Военкор 2 - Михаил Дорин

силуэты душманов. В серых и тёмно-синих одеяниях. На головах «пуштунки».

«Духи» били с разных направлений. Крупнокалиберные пулемёты не давали поднять головы.

Слева показалась ещё одна группа. Как минимум четверо. Один с РПГ, ещё один за «ДШК», установленной на треноге за валуном. Работали слаженно с позиции выше дороги. Отличная огневая точка.

Я взял свой АКМ и начал стрелять по духам. Первой же очередью стрельнул по гранатомётчику, который уже готовился выпустить снаряд.

Несколько попаданий и он рухнул на землю, скатившись с «шайтан-трубой» вниз. Ещё одна очередь, но в ответ заработал ДШК.

— Ты ж журналист, какого ты… — пробормотал парень сквозь зубы, когда я резко сменил позицию за соседний валун.

— Теперь стрелок, — бросил я.

Я прижался к валуну, дал ещё одну короткую очередь. Пыль на склоне взлетела, но духи не ответили — перегруппировывались.

Пулемёты КПВТ из башен БТР продолжали бить по склону. Снаряды били, срывая камни и осыпая кусты. Где-то загорелся боекомплект — пламя вырвалось, земля задрожала под ногами.

— РПГ справа! — закричал кто-то.

И снова грохнуло. В воздухе вспыхнуло огненное облако. Под обстрел попал наливник. Цистерна с топливом взорвалась, мгновенно обратив всё вокруг в пылающий котёл. Машина перевернулась набок. Пламя стремительно поползло по обочине.

— Дым! Срочно! — закричал кто-то из офицеров.

Раньше бы дым! Только сейчас пошла белая, густая дымовая завеса, запах селитры и хлора ударил в нос. Сквозь завесу, которая смешалась с чёрным дымом и пылью, начали перегруппировку. С трудом можно было разглядеть, как духи перемещаются по склону.

— Это… это… это… — услышал я недалеко прерывистый голос сквозь стон.

Один из солдат, схватившись за окровавленную голову, сидел и раскачивался вперёд-назад. Ещё один лежал перед ним, дрожа и истекая кровью. Лицо обгоревшее, а глаза… В них столько боли, и смотрит он на меня.

Но ему уже не поможешь.

— Да чтоб его, — ругался сержант, с которым я ехал на броне.

Он только что выстрелил весь магазин по духам, но паре удалось уйти.

Взрыв, и снова языки пламени взметнулись к небу.

Ещё в одну машину прилетел снаряд из РПГ. И вновь колонна замедлилась.

На фоне стрекота автоматов, одиночных выстрелов и рваных команд, послышался голос Артамонова, сидящего за соседним БТР.

— Озеро — Маяку-1! Ведём огневой бой, требуем немедленную воздушную поддержку! Противник на склоне, минимум два огневых расчёта. Координаты передаём…

И тут же — резкий хлопок. Командир роты дёрнулся, словно его подбросили невидимые руки, и он упал назад. Тангента радиостанции выскользнула из его руки.

— Прикрой! — хлопнул я сержанта по плечу.

— Сдурел, «газета»⁈ — услышал я за спиной.

Я быстро рванул к ротному и упал рядом с ним. Одна пуля прошла рядом, подняв облако пыли. Ещё несколько ударили в броню БТР.

Подхватив ротного, я перекатывался с ним по земле, а двое солдат активно стреляли по склонам, прикрывая нас.

— Я… выз… вал, — хрипел Артамонов.

Как только, я его дотащил до укрытия, быстро осмотрел. Пуля зацепила горло, но он ещё был жив, крепко цепляясь за моё плечо. Кровь заливала его форму, но старший лейтенант продолжал что-то мне говорить.

— Верт… приле… летят.

— Летят-летят. Помолчи, тебе говорить нельзя! — сказал я, «передавая» капитана медику.

Я поднял голову. В дыму на правой стороне мелькала вспышка. В щели между валунами я увидел, как продолжал по колонне работать пулемётчик.

— Сержант! Со мной! — крикнул я. — Пошли в обход, берём левее.

— Совсем сдурел? — услышал я голос сержанта.

Он немного колебался, но всё же пошёл за мной. Мы бросились влево, вдоль осыпи, мимо перевёрнутого наливника, чья стальная цистерна всё ещё дымилась.

— Ты чего там высмотрел? — прошептал сержант. — Сейчас нас всех тут зажмут.

— Не зажмут, если мы их первыми снимем, — бросил я, указывая на расщелину между двух скал.

Мы полезли вверх. Камни сыпались, пыль забивалась в горло. Пуль не было — нас не заметили.

Но тут появился и стрелок.

— В сторону! — крикнул я, скрывшись за валуном.

Очередь прошла мимо меня. Надо отвечать сразу.

Я вывалился из-за камней и выстрелил в упор. Душман даже не успел обернуться и завалился набок.

Ещё дальше был гранатомётчик. Он уже готовился стрелять по колонне, но развернулся на нас. Сержант дал очередь в упор из автомата по нему.

Склон теперь был наш.

Я подхватил автомат. Осмотрел горизонт.

И тут в воздухе зазвучал знакомый гул.

Вертушки!

Сначала показалась пара Ми-24. Они прошли над нами, и тут же дали залп. Пылающий град реактивных снарядов лёг по верхнему гребню.

Духи не выдержали. Начали отступать, бросая позиции.

Я видел, как группа моджахедов уходит в сторону ущелья. Но один отстал. Хромал. Наверное ранен.

Я рванул вниз, на бегу махнул сержанту.

— Давай попробуем взять живым, — произнёс сержант, прикрывая меня.

Когда мы были почти рядом с душманом, он обернулся. Его чёрные глаза широко расширились, когда он нас срисовал. Бородатый выхватил пистолет, но я был быстрее. Прыгнул на него, сбив с ног. Пистолет вылетел из его руки. Тут же душман выхватил нож, но не успел им воспользоваться.

Перехватив его руку, я заломил ему кисть и с локтя нанёс удары по лицу.

Выстрелы уже стихли. В воздухе продолжал стоять запах гари и сожжённой плоти.

Я скинул ремень и перевернул на живот душмана, связав ему руки.

— Сержант! Ты где там? — крикнул я.

— Епические дела! А ты точно журналист, «Газета»? — спросил сержант.

— Есть и такой грешок за мной, — ответил я, крепче стянув ремень.

В воздухе продолжали крутиться вертолёты, а взорванные машины ещё полыхали на дороге.

Вернулся в расположение бригады я только к вечеру. О судьбе пленного не интересовался. Есть компетентные органы, которые его расколют. Конечно, если он что-то знает.

Стоя перед умывальником, я продолжал с трудом отмывать руки от песка и крови. Форма была измазана, так что пришлось её выстирывать в течение долгого времени.

Я вернулся в модуль, где сидел на кровати Трошин. Его волосы были с желтоватым оттенком из-за толстого слоя пыли. Рукав в крови, а лицо мокрое и тёмное от грязи. И взгляд… Смотрел старший лейтенант перед собой, а именно на кровать Артамонова.

— Час назад скончался. Не вытащили, — сказал Трошин, открывая тумбочку.

Старлей вытащил бутылку водки и два гранёных стакана.

— Мы уже почти год