Шарлатан V - Квинтус Номен

состояла, ее требовалось только от «органики» перед закладкой в печь отмыть. Казалось бы, причем тут орехи? Но это только казалось, что не причем.

Угля в Танзании действительно было много, вот только коксующегося не было совсем. Пожтому советские инженеры предлордили ставить не домны, а печи по прямому восстановлению железа: для получения раскаленного «синтез-газа» в принципе любой уголь годился, а из газогенератора выходил газ именно раскаленный, с температурой в районе тысячи градусов, и он железо в такой печи восстанавливал без дополнительного нагрева. Потом, конечно, это железо требовалось переплавить в электропечах, а электричества пока в достатке не было — однако это я вообще проблемой не считал: угольные шахты быстро расширялись и новые уже строились, так что скоро и электростанции заработают. Но в электропечи из железа получится только то же самое железо, просто уже не «пористое» — а нужна-то была сталь! И чтобы сделать из железа сталь, нужно было в расплав подкинуть углерода, а с ним как раз проблемы и возникали: местный уголек мог железо лишь испортить, столько в нем было золы с кучей всяких вредных веществ. А вот шелуха орехов Кешью после того, как в отдельных ретортах из нее вытащат все летучие (и довольно ценные) вещества, для превращения железа в сталь годилась просто идеально. Однако возить ее в юга на север на осликах (или даже в грузовиках) было слишком уж накладно.

Да и сам уголек: месторождения его были найдены большей частью тоже на юге страны, а всегда выгоднее возить уголь к руде, а не наоборот. Так что вопрос об унификации железных дорог был поднят, но так в подвешенном состоянии и оставался. Потому что на его решение опять денег не было: ведь мало рельсы переложить, нужно еще и с локомотивами и вагонами что-то сделать. Про локомотивы я уже упоминал: сотня древних, как известно что, дровяных паровозов как-то еще обслуживало северные линии, и они таскали почти столь же древние вагоны. А ко капской колее бегали уже очень современные германские дизельные локомотивы, таскающие новенькие (и тоже германские) вагоны. И на юге обслуживание железной дороги уже обходилось почти что втрое дешевле чем на севере, так что при смене путей и подвижного состава все бы за несколько лет окупилось… но на замену денег как не было, так и не будет, поскольку все их съедали текущие расходы. И у меня денег тоже лишних не было, СССР и так очень крупно в страну вложился…

И я бы еще долго голову ломал над тем, как с такой проблемой разобраться, но Зинаида Михайловна (через неделю после нашего разговора) прислала мне в помощь забавную семейку: Муж — Юра Зайцев — был «железнодорожником», но не путейцем, а инженером по производству всякого железнодорожного и металлического оборудования. А жена его Лена — ее товарищ Коробова буквально «от сердца оторвала» — была как раз экономистом-плановиком и до переезда в Африку работала заместителем начальника отдела, заведующего производством ТНП в Местпроме, где отвечала за «исследование спроса». И вот они вдвоем взяли на себя решение этой проблемы. Ну как «вдвоем»: у них к середине июля уже собралась группа советских специалистов численностью человек в двадцать, и эта команда принялась решать проблему «комплексно», причем с самого, так сказать, начала.

То есть самое начало я успел «заложить»: по моему мнению Танзания «не добирала» на экспорте орехов кешью много миллионов долларов. Очень много: цена на орех (обработанный) колебалась в районе пары долларов за килограмм, а Танзания орехи отправляла за границу примерно за сорок пять-пятьдесят центов. Просто потому, что экспортировались орехи в скорлупе, а в Индии, которая была основным импортером, с ореха кожуру сдирали, сами орехи тщательно обжаривали чтобы все ядовитые вещества улетучились — и продавали готовый продукт вчетверо дороже. Я заказал в Нижнем установку по лущению и дальнейшей переработке орехов, и небольшой заводик (производящий примерно пять тонн продукта в сутки) уже заработал — а он в качестве отхода еще и тонны две чистейшего уголька выдавал. Немного, но этого должно было хватать для производства (из пористого железа) примерно пятисот тонн не самой паршивой стали.

А первый железоделательный заводик уже готовился к пуску на противоположном конце страны — и вот туда эти ребята столь ценный уголь и отправляли (пока что на грузовиках). Но не просто отправляли, а расфасованный по мешочкам из сизаля (которые можно было в печь вообще целиком кидать), а рядом с металлургическим гигантом (который на первой очереди в сутки должен был выдавать около пятидесяти тонн металла) срочно ставился прокатный стан, на котором должны были катать арматурную проволоку. И еще один стан, исключительно проволочный, рядом с которым уже ставился простой гвоздильный станок: оказывается, спрос на гвозди здесь категорически не удовлетворялся и гвозди (импортные) продавались вообще за какие-то бешеные деньги. А они собирались уже к октябрю ситуацию «исправить» и одновременно с резким сокращением доходов ушлых импортеров гвоздей еще и изрядную денежку в бюджет страны принести: завод-то строился как государственный и все доходы с него поступали в казну.

В принципе, копеечка с гвоздей должна была поступать не особо большая — но падение цены на них сильно бы порадовала народ, а основной доход от завода должен был идти от использования арматуры. Не от продажи: всю арматуру (по крайней мере на ближайшие пару лет) было намечено использовать для изготовления всяких бетонных изделий (и, в первую очередь, бетонных шпал), и доход этот вообще должен был образовываться в СССР. Даже не доход, а сокращение расходов на изготовление и перевозку этих шпал в Африку…

А чтобы шпалы делать бетонные, кроме арматуры еще и цемент требовался, который раньше в стране не производился — так что четверо инженеров из этой группы быстренько строили уже заводик цементный. Тоже небольшой: они вообще все проекты «первой стали индустриализации» взяли из опыта послевоенных нижегородских артелей, слегка их адаптировав под местные условия. И да, продукция таких небольших заводиков обходилась заметно дороже, чем на заводах-гигантах, но у нее было два важнейших преимущества: во-первых, она была «своя», то есть для ее приобретения не требовалось тратить валюту. А во-вторых, она оказывалась заметно дешевле импортной просто потому, что не требовалось тратиться на ее перевозку, погрузку и разгрузку. И в первый год «индустриализации» все это особо больших выгод стране вроде и не давало — но если посчитать повнимательнее…

Для того, чтобы было не чем внимательно считать, в Дар-Эс-Салам привезли еще парочку «средних» ЭВМ, и