Угроза эволюции - Коркханн

Наконец, шаги прошуршали по песку, мой визави встал рядом. Немного помолчали, вместе глядя на безразличные ко всему волны. Два псиэма под стать друг другу, которые кто-то импульсивный и поспешный в суждениях мог бы назвать столь же выразительными, как у покойников перед кремацией. Возможно, мой был в чём-то даже менее живым. Только два. Человеческих.

— Поздравляю с новой должностью, Сиор, — тихо проговорил Арк Таль Рениус, не глядя на меня.

— Спасибо. Предстоит много работы.

— Итак, ты сумел меня удивить. Почему такой выбор? При всех твоих наградах и перспективах.

— Лучший выбор, который мог сделать, с учётом всех обстоятельств, известных только мне. Необходимо погрузиться в служебные дела, подальше от круговорота политики и интриг.

Мы вновь помолчали. Я знал, что удивил многих. Тем лучше.

Утром накануне совета, на котором Вартимус объявил о сложении полномочий в связи с переходом в Сенат и поставил на повестку вопрос о выборах нового Главы, я обратился к нему с прошением о назначении на вакантную должность. И он прошение удовлетворил. Поэтому в совете я участвовал на правах нового начальника Вирейского отдела Конгрегации, сменившего Нунцио Сциллиса, который был отправлен в отставку за косяк с Дирмикой. И в этом статусе я с удовольствием проголосовал за избрание Главой Конгрегации Марио Арегонуса. Выдвинутого по моему же предложению и поддержанного, надо сказать, единогласно. После такого уязвлённой неожиданным поворотом Бьянке осталось лишь, скривившись от недовольства, утвердить его в должности.

Будто угадав, о чём думаю, Рениус проговорил:

— Тиберий снабдил Марио всеми знаниями, которые понадобятся, дал наставления. Он уверен, что ученик не подведёт, и контора теперь в надёжных руках.

— Я тоже так думаю. По крайней мере, Арегонус достаточно твёрд, чтобы противостоять давлению с разных сторон. Ничего не должен Бьянке Луциллиус, поскольку даже контактов с ней не имел. Человек не Вартимуса, но Карры. Глава, выдвинутый начальниками из своей среды и поддерживаемый ими. Очень надеюсь, что автономию Конгрегации он сохранит. Ведь вы, я имею в виду ложу, были правы — Кастором вертели нейровэбы, хоть и не напрямую, а через Бьянку. Начнём с чистого листа.

— Значит, поедешь в дремучую холодную Вирею, развивать слабый отдел? Что ж, раз так решил… Но есть и наши дела, — Рениус посмотрел на меня, псиэм-сигналом давая понять, что не чувствует Араха.

— Ах да, — проговорил я и, расстегнув куртку и рубашку, повторил жест самого квестора, когда-то показавшего обезображенное плечо.

Уродуя бледную кожу, от дельтовидной мышцы по бицепсу к сгибу локтя тянулись кривые шрамы, смазанные гелем для заживления и косметического эффекта. Линий татуировки не было.

— Итак, ты избавился от паука, — кивнул старик. — Нашёл в себе силы. Это хорошо. Будь осторожен, никто не должен узнать.

— Никто ничего не узнает, — заверил я, запахивая чёрную куртку.

— Значит, готов к вступлению в ложу?

Я посмотрел в глаза, взгляд которых некогда казался мне загадочным и сильным, качнул головой.

— Вынужден отказаться. Пойду по стопам отца, чему, думаю, ложа не сильно удивится. Особенно теперь, когда не оправдал ваших надежд на то, что возглавлю Конгрегацию. По-прежнему остаюсь открытым для сотрудничества и готов участвовать в долгосрочных планах. Способствовать ослаблению влияния эндемиков на человечество. Но членом тайного общества не стану.

Взгляд и псиэм старого квестора ничем не выдали разочарования, если оно и было. Напротив, спустя пару секунд его губы тронула лёгкая усмешка.

— Она сказала, что ты так поступишь.

— Аурелия?

— Дэрия. Хорошо тебя чувствует.

Я вновь посмотрел на Рениуса.

— Скажите, в чём её секрет? Дэрия особенная, вижу, но не понимаю.

— Она не просто особенная, а пока уникальная. Первая, в ком проявились спрогнозированные нами способности. В частности, её псиэм может при контакте блокировать чужую радикализацию. Грозный инсектант в присутствии этой девушки становится слабым котёнком. Понимаешь, что будет, если об этом узнают? Какая охота за её головой начнётся? Можешь оценить степень моего доверия тебе.

— Никогда доверия не предам. И уж тем более не наврежу ей. Слова о готовности к сотрудничеству — не пустой звук.

— Знаю. Об этом она тоже сказала. Одна история заканчивается, но начнётся другая. Ложа будет негодовать из-за твоего отказа вступить в её ряды. Но не мы.

— Вы?

— Я, Аурелия, Тиберий и Дэрия. Ещё кое-кто.

— Значит, ложа не так монолитна, как кажется?

— У этого организма сложное устройство. И Совет ложи, которому ты был представлен, не единственный орган управления. Есть, к примеру, и Дирекция, представителей которой члены Совета даже не знают в лицо. Конспирация, сам понимаешь. Всё серьёзно. Не исключаю, что в будущем с тобой захочет связаться кто-то весьма значимый. Устраивай свою жизнь в Вирее и жди чего-то ещё более интересного.

— Что же, посмотрим. Мой тёплый привет дамам и низкий поклон Тиберию Карре. Передайте, пожалуйста, что я наконец понял все его слова. И главный совет не прошёл мимо. Он поймёт.

Рениус молча пожал мне руку и ушёл прочь по холодному песку.

Перед отъездом из Нова Аркадии мне хотелось попрощаться с отделом. Арегонус, естественно, уже отбыл в Иггарду, а я, на положении бывшего зама, уладил последние дела с передачей местного хозяйства его преемнице. Утром предстоял вылет в Вирею, куда уже перебралась Кас. Я, конечно же, уговорил нового Главу назначить её моим заместителем. Марио сделал это с доброй улыбкой.

Вскоре ноги принесли меня в зал с телескопом — любимое место размышлений старого Карры. Я включил проекцию видимого в широкоохватный прибор участка звёздного неба, она замерцала на белых сводах огромного купола. Совпало, что успел увидеть пару ярких искр, летящих к нашей временной третьей луне. Последние диджейвы покидали планету, ковчег готовился вернуться к Земле.

Внезапно меня угольком затухающего костра обожгла мысль: что, если хоть одна тварь — астроинсектус — как-нибудь проникла тайком на судно? Пока мы занимались разгромом основных сил? Фокус вполне в духе Братства — секретная операция под прикрытием яркого фейерверка. Предположение было внезапным и пугающим. Думать об этом не хотелось. Но, увы, отчётливо вспомнились слова казнённого нами с Вартимусом отца-куратора: "Мы растём… ещё не понимаете… скоро вам конец". А следом и прозвучавшие в унисон им фразы покойного Апиуса, брошенные Бьянке на записи последнего разговора: "Кто сказал, что я проиграл? Вы все ещё ничего не понимаете. Цель достигается".

Странное созвучие. Оставалось надеяться, что у меня всего лишь разыгралась профессиональная паранойя. Или…

Проводив взглядом яркие точки DJV, я выключил проекцию и в который раз задумался о знаковом диалоге, состоявшемся у нас с Тиберием Каррой в этом самом зале. Тогда он, помимо всего прочего, сказал: