Нашествие - В. Бирюк

роток не накинешь платок». «Чужой роток» открывается по любому поводу или без оного. Пока шея, на которой этот роток болтается, с саблей не встретится. Уверен, что Цыба открыла тебе старую истину: «Умный мужчина не думает, кто был до него. Он делает так, чтобы после него никого не было». Ты умный?

- Н-ну. Кажется. А посмотреть сперва можно?

Факеншит! Я тут такие замыслы мультинационального масштаба строю! Королевства - в пыль! Тысячелетняя задача мира между Русью и Степью! Миллионы угнанных, десятки миллионов погибших, сотни миллионов неродившихся! А ему - покажи девушку…

Да какая разница! Хоть бы и крокодил! Она не человек - функция. Позволяющая как-то, пусть и криво, претендовать на престол того королевства. Не личиком или, там, формой ягодиц, а лишь именем своим может уменьшить количество вражеских бойцов. Чуть-чуть, на 5-7%.

У тебя гарем, парень, эта не понравится - других велишь привести.

- Посмотреть - можно. Трогать - нет.

- А как же…? Ну...

- Дождись её желания. Не терпения - стремления. Ты парень молодой, пригожий. Будет. А начнёшь сам лезть - у неё глазки закатываются, серденько заходится… Помереть может. Просто он прикосновения.

У парня - вот та-акие глаза. Ничего, разберёшься. «Должна быть в женщине какая-то загадка». Вот тебе жена с головоломкой. Что не уникально.

***

« - Изя, а вы знаете, шо у царя Соломона было 900 жён. Интересно, а чем он их кормил?

- Меня, Сёма, больше интересует другое - а сам-то он кушать таки успевал?».

У Алу гарем меньше. Поэтому он успевает кушать и расти.

Бедный мальчик: ещё такой юный, а уже столько трудов. И тут я с ещё одной…

Не-не-не! Я ж с моногамией! Может, ребёнок чуть отдохнёт, больше сил останется на гос.строительство.

***

Факеншит! Отрыжка моего гуманизма. «Женщина тоже человек». В это мире - только потому, что иначе зоофилия.

Хотя… может зря я так возвеличиваю мощу моего гуманизма? Шары-кыпчаки и без меня ставят изваяния мужчинам и женщинам поровну.

- Погоди минутку. Эй, вестовой, ко мне. Вот. Знакомьтесь. Илона, принцесса мадьярская. Как и ты, просила сперва посмотреть. На тебя. Ну, любуйтесь.

Солнце просвечивало сквозь тонкое полотно внутреннего полога, подкрашивая всё в золотое. Два юных создания жадно созерцали друг друга. То прямыми взглядами, то, вдруг смутившись столь явно проявляемого внимания, искоса.

Алу, кажется, что-то заметил во взгляде королевишны на его чудовищно богатый халат и принялся извиняться:

- Я обычно такое не ношу. Тяжело и неудобно.

Он смущённо оглядел своё расклёшенное от горла, шитое золотом, стоящее колом, парадное одеяние.

Илона отозвалась, чуть всхлипнула не то от смеха, не то от напряжения:

- Я - тоже. Обычно такое не ношу.

Оглядела кафтан, пояс с ножнами, сапоги для верховой езды. И продолжая краснеть, мило передразнила Алу:

- Тяжело и неудобно.

И они разулыбались друг другу.

Вот, всего четыре месяца в моём дому, а психичность… выдохлась. Может, Ваня, тебе свой дворец в дурдом переименовать? Очень эффективная псих.лечебница.

Что, завидно когда вдруг искра между душами вспыхивает? Ну, хоть со стороны полюбуйся. И погрусти-потревожся: многим ли хватает сил пронести этот огонь через всю жизнь?

Всё, сща расплачусь-разрыдаюсь…

- Погодите вы! Светом чувств озарять нищету мира. Где тут в твоём балагане не подслушают? Садитесь, разговор есть. Ну что ты стоишь? Халат мешает? Так сними. Или ты без штанов? А ты чего замерла? Пояс сдвинь, ножик - за спину. Та-ак. Первому, чему научишь королевишну - сидеть на пятках. Стульев и даже наших лавок в юртах нет. Теперь по делу.

Вот только тут я начал «разворачивать полотно». Перед главными персонажами грядущего действия.

Вспомянул старого Боняка, отчего у Алу пропал любовный туман из взора, смысл и внимание появилось. Рассказал о гибели Гезы в Чёрном море. Илона ахнула и прикрыла рукой рот.

И пошли по кругу.

Про то, что после объединения Руси у половцев два пути: смерть или исход.

Алу сперва пытался как-то… выглядеть перед девушкой. Но серьёзность обсуждаемого вышибло всякое манерничание. Его не надо убеждать, он знает. Что я могу уничтожить «жёлтый народ». Не просто, не по щелчку, но - могу. Потому что мне - надо.

Руси для процветания нужна Степь. А мне нужна процветающая Русь.

- В исход идти кусочками - кошами, аилами, куренями… даже ордой - проситься, чтобы «пустили из милости», «посидеть у дверей на приступочке». Или идти всей силой. Тогда можно стать господами. Как Арпады, как Сельджуки. Самая большая сила нынче в Степи - твоя. Под тобой нынче шесть орд.

- Пять.

- Скромность - хорошо. Точный счёт - лучше. Две орды - отцовская Боняка и беруковичи Беру - твои после Переяславля. Две орды шаруканычей - Кончака и Гзака - ты прибрал за этот год. И Приднепровцев Кобяка, кто не успел сбежать. А орду Башкорда прибрал твой отец после моей битвы на «Земляничном ручье».

Я не забыл, как ты тогда на поле боя кинулся чуть не под мечи «акул», спасая своего давнего, детского ещё, знакомца-наставника. А теперь он у тебя в ближниках ходит, тысячами веж управляет.

- Чарджи отдаст тебе бунчук Буджаков. Рабства на Руси нет, полон не продать. Кого не пристроили на Роси - твои. Поволжская орда вымерла. Саксины пойдут за тобой. Потому что иначе князь Саксина Роман, которого Подкидышем кличут, их вырежет. Крымская орда - тоже твоя. Иначе - деспот Всеволод…

- Лукоморцы. Тоглий под Переяславлем остался, но брат его Бокмиш... Теркская орда. Елтуковичи, Токсобичи, Отперлюевичи...

Елтуковичи в 1146 г. приняли Ростислава Ярославича (Калауз - авт.) из Рязани, который бежал от сыновей Юрия Долгорукого Андрея и Ростислава. Они же и вернули город неожиданным наскоком («изгоном»), когда уже Андрею пришлось «бежать в одном сапоге». Прежде кочевали между Доном и Хопром.

Токсобичи в 1152 г., поддерживая Юрия Долгорукого, добивавшегося в то время киевского стола, подошли к городку Ольгову под Курском. Кочевали в степи в междуречье Донца и Дона. Там же у юго-восточного, слабо заселенного русского пограничья еще одна орда — Отперлюеве.

Так в РИ.

В АИ, после разгрома полчищ Кончака и его союзников, орды двинулась на освободившееся пастбища. Отчасти - «за лучшей долей», отчасти - из страха перед крепнувшей Русью. Ещё больше - перед союзными Руси половцами, перед Алу.

Эта, вдруг возникшая, стремительно растущая, распространившаяся в Степи сила, заставляет ханов очень внимательно прислушиваться к словам молодого,