Адмирал Империи – 57 - Дмитрий Николаевич Коровников

от патрулей. — Придворные интриги опаснее вражеских клинков, девочка моя. Иногда больше узнаешь, оставаясь в тени и наблюдая, чем задавая прямые вопросы.»

Тогда это казалось забавной игрой в шпионов. Теперь эти детские уроки оказались жизненно необходимыми.

Она спустилась на первый этаж, миновала малый холл — где голографические портреты предыдущих губернаторов Суража смотрели на нее с высоты своего положения и, казалось, молча упрекали («что делает приличная девушка в коридорах среди ночи, да еще в таком виде?») — и свернула в восточное крыло.

Впереди, метрах в тридцати, замаячила знакомая фигура профессора. Он двигался уверенно, но осторожно, периодически оглядываясь через плечо. Таисия замерла у массивной колонны, прижавшись к холодному мрамору и стараясь слиться с тенью.

Гинце остановился у небольшой неприметной двери — архивное помещение или кладовая, точно княжна не помнила. Никогда особо не интересовалась служебными закоулками резиденции. Он приложил идентификационный браслет и провел по считывателю. Замок тихо щелкнул. Дверь открылась, и профессор скользнул внутрь.

Таисия подождала несколько долгих секунд, отсчитывая удары собственного сердца, затем крадучись подошла ближе. Дверь закрылась, но у Таси в ее браслете также были коды доступа ко всем без исключения помещения резиденции.

Максимально стараясь не шуметь, княжна осторожно приоткрыла дверь, затаила дыхание и прислушалась. Звуки из комнаты доносились едва различимые, приглушенные толстыми стенами, но слышимые.

— … понимаю риски, которые вы столь подробно описываете, — голос Гинце, был тихий, ровный, лишенный эмоций. — Но что именно вы предлагаете взамен? Надеюсь, не только туманные обещания светлого будущего?

Пауза. Значит, профессор вел видеоконференцию. Собеседник отвечал, но Таисия не могла разобрать слов — звук шел только из динамиков, до которых было слишком далеко.

— Гарантии личной безопасности? — продолжал Гинце, и в его голосе, казалось, появилось нечто похожее на иронию. Непривычное качество для «нового» профессора, начисто лишенного чувства юмора. — Простите мою прямоту, первый министр, но ваши гарантии имеют исторически подтвержденное свойство обесцениваться при смене политической конъюнктуры. Я изучал хронику ваших действий последних месяцев. И хорошо помню судьбу тех, кто слишком доверял обещаниям власть имущих.

Первый министр⁈

Граус⁈

Гинце разговаривает с Граусом⁈

У Таисии Константиновны буквально похолодело внутри, словно кто-то вылил ведро ледяной воды ей за шиворот. Предательство. Значит, ее худшие подозрения и слова Василькова подтверждаются. Профессор действительно не так просто, как казался!

Княжна заставила себя отключить эмоции и подумать рационально.

Что именно она слышала? Гинце разговаривает с Граусом — это факт. Обсуждает какие-то гарантии — тоже факт. Но согласился ли он на предложение? Нет. Напротив, выразил сомнение в надежности обещаний первого министра. Это предательство? Или осторожность? А может, попытка выведать информацию?

Голос профессора продолжал доноситься из соседней команты, но разобрать слова становилось все труднее. Таисия уловила лишь обрывки фраз:

— … не могу дать ответ немедленно… необходимо время для тщательного анализа предложения…

— … да, я понимаю срочность ситуации, но поспешность в таких делах…

— … свяжусь с вами через обозначенный канал в течение ближайших…

Разговор явно подходил к завершению. Таисия поняла, что если не хочет быть обнаруженной прямо на месте преступления — точнее, слежки — нужно немедленно уходить. Она осторожно закрыла дверь, развернулась и так же бесшумно, как пришла, заскользила обратно по коридору, скрываясь в тенях.

За спиной снова послышался тихий щелчок замка, затем шаги профессора. Таисия успела юркнуть за угол как раз в тот момент, когда Гинце вышел из помещения.

Она выглянула из-за угла. Профессор стоял в коридоре, поправляя очки — его характерный жест, сохранившийся даже после установки чипа. На лице не было решительно ничего — ни тревоги, ни удовлетворения, ни задумчивости. Просто пустое, безмятежное спокойствие человека, только что завершившего рядовое совещание или вернувшегося с ночной прогулки.

Гинце двинулся обратно к своим покоям абсолютно размеренной походкой. Таисия подождала, пока он скроется из виду, и только тогда позволила себе выдохнуть. Сердце колотилось где-то в горле так громко, что, казалось, его стук слышен по всей резиденции. Руки дрожали — послеэффект адреналина и напряжения от услышанного.

Она должна была немедленно кому-то об этом сообщить. Но кому? Сашки здесь нет — он улетел к Константинову Валу вместе с двумя дивизиями космофлота. Генерал-губернатор Борисевич? Добрейшей души человек и верный слуга короны, но в шпионских делах разбирается примерно как медведь в искусстве икебаны. Гвардейцы — офицеры службы безопасности? Которые на секундочку проспали тот факт, что в нескольких сотнях метрах от постели имперские один из его ближайших советников о чем-то шепчется с голограммой первого министра — нашего смертельного врага! Но арестовывать сейчас профессора — министра финансов и советника императора! — только на основании подслушанного ночного разговора было неразумно…

Так что оставался один человек, которому она могла и должна была довериться безоговорочно и с которым, несмотря на его юный возраст она могла посоветоваться.

Брат-император.

Долго не думая, Таисия Константиновна решительно развернулась и направилась к императорским покоям, даже не удосужившись переодеться в более парадную одежду. Время было дорого…

Глава 8

Место действия: звездная система HD 30909, созвездие «Ориона».

Национальное название: «Сураж» — сектор Российской Империи.

Нынешний статус: контролируется силами императора.

Точка пространства: столичная планета Сураж-4.

Правительственный квартал.

Дата: 12 августа 2215 года.

Император Иван Константинович Романов в этот поздний час, разумеется, не спал.

Сон вообще стал для него чем-то досадно необязательным после вступления на престол. Слишком много дел, слишком много ответственности, слишком мало времени. Врачи ворчали про «растущий организм» и «необходимость восьми часов отдыха», робот-дворецкий Иннокентий Евграфович регулярно напоминал о важности режима, но Иван научился обходиться четырьмя часами сна.

Детство императора закончилось в тот день, когда отца убили, а на голову восьмилетнего мальчика возложили имперскую корону. С тех пор он перестал быть ребенком, хотя и настоящим правителем возле диктатора Самсонова тоже не был.

Сейчас Иван сидел в своей любимой библиотеке резиденции генерал-губернатора — большой, но тем не менее, уютной комнате с книжными стеллажами от пола до потолка, которую добродушный Борисевич с радостью отдал для «юного книжного червя». Перед императором лежали мемуары адмирала Ушакова — легендарного земного флотоводца, не проигравшего ни одного сражения. Настоящая бумажная книга, пахнущая временем, историей и пылью веков.

Иван надеялся найти в пожелтевших страницах ключ к собственной стратегии выживания. Или хотя бы вдохновение. Или даже просто утешение в том, что великие люди прошлого тоже сталкивались с невозможными задачами — и иногда очень даже хорошо с ними справлялись.

Отчаянный стук в дверь вырвал его из погружения в мемуары.

— Войдите, — спокойно произнес император, аккуратно