Шарлатан V - Квинтус Номен

одну сразу поставили в срочно строящемся Танзанийском университете. А с преподавателями… для начала там было намечено в качестве преподавателей нанимать опять советских специалистов, хотя просто найти пару сотен человек, относительно свободно говорящих хотя бы на английском, было очень и очень непросто. Но сколько-то таких нашлось (и я сильно подозреваю, что этих специалистов большей частью 'от себя отрывал Павел Анатольевич), а так как уже Джулиус с открытием этого университета страшно спешил и выделил на строительство (как самого университета, так и жилого городка возле него) огромные по местным понятиям деньги, то первого сентября в нем уже встретили первых студентов.

Так себе студенты, в основном это была молодежь, окончившая всего лишь семилетние школы — но пока что в стране других «студентов» и найти было невозможно. Совсем невозможно, ведь даже для обучения в старшей школе местных за границу отправляли. Так сто пришлось снова воспользоваться «опытом предков»: для того, чтобы из студентов все же выросли нормальные инженеры, врачи, агрономы и учителя, на первом курсе им устроили фактически «классический рабфак». И это, кстати, позволило и из Замбии примерно сотню студентов набрать…

В октябре я снова ненадолго вернулся в Союз, правда не в Москву, а все же в Пьянский Перевоз, с проделать это уже оказалось куда как проще, чем в первом моем путешествии. В Аэрофлот начали поступать новенькие лайнеры товарища Архангельского, очень напоминающие знакомые мне «Ту-154», и вот этот самолет спокойно долетал из Каира в Дар-Эс-Салам, а на обратном пути и до Москвы из Каира без посадки летел. Так что на дорогу я вообще потратил по сути «одну ночь» — ну а затем еще примерно неделю «отдыхал» дома. Потому что оказалось, что улетая в Африку я с женой очень уж бурно прощался — а теперь она домой вернулась с новым нашим сыном. И я тут же бросился звонить начальству с просьбой меня уволить нафиг –однако Пантелеймон Кондратьевич в ответ на мою просьбы ничего не сказал (как и Павел Анатольевич, впрочем). А вот Светлана Андреевна через три для донесла до меня «решение властей»:

— Вовка, ты пойми только правильно: сейчас тебе просто нельзя уезжать из Замбии и Танзании. Тут, конечно, больше вина Пантелеймона Кондлратьевича, ведь он наплел тамошним президентам, что отправляет к ним специалиста, который там всю экономику раскрутит. Но наши уже специалисты пришли к странному выводу: ты там можешь вообще ничего не делать и в потолок плевать с утра до ночи — но пока ты там находишься, все наши проекты там успешно выполняются. А если ты уедешь, то…

— То есть мне и там приходится быть чудо-мальчиком…

— Честно говоря, я и сама прекрасно вижу, что ты уже далеко не мальчик. Но вот чудом ты быть пока не перестал, и это замечательно! И решением правительства тебе, в твою — обрати внимание. В твою личную танзанийско-замбийскую авиакомпанию передаются два новых лайнера, и ты можешь домой летать когда захочешь… да хоть на выходные летать, причем за счет государства. Или можно… нет, Лида к тебе переезжать точно не захочет, так что пока вот так. И вот еще что: мы тут посчитали немножко твои схемы развития экономики в тех краях, и я, если ты будешь не против, к тебе где-то после ноябрьских заеду: мы так и не поняли, как ты такую быструю индустриализацию просчитал и по сельскому хозяйству тоже. То есть по нему к тебе твоя двоюродная хочет человек пятнадцать на стажировку направить. Ну а я еще и по некоторым уже исключительно своим, не институтским, вопросам кое-что уточнить хочу. То есть не сама хочу, с меня руководство ответов требует. Поможешь?

Глава 25

Хорошо, когда тебе помогают «воспоминания о будущем». В свое время я (поддавшись на рекламу от Тиффани) купил жене в подарок небольшой гарнитур (колечко и серьги) с очень редким синим камешком — и в рекламной брошюрке, приложенной к гарнитуру, было очень детально расписано, почему эти камешки такие редкие (и дорогие). Поэтому я сразу троих геологов отправил эти камешки искать, и даже им пальцем на карте показал, где именно их искать нужно — и они летом камешки нашли. А Джулиус — поддавшись на мои уговоры — выпустил указ о том, что за вывоз этих камешков без государственной лицензии, если вес камешка превышает пять карат, нарушитель приговаривается к смертной казни. И указ этот был в местной прессе опубликован, но вряд ли хоть кто-то смог бы его нарушить: месторождение было почти сразу обнесено стальной стеной (из СССР целое судно с профлистом для этой цели было отправлено), по периметру стояли армейские отряды, никого к нему даже близко не подпускающие. И около сотни рабочих тщательно просеивали землю в поисках этих удивительных камней. А чтобы все это имело хоть какой-то смысл, специально обученные люди провели переговоры все с той же Тиффани — и средняя цена отгрузки камней за океан колебалась в районе тысячи долларов за карат. А после огранки камни стоили уже много дороже, но это было уже точно не танзанийскими трудностями, точно так же, как и то, что народ по всему миру бросился что-то подобное искать сразу после того, как «Танзания Экспресс» написала, что мировые запасы танзанита составляют что-то около двадцати тонн, а вот алмазов в мире — многие тысячи и даже сотни тысяч тонн. Но я все же смог убедить Джулиуса, что конкуренция ему точно не грозит — а вот лишняя сотня миллионов долларов стране всяко не помешает.

Пока что отгрузки ценного камешка составляли жалкие килограммы, но товарищ Ньерере, хотя и был учителем в основном биологии, но арифметику тоже знал и деньги считать умел неплохо — и понимал, что избыток предложения цены сильно опустит, так что наращивать добычу пока не спешил. А на выручку с камней он приобрел еще кое-что полезное на предмет индустриализации своей страны (в СССР приобрел, а еще кое что закупил в Венгрии и в Германии, полностью игнорируя предложения капиталистов) и насчет энергетики он тоже решил побеспокоиться. А раз решил, то и побеспокоился (ну вот такой он был решительный товарищ) — и договорился о «совместной работе» с товарищем Кимом.

Потому договорился, что наши геологи, рыщущие в поисках всякого полезного по стране, нашли действительно очень большое месторождение бурого угля — а в Корее добыча и переработка этого угля превратилась уже в отдельную и очень «продвинутую» отрасль