Барон фон дер Зайцев (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

— Подумаем. А тележку на колесах. На четырёх для устойчивости. Точно. Завтра схожу… Ай. Запретила мне бабка Матильда ходить. А мы деревянную спроворим. Плотник-то под боком. Всё, пушкарь, делаем тебе завтра инвалидную коляску. Хватит жить как попало.

Событие двадцать первое

— Герда, всё, давай мириться. Мирись — мирись, больше не дерись. Вместе будем строить светлое будущее.

— Вас? — рыжая насупилась, точно обмануть бес её хочет, — Was soll ich bauen? (Чего строить?), — девчонка отступила на шаг, а то это исчадие ада сине-жёлто-зелёное сейчас схватит и потащит чего-то строить.

— Мне бабка Матильда лежать три дня велела. А нам с тобой нужно с листьями кипрея закончить. Там теперь самое главное начнётся, — сложив руки на груди, как у трупа, ну, чтобы не спугнуть пацанку, спокойны голосом, убаюкивающим, начал Иван Фёдорович.

— Говори быстрей, мне ещё на кухню нужно, — ну, хоть не убежала и решила выслушать.

— Листья нужно на чердаке донжона расстелить и высушить.

— И зачем это? Я тебе не травница, тем более там тридцать три мешка, — фыркнула пигалица и решила сдриснуть.

— Один талер.

— Говори, — прямо как та Герда, из сказки, сидит прилежная такая девочка в красном чепчике и руки в цыпках на коленях сложены.

— Высушенные листья нужно будет положить в кадку и обварить кипятком, а для того, чтобы они лучше обварились, бросить туда докрасна раскалённые камни.

— Сгорит чердак, там…

— Зачем на чердаке, там только пару дней нужно листья посушить. А бочками на дворе заниматься. Бочками? Я плотнику скажу, он для вас вместо бочки корыто большое сделает. В нём удобнее будет.

— И всё? За это талер⁈

— Почти. Когда листья распарятся туда нужно бросить черной земли из леса и всё это хорошо перемешать и листья пожамкать с землёй. А потом сушить на печи у бабы Лукерьи. Когда листья высохнут, нужно взять их и перетереть руками, и потом через сито просеять, чтобы вся земля и труха ссыпалась. Вот за это талер.

— Два.

— Один.

— Сам тогда перетирай. Два талера, — сделала вид, что поднимается сволочь рыжая.

— Герда, имей совесть. Два талера — это очень много. Это можно корову купить. Талер и десять грошей.

— Сам… Э? Ладно, бес с тобой. Ха-ха. Ты сам, как бес. И скажи кухарке сам, что ты печку займешь на такое время. Деньги вперёд.

— Иди отсюда. Как все тридцать мешков сделаете, так и получишь. Вот! — Иоганн достал из кошеля две серебряные монеты с не очень чётким рисунком. Так себе матрицы у современных производителей монеты, и края не ровные, кругом это можно назвать с большой натяжкой.

— Договор? — пацанка как взрослая на несмышлёныша посмотрела.

— Договорились. Ты выбери пацанов посмекалистей. Сейчас попробуем, и если нормально получится, то потом ещё одну партию успеем сделать.

— Бабка Лукерья на тебе.

— Сказал, же. Герда мне вставать нельзя, позови плотника, скажи, прям срочно-пресрочно нужен.

Такой рецепт получения чёрного копорского чая жена у Ивана Фёдоровича вычитала в интернете, для зелёного свой рецепт. Там нужно повялить в полиэтиленовых мешках, промять руками для получения сока. Другая технология, но одно общее — нужна ферментация и именно её и украл русский купец в Китае, а потом стал подделывать китайский чай. При этом надо сказать, что если по вкусу зелёный жасминовый китайский чай и наш копорский имели приличное сходство, то вот на организмус они действуют не просто по-разному, а в противоположные стороны. В чае кофеин и он бодрит человека, а копорский чай действует успокаивающе и расслабляюще. Что лучше? Да фиг его знает. Утром взбодриться не грех, а вечером успокоиться и заснуть быстрее.

Но пока у Ивана Яковлевича другая проблема, нужно бросить пить сырую воду из бочки с соплями и пить кипячёную воду, а с заваркой вкуснее. Ну, а выход на рынок??? А почему не попробовать. И для начала через Матильду. Эвон к ней сколько народу идёт и едет со всех окрестностей и даже с Риги. И пусть она им как успокаивающее и вообще полезное питьё продаёт копорский чай. Людям должно понравиться. Вкусно же. А ещё туда потом можно высушенные смородиновые листики добавлять, раз жасмина нет. Так это дело привычки, привыкли в Китае к жасмину, а наши привыкнут к смородине. Смородина должна быть в лесу.

Не правильный он какой-то барон. Или это писатели врут всё, когда про жизнь всяких баронов пишут. Никто перед ним на колени не бухается, никто руки не лезет целовать, даже милостивцем не обзывают и вашей… М? А как к баронам обращаются? Ваше сиятельство, наверное. Так ни разу его никто вашей сиятельствой не обозвал. Не сияется.

Игнациус мотнул головой, почти как равному, и с порога наезд начал.

— Не готов твой заказ, Иоганн, ты думаешь я за день всё это сделать могу. Так скажу тебе, не могу я за день всё это сделать. Нету у меня…

— Подожди. Тут другое. Пушкаря я нанял. С отрезанными ногами. Видел во дворе?

— И чего, ноги ему сделать? — набычился плотник.

— А почти. Ноги потом тоже сделаем. А пока колеса. Вот смотри чертёж, ай, эски…ну, рисунок. Держи. Вот такую тележку нужно сделать и задние колёса большие, а передние маленькие. Они на шарнире будут. Я кузнецу завтра закажу. Будет пушкарь задние колёса руками крутить, и она будет ездить.

— Эвоно как⁈ Пушкарь. На войне ноги оторвало? Вестимо на войне. Я сделаю Иоганн. Хороший ты парень, оказывается, а всё бесом прикидывался.

Глава 8

Событие двадцать второе

Всё плохое рано или поздно заканчивается. А потом начинается… очень плохо. И оказывается, что это была на самом деле белая полоса. Если жизнь полосатая вроде зебры.

Три дня провалялся Иоганн на кровати в братской комнате. Не детской же называть. Гришка совсем не деть был. Да и Александр лоб здоровущий. Теперь на кровати Гришки устроился Мартин фон Бок. Огромный Гришка еле на кровати умещался, и она под ним скрипела от жалости к себе, и всё время обещала развалиться, а под хилыми маслами прадедушки фельдмаршала только один раз пискнула от радости и замолчала, наслаждаясь выпирающими костяшками на позвоночнике у нового постояльца.

Все три дня парень вынужден был изучать латынь. И не только слова учил, ещё и писать учился. Алфавит Иоганн выучил за пару часов. Потряс преподавателя, который явно больше на это дело времени потратил. А чего там учить. Английский же немного знает Иван Фёдорович. Уж алфавит-то точно. Да есть нюанс в написании нескольких букв в разных языках, основанных на латинской азбуке. В английском буква «Ш» отсутствует, как и в немецком, но в немецком нужны три другие буквы, чтобы изобразить звук «Ш», а в английском две, буква «Ч» тоже отсутствует и в немецком нужно четыре аж буквы написать, чтобы звук «Ч» получился. Вот на такие нюансы и потратил время ученик, ставя в тупик вопросами тощего учителя.

Учил Мартин Иоганна хоть с какой-то системой. Числительные отдельно, название цветов (еловый — это жёлтый) тоже, действия и названия деревьев и ягод не объединял, как падре.

Святой отец в замок наведывался два раза. И тоже честно по часу отрабатывал свои гроши. Даже поругался со студиозом недоучкой, который пытался поправить процесс, хоть как-то его упорядочив.

Береста оказалась полной задницей. Как выяснилось, чернил не надо и свинцового карандаша не надо, всего лишь острая спица, карябай себе бересту и вся проблема. Но это оказалось, во-первых, очень долго или медленно, во-вторых, листочки маленькие, а в-третьих, они всё время норовили свернуться. Пацаны из Русского села под руководством Герды нарезали ему бересты, но промучившись пару часов с ней, создавая словарь жмудского языка, Иоганн зашвырнул стило подальше с глаз. Так не доставайся же ты никому.

Немного помог студиозус, выделив ему пять листов бумаги и чернильницу с пером. Получалось так себя и тут. Перо писало довольно жирные линии, как ни затачивай, или это чернила на плохой бумаге расплывались, но мало слов влезало на страницу. Чтобы настоящий словарь жемайтского языка создать потребуется огромная стопка листов. Мартин (Боков) руками развёл, нетути больше. Ещё два листа выделил управляющий Отто Хольте, решив, что это не на баловство. Ученье — свет. Только бумагу не жги. И три листа пожертвовала неожиданно Мария, не мачеха, а мать Герды, компаньонка или служанка мачехи. Мальчик положительно стал влиять на дочь, и сам делом занялся, на тебе, как приз, три листа бумаги. Итого десять листов, двадцать страниц. Не Брокгауз и Эфрон, но за три дня неплохой результат.