Барон фон дер Зайцев (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

— Та, сын мо… — продолжал жевать святой отец, видимо вопли Видоплясова его прямо из-за стола извлекли.

— Отче, мне помощь ваша нужна. Хочу кузнецу одну штуку заказать. Переводчик нужен. И ещё вы не могли бы учить меня жемайтискому языку? — отец Мартин был на жену похож, или она на него. Два колобка, народ, понимаешь, голодает, а они отожрались. Хотя, насколько Иоганн помнил, в последние годы в баронстве точно никто не голодал. Хорошие лета были, с урожаем пахари.

— Пся крев! Прости, Господи! Иоганн, ты ещё черней и синей, чем был вчера. Языку? Чудны дела твои, Господи! Ты ли это, неужто бес покинул тебя, не вынес твоих проказ. Стыдно ему стало?

Событие пятнадцатое

Оказалось. Да, думал показалось. Оказывается, любой труд должен быть оплачен. Это без всяких намёков ему преподобный отче «намекнул». На свечи де денег не хватает, да на муку для куличей. Один грош (нем. Groschen, от denarius grossus или «толстый пенни») в неделю. Грош — это всего одна тридцатая талера. Это за уроки. Не дорого, решил Иван Фёдорович. Получается талер в полгода, даже чуть больше в году пятьдесят две недели. Что такое два талера в год. Отец, уезжая, выдал ему мешочек с двадцатью талерами, и походя так выдал, видимо для него не очень большие деньги. А за перевод у кузнеца и, вообще, за общение с сим типом, отец Мартин потребовал пять — шесть пфеннигов. М? Это уже высшая математика. В гроше двенадцать пфеннигов. Запутали. Запутал их преподобие.

Кузнец Угнисос — Гена сидел, привалившись к стене кузнецы и попивал молоко из большого, литра на два кувшина. И этот был из белой глины, не коричневым был — серым. Иван Фёдорович ещё одну зарубку сделал, нужно узнать, где тут залежи белой глины.

— Он говорит, что железку и ответную часть сделает, а вот само ведро нужно делать деревянным, — пояснил священник после бурного обсуждения с маханием рук и регулярным крестным знаменьем. Ну и всё это на повышенных тонах. И чего, спрашивается кричали, если всё так просто.

Ага, вот чего его Гена лесом послал. Это не лес, а из дерева. Мог бы и сам догадаться, что сейчас железо дорого, а вот вёдра и бочки всякие из дерева и плохонький бондарь смастерит.

— Гут. Шток должен плотно запирать клапан. Вода не должна бежать, — согласился с деревянным рукомойником Иоганн.

Кузнец кивнул и стал что-то быстро говорить святому отцу, показывая руками, как он на велосипеде катается по кривой дороге. Да, уж, всё страньше и страньше. А уж когда отче Мартин перевёл то, что сказал кузнец, то Иван Фёдорович заподозрил в Гене собрата по попаданчеству.

А чего. Пророчествует. Ну, так это каждый попаданец может. Живёт бобылем. Ну, наверное, там семья осталась, и он надеется вернуться. Так, это ладно. Галминас просил денег у Иоганна, чтобы сделать колесный плуг.

Ни агрономом, ни фермером Иван Фёдорович не был. Как устроен плуг знал только по картинкам, но в этих картинках видел приписки, что ещё в Риме это чудо изобрели. Не в современном, а в том, древнем. И вот, оказывается, всего полтора тысячелетия понадобилось, чтобы о такой полезной вещи вспомнили.

— Он говорит, что видел в Риге на рынке, франки продавали. Он сможет такой сделать, если ему дадут семь талеров на хороший металл, — нет, не попаданец, выходит. Просто мастер. Любопытно ему такую сложную штуку попробовать изготовить. Плуг?

Плуг? Иван Фёдорович задумался, семь талеров сюда, за умывальник, за учёбу, бамс и половины огромной суммы, как ему казалось, уже нет. А ещё только обед первого дня его самостоятельной жизни. Вот и думай?

— Хорошо, преподобный отче, скажите ему, чтобы вечером пришёл к замку, я выдам ему деньги.

— В своём ли ты уме Иоганн⁈ Это огромная сумма. Зачем тебе плуг, ты собираешься сам пахарь землю? Ох, нужно мне переговорить с Отто Хольте, большую ошибку твой отец допустил, оставив тебя одного. Думаю, твоя мачеха гораздо разумней тебя, нужно было всю власть ей передать в баронстве, пока Теодор сражается с язычниками.

А ведь это не все ещё траты. Он же хотел заказать плотнику книжные полки, стол с ящиками и шкаф для одежды. И хоть плотник как бы работает на барона и живёт в замке, но чувствовал Иван Фёдорович, что и Игнациус — их плотник потребует денег. На рыбий клей, на гвозди, на доски из дуба, на лак, да найдёт, как из пацана деньгу вышибить.

Оказалось даже хуже, чем предполагал Иван Фёдорович. Игнациус повертел его чертежи и стал репу чесать, репа была большой. Сам плотник был здоровяк, да ещё голова нестриженная и нечёсаная тоже была ряхой настоящей.

— Нужно ехать в Ригу, молодой господин. Тут вот на двери нужны петли. Тут красивую ручку нужно, тут, в дверце на столе, опять петли и ручки на ящики. Наш кузнец, неплохой мастер, но работа выйдет грубой, тут нужен ювелир. Даже из меди или бронзы такие петли и ручки обойдутся в три — четыре талера на все ваши вещи, молодой господин. Опять же нужны хорошие дубовые доски. Такие можно достать только у корабелов.

— А если липа. Они же белые получатся доски, красиво, — решил чуть уменьшить расходы Иоганн.

— Хм. Липа. Мягкое дерево. Сделать можно. Да, будет красивей, но это менее надёжно. Мебель делают на века.

— Давай первые экземпляры сделаем из липы. А скажи Игнатий, а…

— Игнациус, молодой господин.

— Хорошо. А скажи Игнациус, а если выставить этот шкаф, стол и полки на продажу на рынке в Риге, можно ли их продать с выгодой. Можно ли наладить производство, чтобы это приносило прибыль.

— Ох, боюсь, побьют гильдийские. А так да, продать дорого можно. Вещи получатся необычные и красивые. А если через гильдию…

— Давай сначала сделаем. Вот тебе четыре талера, но не швыряйся там. Завтра как раз наш кузнец едет со святым отцом Мартином в Ригу. Он за железом. Отправляйся с ними. Сходи сейчас к Угнисосу и договорись, чтобы они тебя взяли.

Глава 6

Событие шестнадцатое

Принятие пищи сейчас происходило так. Сидели они за длинным столом в парадной гостиной замка впятером. Две Марии — мачеха и её компаньонка-родственница датчанка. Потом две их дочери — сестра Василиса и рыжая бестия Герда и прямо крутой весь и сине-зелёно-жёлтый с паклей, торчащей из носа, барончик Иоганн во главе стола. Кухарка главная бабка Лукерья стояла на пороге, а сын плотника Игнациуса Суне, что переводится, как сын, приносил из кухни, что находилась на первом этаже полутораэтажного домика во дворе замка, кушанья и расставлял на столе, а потом, если кто требовал, подливам им в кружки воду из кувшина. Есть в этом действе один нюанс. Воду для кухни брали из реки, уже так себе с гигиеной. Но тут процесс важней. Дед Игорь приносил её вёдрами из реки и выливал в ту самую примерно трёхсотлитровую бочку, в которой умывался, и в которую сморкался, их управляющий Отто Хольте. А потом это все пили!!! Обнаружил этот круговорот воды в природе Иоганн только сегодня в обед. Суне подошёл к бочке и зачерпнул из неё кувшином. Кувшин опять примечательный, тоже из белой глины, так ещё и глазурью снаружи покрыт. Это уже ого-го какая технология. Пора этой белой глиной заняться. Каолин имея можно попытаться… Да много чего, имея знания, можно наворотить. Факультет технологии силикатов Иван Фёдорович не заканчивал, заканчивал стройфак, но производство кирпича проходили, а как делать костяной фарфор знает любой человек, прочитавший хоть одну книгу про попаданцев.

Но это завтра, а вот сегодня ему в кружку Суне плесканул воды из этого самого кувшина. И вон даже сопля управляющего плавает, хотя может и икринка жабы, которую прихватил дед Игорь с реки.

— На это я пойтить никак не могу! — отодвинул Иоганн кружку, — Лукерья, а можно мне чаю.

— Ась? — бабка как стояла прислонённая к стене так от неё и не отслонилась, рукой махнула только останавливая Суне.