Угроза эволюции - Коркханн

Необходима была именно альсеида, чтобы сойти у инсектантов за свою. Она слушалась, вела исследования как надо. Я не рассказывала, чья она дочь на самом деле. Это могло породить… скажем так, ненужную мне коалицию.

Естественно. Я мысленно усмехнулся. Боялась, что отец и дочь вместе выступят против неё. Мастер заговоров опасалась заговора. Это понятно.

— Но откуда-то она узнала правду. Или Кастор, наконец, рассказал, или кто-то другой, — Бьянка посмотрела на меня с прищуром. — И осмелела. Стала возражать против концепции исследований, грубить мне. В общем, показала, что вот-вот выйдет из-под контроля. Это большая ошибка. На данном этапе реализации моих планов польза от неё себя исчерпала. А опасность, в том числе разглашения лишнего, возросла. Боюсь, она сама подписала себе приговор. Вопрос лишь в том, кто приведёт его в исполнение.

Здесь я позволил себе усмехнуться. Опытная интриганка поняла, что я этим хочу показать.

— Правильно. Твоя ценность велика. Поручила бы Теоду и его ребятам, но они слабоваты для такой альсеиды. Способна их перебить. К чему мне рисковать? А ты можешь сделать это быстро и тихо, учитывая ваши отношения.

— А почему вы решили, что наши отношения не станут причиной моего отказа от такого… хм, поручения?

— Потому что считаю тебя не дураком. Услышь, я её приговорила! Ей в любом случае конец. Вопрос лишь в исполнителе. Сделай тихо, быстро, во сне, как хочешь. Чтобы не мучилась. Другие, кого могу послать, столь деликатны не будут. Порвут на куски.

Бьянка немного помолчала, глядя на меня и давая смириться с неизбежным. Потом заговорила мягким, чуть ли не заботливым тоном:

— Сиор, помни о другой своей женщине. Я многое о тебе знаю, давно держу в поле зрения. Кассия, отличный аналитик с блестящими перспективами. И она, кажется, беременна? О да, кое-какая информация из медучреждений Конгрегации у меня тоже имеется. Так вот и думай о ней, о будущей семье. Нам обоим нужно избавиться от лишнего фактора — Вивьен. Сделай это, мой будущий Глава Конгрегации.

Я смотрел на безжалостную тварь в человечьем обличии совершенно спокойно. Расклад был предельно ясен. Тот же метод, что и с Вивой, — изначально замажет меня кровью, чтобы иметь возможность шантажировать, держать на крючке. Ничто не ново под двумя лунами.

— Казни эту альсеиду, естественно, втайне от Кастора. Стань Главой, сделай Теода замом и прислушивайся к нам. Докажи преданность новой власти. У тебя и твоей семьи всегда всё будет отлично. Что скажешь?

Я бесстрастно посмотрел Бьянке в глаза и тихо сказал:

— Вы вскоре получите мой ответ.

* * *

Ночью, в Час богомола, трещина с лавой выглядела ещё более зловещей. Будто чудовищный крематорий ждал людские тела.

Я пришёл раньше намеченного и теперь осматривался, чтобы убедиться — вокруг пусто. На ночь смотровые площадки для туристов закрывали, находиться здесь запрещено. Но меня, конечно, не остановили символические заграждения, как и камеры наблюдения, на которые своевременно навёл помехи.

Прошло несколько дней с того момента, как Арах впал в анабиоз и перестал реагировать на все сигналы. Наконец, пришёл в сознание. Сильно изменился. Но пока, да здравствует Разум, не отказывался выполнять мои команды. Выслушал, что от него требуется, и дал согласие. Мы настороженно "присматривались" друг к другу в псиэм-поле, будто знакомясь заново.

Наконец я уловил приближение Вивы. Вскоре увидел её — в обтягивающем фиолетово-чёрном комбезе из синтекожи, с собранными в хвост волосами, тихую и настороженную. Живо вспомнил нашу встречу на крыше с бутылкой виски. На этот раз у неё с собой не было дорожной сумки. И не понадобится.

Чувствуя смятение, мысленно проговорил первое четверостишье новой формулы самодиагностики, призванной зафиксировать достигнутое состояние внутренней уравновешенности и решимости.

Ты жил один! Друзей ты не искал

И не искал единоверцев.

Ты острый нож безжалостно вонзал

В открытое для счастья сердце.

Пошёл навстречу альсеиде.

— Это я.

— Очень ждала встречи, — девушка улыбнулась. — Минутки считала.

Не меняя выражения лица, я указал на край смотровой площадки.

— Пойдём, кое-что хочу показать.

Остановившись у самого обрыва, посмотрел вниз.

— Здесь погиб мой отец. Проиграл схватку и сорвался.

— Сочувствую, Сиор, — Вива встала напротив меня, спиной к невысокому парапету, и заглянула в глаза. — Терять близких страшно.

— Ты права. Это больно. Но иногда случается. Нужно принимать достойно.

— Я бы ни за что не хотела потерять тебя.

— Наверное поэтому ты целый год бегала и пряталась от меня.

— У меня были причины… Впрочем, сейчас это уже неважно. Прости меня за всё.

— И впрямь, теперь уже не важно. Наш путь привёл сюда. Чего ты хочешь больше всего?

— Вырваться из ловушки.

— И я. Смотри внимательно.

Девушка снова окинула взглядом горный склон с уступами, покрытыми вуалями Maxima texentium, зловещую трещину с тягучей лавой.

— Страшное место, — она поёжилась и заглянула мне в глаза.

Взгляд напомнил все те, которыми смотрела на меня раньше — в первую встречу, на крыше перед расставанием, при новой встрече в Фармине и многие другие. В них со временем появлялось всё больше любви, хоть и укрытой вечными тенями сомнений, колебаний, тревог. Сейчас, наконец, там было безоговорочное доверие.

Я глубоко вздохнул и мысленно завершил формулу гармонизации:

"Безумный друг! Ты мог бы счастлив быть!.." –

"Зачем? Средь бурного ненастья

Мы, всё равно, не можем сохранить

Неумирающего счастья!"

— Всегда помни, что… — начала девушка.

— Да, — подхватил я. — И ты знай, что я тебя очень сильно люблю.

Поцелуй был долгим и нежным, им хотелось выразить всё, что не успел сказать. Потом отстранился.

Глаза Вивы даже не успели расшириться от удивления, когда мой псиэм выстроил мощную атакующую волну.

Арах бросился к горлу девушки. Мог ли я остановить его, как тогда, в первую встречу?

Псиэм-запись бесстрастно зафиксировала, как альсеида летит в пропасть. Это станет единственным доказательством для Бьянки. Я знал, что вулканическая лава сделает своё дело, и останки жертвы не найдут. Их здесь никогда не находят.

Подняв глаза, посмотрел на две луны. Казнь состоялась. Ночь паука…

* * *

Холодные волны лениво накатывали на серый песок новоаркадского побережья. Почти зимняя погода не располагала к прогулкам, и вокруг этим вечером не было никого, кто мог бы подслушать разговор. Я стоял неподвижно, разглядывая тёмную морскую воду. Ждал тихих шагов, которые сообщат о приближении единственного собеседника.

Неделю назад состоялся совет начальников отделов Конгрегации, на котором был избран новый Глава. Начиналась очередная страница летописи нашей конторы. Я верил, что она станет ещё более насыщенной событиями и интересной.

Что-то мы потеряли, но что-то и обрели. Тем любопытнее. Иронией вполне можно пытаться