Шут - Ник Гернар

он пальцем на свою голову, — начали расти волосы, которых я не видел уже очень давно. И это только начало. Я буду становиться все сильней и моложе — до тех пор, пока в моем теле абсолютно все системы не окажутся в состоянии своего пикового здоровья. Тогда изменения остановятся. И время остановится навсегда. Или, по крайней мере, очень надолго. Завтра ты увидишь наставника Вэй Шэня. Вот он в таком состоянии пребывает уже минимум сорок лет. Говорю, потому что знаком с ним все эти годы. Но самое интересное начинает происходить с мутациями. Они… развиваются. Все, какие ты имел на момент слияния. А если их не было, то через какое-то время появятся, нужно только накопить энергию рифта в своем теле. Бури таких как мы больше не убивают. Все поглощается симбионтом, который начинает активно расти, и вдруг в один прекрасный день человек обнаруживает у себя особую способность, которая при условии регулярной и тщательной медитации и тренировки может развиться до небывалого уровня. Чем быстрей тебе нужно развиться, тем больше энергии бури нужно принять в себя. Но эта энергия обжигает. Поэтому большинство здесь выбирает медленный путь роста — понемножку, на грани терпимого. Но, если вдруг понадобится, можно бросить себя в огонь. Понимаешь, о чем я говорю? И тогда развитие будет происходить резкими скачками.

— А как-то вырезать потом этого симбионта можно? — спросил я, вспоминая сине-фиолетовые кровоподтеки у Жреца на спине. Пальцы невольно дрогнули — я будто снова почувствовал, как упруго вывернулся у меня из-под руки этот подкожный червь. И брезгливо содрогнулся.

— Вряд ли, — вздохнул Жрец. — Понимаешь, он ведь тоже хочет жить. И в случае опасности начинает очень быстро прятаться в глубине тела. И даже внутри жизненно важных органов. При достаточно высоком уровне регенерации это, может быть, и не убьет тебя сразу… Но и жить так невозможно. Это живое Ци умирает только вместе с носителем.

Наморщив лоб, я принялся растирать его кончиками пальцев, пытаясь как-то упорядочить полученную информацию.

В одном мире живые существа усиливают себя химическими составами, вводимыми в кровь. В другом используют Око Минервы, чтобы получить бессмертие и увеличить силу. И вот теперь обнаружился еще один, где есть такие вот «Ци». Я был почти уверен, что эта форма жизни была создана специально для усиления тела и прокачки. Просто еще один вариант. Еще один путь.

— Теперь мне даже страшно себе представить, какими способностями обладают здесь монахи. Если такая армия вдруг захочет прийти в город, они же еще один Шанхай смогут с землей сравнять.

— Еще как смогут, — кивнул Жрец. — Но не придут. Мы здесь мыслим иначе. Живем иначе. Единственное, за что мы готовы сражаться — это за собственную жизнь и за наш Шанхай. За рифты, которые нас питают и дают ощущение наполненности и счастья.

Я усмехнулся.

— Ну, для кого-то, может, оно и так. Но за всех ведь говорить нельзя.

— Почему нельзя? — пожал плечами Жрец. — За всех говорить — можно. Мы все — одно, Отшельник, — уверенно и спокойно сказал он.

И от его интонации у меня мурашки по коже поползли. Потому что я вдруг понял, что он имеет в виду.

— … Мы — единый организм, своего рода муравейник, — продолжал Жрец. — И нам плохо без дома. Мы слабеем, теряем силы, болеем и даже можем погибнуть, если долго находимся где-то в другом месте. Поэтому нам не нужно другое место. Мы хотим это.

— Понятно, — сказал я, чувствуя, как под кожей начинает мерещиться движение чего-то омерзительного и живого.

Жрец вдруг тихо рассмеялся.

— Ничего тебе не понятно. Прямо сейчас ты представляешь себе, как в твоем теле ползает противный иномирный червь. Только эта мысль тебя и тревожит. А между тем прямо сейчас ты находишься в самом безопасном месте на этой планете. Даже если все вокруг превратится в кошмар, поверь, здесь так же будут расти лимоны, а законсервированные небоскребы будут подпирать облака. Внешники думают, что наши пустоши не растут в силу каких-то неведомых причин. Что ж, пусть и дальше так думают.

Я изумленно уставился на него. От догадки по спине пробежал холодок.

— Хочешь сказать, на самом деле… Это вы удерживаете рост пустошей?

— Не удерживаем, — возразил старик. — Скорее, контролируем их параметры сообразно потребностям. Ведь сюда приходят медитировать монахи из всех уголков Шанхая. Нужно, чтобы всем хватало места… Но ты почему-то совсем не пьешь чай, — огорченно вздохнул Жрец. — Что, не вкусный? Хочешь, я другой заварю?..

— Нет, все отлично, — пробормотал я, опустошая чашку, которую гостеприимный хозяин тут же снова наполнил.

В моей голове кипел хаос.

Самое безопасное место на планете.

Люди, которые придерживаются определенной территории и не хотят ее покидать.

Великие мастера, защищенные от старости и болезней…

Прямо готовая локация какой-нибудь рифтовой цивилизации.

От этой ассоциации, взявшейся вдруг неизвестно откуда, у меня зашевелились волосы на затылке, а Жрец все продолжал предлагать мне зеленый мармелад и дружелюбно улыбаться.

* * *

Ева Аркадьевна, хозяйка самого популярного в ТЦ борделя с заманчивым названием «Париж» и Эйфелевой башней на воротах принялась за дежурный обход своего заведения перед открытием. И делала она это с особой тщательностью, потому что как-то уж слишком тихо вели себя сегодня ее сотрудники. Стриптизерши не ругались в гримерной. Пианист Федор в розовом пиджаке тихо похмелялся у барной стойки, певичка Нинель в концертном платье докуривала вторую сигарету.

Внешне Ева Аркадьевна меньше всего походила на мамашу. Это была худощавая женщина средних лет с короткой стрижкой и в классическом деловом костюме мужского кроя. Деловая, строгая. Ни дать, ни взять — офисный работник среднего звена. Разве что косметики на лице многовато.

Энергично постукивая высокими каблуками, Ева Аркадьевна подошла к бару.

— Сделай-ка мне выписку по напиткам, — потребовала она вдруг у бледного бармена. И, заметив, как тот съежился под ее взглядом, победоносно вздернула голову.

Вот и причина тишины. Похоже, кто-то изрядно приложился к бару в ее отсутствие. Да не один, а с компанией!

Ну ничего. Она всех выведет на чистую воду!

И тут в дверь постучали.

Не деликатным стуком доставщика или клиента, рассчитывающего за дополнительную плату проскользнуть в приватную комнату до притока постоянных гостей. А самоуверенно и даже нагло.

Официантка Лилечка вопросительно посмотрела на хозяйку.

— Обойдутся! — решительно вынесла вердикт Ева Аркадьевна. — Пусть ждут, когда заведение откроется! Небось, очередная банда из пустошей притащилась.

Но стук повторился, причем на этот раз — еще громче и наглее.

— Куда только наша охрана смотрит, — проворчала Ева Аркадьевна, решительным шагом направляясь к дверям. —