Арлекин снимает маску - Андрей Евгеньевич Фролов

в герметичный полиэтиленовый чехол. Остальные составы наносятся на шею, парик, рукава «блузки» и шейный платок.

Подобрав со стола записку, содержимое которой вызывает в нём неуместный сейчас гнев, Бель ещё раз осматривает себя со стороны и обнаруживает, что полностью готов. Открыв дверь, он шагает к охраннику… и останавливается, будто вкопанный.

— Ещё один досмотр, господин Бельмондо, — сухо сообщает ему старший из трёх мужчин, поджидающих в коридоре. Поднимает руку, словно допотопный регулировщик на оживлённом перекрёстке. — Мы надеемся на ваше понимание, но обстоятельства требуют повышенных мер безопасности.

— Какого чёрта⁈ — шипит сбитый с толку Алекс. — Я прошёл все необходимые… Вы крадёте бесценное время!

— Так нужно, господин Бельмондо, — как заведённый, без каких-либо интонаций повторяет мужчина.

Двое его спутников ощупывают тело феромима объективами портативных сканеров. Они морщатся, уже попав под действие чужих экстрактов, но терпят. Крайний слева брит наголо, и Бель не удивится, если узнает, что в свободное от работы время тот меняет серый корсетный пиджак на алую гоночную куртку и разноцветные шоссы…

— Надеемся на ваше понимание.

— В задницу себе понимание затолкайте! — почти рычит Бель, но прорываться силой не рискует. Добавляет чуть спокойнее, но с неприкрытой злостью: — Вся ответственность за срыв заказа ляжет на вас, парни…

— Мы это осознаём, — смиренно кивает старший.

Осмотр занимает почти сорок секунд, и Алекс готов выть. Убедившись, что со шпионскими играми покончено, он едва ли не бежит по коридору, сопровождаемый по пятам всё той же троицей. Высокие пробковые туфли ежесекундно норовят слететь.

— Этот кабинет? — спрашивает он, переводя дыхание.

Ему кивают.

— Приёмная пуста?

Ему снова кивают.

— Тогда идите в жопу… — бросает он негромко, но веско.

Входит и оставляет напрягшихся мордоворотов снаружи.

[1] Снижение обоняния.

Глава 3

Ас из асов (часть 2)

Стягивает с веера чехол, разворачивает силиценовый листок пожухлой записки. Восстановив дыхание и сердечный ритм, тянет на себя тяжёлую золотистую створку с логотипом корпорации, и входит в кабинет клиента.

Тот бесхитростно шикарен — просторен, элегантен, наполнен предметами искусства и больше подходит щедрому коллекционеру, нежели руководителю фармацевтической фирмы. На стенах дюжина классических пейзажей под стеклопанелями, причём Алекс предполагает, что это оригиналы. В бронированных выставочных стендах разместилось множество старинных православных икон и глиняных табличек с клинописью. В угловом аквариуме живёт самый настоящий, пусть и не очень крупный осьминог.

Хозяин кабинета — прирождённый бхикшу, это заметно и по развороту плеч, и по осанке, и по непокорной челюсти, чуть выдвинутой вперёд. Несмотря на утомлённый вид, он выглядит строго и стильно. Не Ускользающий, что мимолётно удивляет Бела, ожидавшего лицезреть очередную культю или инвалидное кресло.

На этот раз клиент к нему лицом. Сидит за глянцевым рабочим столом, что-то подписывая в электронных документах. Делает небрежный жест, приглашая проходить, но головы не поднимает. Интересно, о чём его предупредили?

Плавным движением раскрывая веер и пряча за ним нижнюю часть лица, Алекс идёт к столу и замирает в паре шагов от Святослава Григорьевича. За спиной бхикшу раскинулся многоэтажный Ново-Николаевск, столь же могучий и щедрый, сколь двуличный и коварный.

Таймер в голове Алекса сообщает, что мим выбивается из графика. Наклоняясь вперёд, он начинает обмахивать себя веером, внимательно изучая реакцию клиента. Тот вздрагивает, не отрываясь от работы, затем его ноздри раздуваются и рука с электронным пером зависает в воздухе.

— Вот значит, как решилось… — густым приятным голосом произносит господин Дубинин, наконец-то поднимая серо-стальные глаза. В них видны полопавшиеся капилляры. И эта болезненность в сочетании с должностью мужчины едва не сбивают Бела с толку. — Ну что ж, давай попробуем…

Он похож на лесоруба, занимавшегося своим делом добрые полвека. Но вдруг нашедшего в чаще ствол, справиться с которым представляется непростой задачей. Дубинин щурится, его мозг пробивает узнаванием, он вздрагивает от макушки до пят. Но берёт себя в руки, как и все прочие пытаясь наивно бороться с волшебной мощью экстрактов.

— Так или иначе, — говорит Святослав Григорьевич, — бегать я не желаю. Но, — он потирает слезящийся глаз, словно пытается изгнать мираж или сфокусировать зрение, — как минимум попробую пережить.

Его лицо искажается, нервная система даёт сбой и, наконец, капитулирует. Физические показатели тревожно ползут в зону риска, но пока Бельмондо контролирует ситуацию. Молчит и выжидает.

— Вот… Леночка… — вдруг произносит директор «Вектор-Эпсилона». — Возьми…

Его левая рука ложится на стол, и когда широкая кисть отдёргивается, под ней Алекс замечает крохотную фигурку. Маленькую костяную статуэтку, что-то вроде нэцкэ: несколько переплетённых хвостами обезьянок спиной к спине образуют трёхголовую шестилапую фигуру; один из её персонажей закрывает себе глаза, второй рот, а третий уши.

Алекс медлит. Что это? Взятка? Премия? Памятный сувенир? Профессиональный кодекс феромимов запрещает вступать в физический контакт с клиентом. Равно как и брать у них лично что бы то ни было…

Но Бель против воли тянется вперёд, едва не выполнив приказа.

— Взять! — чуть жёстче грохочет Дубинин, мотая головой. Такому голосу не перечат. Ему поклоняются, как божеству, и Бель подозревает, что в случае с бхикшу не обошлось без специальных голосовых имплантатов. — Кем бы ты ни был, я приказываю! — И добавляет чуть тише, заставив Алекса всего на долю секунды испытать к этому усталому человеку прилив непрошенной жалости: — Это важно…

Проклиная себя за слабость, феромим тянется вперёд.

Секунды катастрофически быстро ускользают, и если клиент продолжит бороться, упираться и настаивать, всё задание пойдёт насмарку. Это не понравится ни родственникам, ни оскорблённым охранникам снаружи. Поэтому парень быстро — той же рукой, в которой зажато письмо, — хватает фигурку и опускает в карман «блузки».

И сразу чувствует, что сиюминутная слабость прошла.

Он снова вспоминает текст «телеграммы» и готов продолжать…

В этот же момент Дубинин сдаётся под натиском экстракта. Его плечи обмякают, он откидывается на высокую спинку кресла. Пальцы подрагивают, по щеке катится слеза, теряясь в аккуратной седой бороде.

— Леночка? — бормочет он. — Как же так?..

— Дядя… — начинает Алекс и испытывает вспышку злости оттого, что голос дрогнул. — Дядя Слава… у нас мало времени, и я хочу, чтобы ты внимательно меня выслушал…

Тот кивает. Смотрит на погибшую племянницу и не может отвести взгляда. Сердце мужчины начинает колотиться всё быстрее, но на губах мелькает улыбка «понимания сущего», характерная новорождённым, безумцам и познавшим дзен.

— Прежде чем мне уйти