Вершина Мира - Андрей Алексеевич Панченко

Однако дорога не стала легче. Под копытами хлюпала раскисшая после дождя глина, лошади вязли, люди ругались, изредка нам и самим приходилось спрыгивать в жижу, чтобы помочь измученным животным. Иногда приходилось обходить заболоченные луга, уходя на сухие пригорки, где дул ледяной ветер. Караван растягивался, и мне приходилось останавливаться, поджидая отстающих.

Ближе к полудню показались первые зимовки киргизов. Над рекой тянулся дым из землянок и юрт, на пригорках паслись стада овец. Хозяева юрт выходили навстречу, приветствовали нас, интересовались новостями, спрашивали — куда мы идём. Слово Я заметил, что про Нарын они говорили как-то пренебрежительно, но вот «Кашгар» звучало у них с особым уважением — город оставался для них и рынком, и источником богатства, и воротами в иной мир. Здесь мы купили немного сушёного курта и кобыльего молока, оставив в обмен старую медь и несколько ножей.

На следующий день мы добрались до самого Нарына. Город встретил нас сурово: деревянная крепостица с частоколом, десяток казённых саманных строений, пара лавок и русская стража у ворот. Для русского человека здесь всё казалось до боли знакомым — русский говор, солдатские шинели, крик приказного. Но стоило отойти от крепости к базару, и обстановка менялась: в толпе мелькали киргизы, уйгуры, китайцы, даже пара бухарцев с тюками красного сукна. Базар уже закрывался, и местные торговцы грузили товар на арбы.

Мы вошли в крепость под вечер. Солнце уже садилось за хребет, и длинные тени от частокола легли на утоптанный двор. Несколько солдат в поношенных гимнастёрках сидели на бревне у казармы, лениво курили махорку. Они глянули на наш караван с любопытством, но без особого удивления — видели, значит, и не такие обозы.

У дверей штаба стоял дежурный унтер-офицер, подтянутый, с длинными усами. Он молча козырнул и проводил нас внутрь.

В помещении пахло чернилами и кизяком, которым топили железную печь. За столом, заваленным картами и бумагами, сидел человек в выцветшем мундире. Поднял глаза, и я заметил морщины у уголков век, будто от вечного прищура на солнце. Это был капитан Николай Алексеевич Обручев — начальник Нарынского военного поста и комендант крепости.

— Караван? — спросил он негромко, подслеповато прищуриваясь, голос у него был спокойный.

— Так точно, — ответил я, снимая фуражку. — С перевала Ак-Суу. Следуем в сторону Торугарта.

— Постойте, вы Волков? — Капитан встал, и обойдя стол подошёл ко мне вплотную.

— С утра вроде был им — Хмыкнул я. — Вас должны были предупредить о нас.

— Простите, не разглядел русскую форму — Смутился капитан — Зрение знаете ли в последний год подводить начало, днем вижу всё ясно, а вечером и в полутьме плывет всё перед глазами.

— Бывает — Пожал я плечами.

Капитану на вид было за сорок, и возрастные изменения органов зрения добрались и до него. Сейчас не делают операции на глаза, меняя хрусталики и удаляя катаракты, и на таких подслеповатых, но ещё крепких мужиков я насмотрелся уже вволю.

Капитан слегка кивнул и встал. Движения его были простые, без лишней резкости, но чувствовалось — человек привык к власти.

— Рад знакомству. Но я так понимаю вы у нас не задержитесь?

— Завтра в путь, — Подтвердил я его догадки — Нужно дойти до Кашгара пока перевалы проходимы. Вот пришел к вам поздороваться, и попросить совета как идти дальше.

— Понимаю…

Обручев подошёл к карте на стене, провёл пальцем по линии дороги, взглянул на меня исподлобья:

— Там дальше после Ат-Башы пусто. Арпа — мёртвая долина. Дров нет, воды мало. А китайцы нынче нервные. Сколько у вас людей и лошадей?

Я коротко ответил. Обручев помолчал, потом слегка усмехнулся:

— Не первый караван, что идёт этой тропой. Но не каждый возвращается. И наши басурмане шалят, и китайские. У меня всего триста бойцов, и как вы сами понимаете, везде мы успеть не можем. Совет мой — держитесь ближе к киргизским и уйгурским зимовкам и не спорьте с китайскими чиновниками. У них бумага дороже стали, а каждый мелкий писарь мнит себя сыном императора. Они любят, когда перед ними пресмыкаются и унижаются. Да и вообще, сами с ними не говорите. Передайте через встречных караванщиков письмо в наше консульство в Кашгаре, чтобы вас встретили. Там люди опытные, они разберутся лучше вас.

Он пригласил меня присесть. Солдат принёс чайник и пиалу. Мы сидели за грубым деревянным столом, слушали, как снаружи завывал ветер.

— Здесь, в Нарыне, — продолжал капитан, — и я имею ввиду не только город, всё решает терпение. Кто умеет договариваться и не спешить — тот живёт долго. А кто думает, что в горах можно силой всё взять… тех мы потом находим по весне и хороним. Я вас не пугаю, ни в коем случае! Просто предупреждаю Исидор Константинович — до самого Кашгара пойдут дикие места, где закона считайте и нет вовсе. А у вас небольшой отряд, хотя и военный, поэтому не рискуйте зря. С любым бандитом можно договорится полюбовно. Поверьте, им тоже не захочется терять людей, вступая с вами в схватку. Так что если нарвётесь, то только переговоры!

Я встретился с капитаном взглядом. В этих серых глазах не было ни угрозы, ни дружелюбия — только опыт человека, слишком много лет прожившего на краю империи. Мне казалось, что я своим присутствием его очень тяготил, заставляя оторваться от привычного уклада жизни. Недружелюбный взгляд был у капитана.

— Спасибо за совет, — сказал я. — Нам пригодится.

Капитан снова кивнул, и разговор был окончен.

В крепости, сославшись на неотложные дела, я задерживаться не стал, отказавшись от ужина в компании офицеров и предложенный ночлег, очень уж гнётшее впечатление крепость и её командир на меня производили. Я только пообещал Обручеву утром перед отъездом забрать почту в русское консульство в Кашгаре. Мы же остановились на постоялом дворе возле базара, где вкусно пахло лагманом, овчиной и дымом. Мои бойцы сушили обувь, лошади отдыхали, люди переговаривались о дороге. Нарын для нас — это лишь перевалочный пункт, задерживаться здесь я и не планировал. Дальше начиналась настоящая дорога — к Ат-Башы, в пустынную долину Арпа и выше, к самому Торугарту. Если верить словам Обручёва, там не будет ни зимовок, ни рынка, ни русских постов. Только ветер, камни и китайские заставы.

Вкусно поужинав, я вышел к реке, посмотреть на чёрные воды Нарына. Они бежали на запад, туда, где уже крепко сидела