставая из-за пояса «Дезерт Игл» и небрежно швыряя его в сторону дивана. Если бы Цыган вовремя не дернул головой, тяжеленная пушка расквасила бы ему нос.

— С чего вы взяли, что мое имя Георгий? — спросил молодой человек, вытаскивая пистолет у Сан Сеича изо рта.

И бросая его Большому.

— Тихо, мальчики! — выдохнул Сан Сеич.

Объездчики рванулись было к автоматам, да так и застыли. Даже Цыган, у которого «Дезерт Игл» уже был в руках, не поспешил направлять его на врага.

Большой машинально поймал оружие и задумчиво почесал стволом переносицу.

Сан Сеич шумно сглотнул, облизнул губы и поднялся с колен.

— А я вас помню, — сказал он.

— Не может быть! — жестко сказал молодой человек. Объездчики переглянулись. В этих словах на самом деле не прозвучало ни злобы, ни вызова. В них было столько надежды и боли, хорошо им знакомой, что парням стало даже стыдно за то, что еще совсем недавно они воевали с этим яростным, опасным и, судя по всему, донельзя несчастным существом.

— Я вас однажды видел мельком в Туле на рынке, и сразу узнал, — объяснил Сан Сеич. — Я хотел с вами поговорить тогда, но вы как раз начали…

— Помню, не надо, — перебил его молодой человек. — Это не я тогда начал. Это недоумки… Значит, Георгий? — он некоторое время шевелил губами, беззвучно проговаривая это имя, будто примеряя его на себя. — А вот этого не помню. Странное имя. Какое-то… Нерусское. Я не сказал бы, что оно мне нравится. Скорее наоборот…

Объездчики со всех сторон обступили молодого человека, с интересом присматриваясь к тому, как у него идет мыслительный процесс. Они все это уже проходили. Но к сегодняшнему дню свое имя четко осознал только один из них — Костя. Цыган стал Цыганом потому что считал, что он — цыган. Масть у него была вполне соответствующая, и говорил он с легким акцентом. Большой вообще не помнил из прошлой жизни ничегошеньки, и Сан Сеич так и не смог ему толком помочь. А Белый просто ничего вспоминать не хотел. По мнению Сан Сеича, у него окопался в сознании какой-то очень мощный блок. Видимо, Белому в подростковом возрасте пришлось несладко.

— Неужели я был каким-то Жоржем или Гошей? — бормотал молодой человек. — Ну, Егор, в крайнем случае. Только на Егора я не тяну. Егор — это был Чкалов. А я кто? Джордж? Гога?! Тьфу… Гадость какая.

— Гога-то чем тебя обидел? — спросил Цыган. — Вполне серьезное имя.

— Не монтируется, — помотал головой молодой человек, глядя себе под ноги.

— А фамилия Дымов вам ничего не говорит? — осторожно поинтересовался Сан Сеич.

— Час от часу не легче… — сокрушенно резюмировал молодой человек. Похоже, он совсем упал духом. Костя потихоньку снял с гвоздя автомат. По его опыту вслед за такими минутами депрессии у опасных людей возникали позывы стрелять направо и налево.

— Да не бойся ты, — сказал ему Георгий Дымов, убитый горем человек. — Я тебя уже простил.