Девятый император - Андрей Львович Астахов

- Я не знаю. Но нам придется драться с его хозяином. Ты готов?

- Готов? – Хейдин на миг замялся. Еще вчера он ответил бы на этот вопрос без колебаний. Но теперь у него была Липка. – А у меня есть выбор?

- Боюсь, что нет.

- Тогда к чему задавать вопросы?

- Вот моя рука, - Акун протянул ортландцу руку, и Хейдин ее пожал. – Вижу, что Медж Маджари не ошибся, выбрав тебя. Пойдем в дом, приготовимся к битве.

Руменика не без робости прошла через темные тесные сени в горницу. Здесь стоял густой запах целебных трав. У печи светловолосая девушка с широко расставленными серыми глазами в простом холщовом платье размешивала в глиняной посудине целебные порошки. Их взгляды встретились.

- Я… я Руменика, - сказала гостья и тут заметила на широкой кровати в углу горницы неподвижное тело мальчика. – Здесь мой брат.

- Он и мой брат, - белокурая девушка убрала с лица упавшие волосы. – Добро пожаловать, сестра. Я Липка.

Руменика приблизилась к кровати, посмотрела на принца – и содрогнулась. Она ожидала увидеть совсем другое лицо. Эту безобразную маску, состоящую из шрамов и рубцов, было трудно назвать лицом. Расплавленное – вот как назвала про себя лицо принца Руменика. И в ее сердце поднялась такая жалость, такое сострадание к этому несчастному мальчику, что слезы полились из ее глаз в два ручья, потоком. Ей показалось ужасно несправедливым, вопиющим то, что сын императора огромной державы, наследник ее трона, лежит больной и обезображенный в убогой лачуге, и никто не знает, как ему помочь.

- Не плачь, - Липка подошла, обняла лаэданку, улыбнулась ей, хотя у самой сердце рвалось от горя. – Он ведь живой. Мы его спасем, ты и я.

- Он такой маленький! – говорила Руменика сквозь рыдания. – Такой беззащитный! А сколько горя ему уже пришлось перенести. Посмотри на его лицо. За что? Чем он провинился перед Единым? И чем мы можем ему помочь?

- Тем, что будем сильными, - сказал Акун, входя в горницу в сопровождении Хейдина. – Я уже сказал, это не болезнь. Принц Дана просто… уснул. Этот сон скоро кончится, если мы сумеем защитить принца.

- Это Акун, мой телохранитель и друг, - сказала Руменика Липке. – Мы должны ему довериться. Он знает, что делать.

- Скоро Легат будет здесь. Он послан с одной целью; убить принца, а заодно и нас всех, - сказал Акун. – У нас только одна возможность спастись самим и спасти принца. Мы должны встретить Легата и дать ему бой.

- А если спрятаться? – спросила Липка, ощутив тревогу уже не только за Заряту, но и за Хейдина.

- Прятаться бесполезно. Легат не простой воин. Он будет преследовать нас, не зная ни сна, ни отдыха, пока не убьет всех. Мы должны попытаться победить его. Это единственный выход.

- Терять нам все равно нечего, - ответил Хейдин. – Я готов драться.

- Другого ответа я и не ждал. Подготовимся с бою, - Акун подошел к печи, выбрал из кучи остывшей золы уголек и принялся этим углем чертить непонятные знаки над дверью и над каждым окном. Хейдин и девушки молча следили за этими манипуляциями. Покончив с дверью и окнами, Акун, шепча заклинания, очертил посохом широкий круг, внутри которого оказалась кровать Заряты.

- Дай мне соль, девушка, - попросил он Липку.

- У меня есть освященная четверговая соль, - обрадовалась Липка. – Она получше будет.

- Неужели все это может остановить демона-убийцу? – спросил Хейдин, с недоверием наблюдая за действиями Акуна.

- Вы, ортландцы, ужасные маловеры, - заметил старый воин. – И я этому рад. Мне как раз нужен воин с недостатком воображения. Потому что человек излишне впечатлительный уж точно наложит в штаны и убежит, увидев Легата. А вот толстокожий ортландский сукин сын, пожалуй, не бросит меня одного.

Акун смешал соль, принесенную Липкой, с белым порошком, который хранился у него в посохе. В горнице распространился резкий запах горелой кости. Получившейся смесью Акун щедро посыпал границу очерченного им круга, а остаток смеси высыпал на грудь спящему Заряте.

- Все, что я мог, я сделал, - признался он, закончив свою волшбу. – Опытный маг сделал бы больше, но я всего лишь воин. Если Легат войдет сюда, ему придется пересечь границу круга, чтобы добраться до мальчика, а это для него крайне болезненная процедура. Женщинам я бы советовал тоже спрятаться за кругом.

- Как ты собираешься драться с Легатом? – спросил Хейдин. – У тебя даже меча нет.

- У меня есть, все нужно. Не беспокойся обо мне. Лучше обдумаем план битвы. И выпьем по чаше меда. Хозяйка, у тебя есть мед?

- Я в беретянницу* схожу, - сказала Липка и поспешно вышла.

- Ты плакала? – спросил Акун Руменику.

- Глядя на него невозможно не плакать, - сказала девушка, показывая на Заряту. – Он просто разрывает мне сердце.

- В этом мальчике вся надежда, - заметил Акун. – Он должен жить во что бы то ни стало. Все мы должны жить. А пока давайте поговорим о том, что меня очень заботит.

- О Легате? – спросил Хейдин.

- И о нем тоже, - Акун улыбнулся вошедшей Липке, державший в руках окрин с медом. – Но сначала выпьем. Зря ты не пьешь мед, Руми. Мне понравился этот напиток. Он бодрит и веселит душу.

- Ты говорил о чем-то очень для тебя важном, - напомнил Хейдин.

- Точно, - Акун медленно осушил ковш меду, крякнул, вытер усы и бороду. – Для начала просьба к тебе, ортландец; если меня убьют, поступи со мной так, как принято у нас в Милдории. Сожги мое тело, а прах вместе с моим оружием схорони в земле.

- Перестань говорить глупости! – рассердилась Руменика.

- Трогательная просьба, - сказал Хейдин. – Обещаю, я исполню ее, если только меня самого Легат