Сибирское образование - Николай Лилин

«Рысь», и Иваном, известным как «Колесо». Им было чуть за двадцать, и оба только что отбыли пятилетний тюремный срок. Они были закадычными друзьями. Вместе они совершили множество ограблений, и в последнем, после перестрелки с полицией, Колесо был ранен, а Линкс отказался покинуть его, и поэтому его тоже арестовали из-за его лояльности.

Во время нашей миссии, согласно правилам, они не могли помочь нам общаться с преступниками из различных районов города, что было жаль: это было бы очень полезно, поскольку все мы были несовершеннолетними, а преступники, которые не приняли нашу сибирскую веру, восприняли идею обращения с несовершеннолетними как личное оскорбление. Что могли бы сделать Рысь и Колесо, так это посоветовать нам, как себя вести, как вести переговоры с людьми, которые подчиняются правилам, отличным от наших, и как использовать особенности каждого человека и каждого сообщества. Это было важной частью нашего воспитания, эти постоянные отношения между молодежью и взрослыми, которые объясняли каждую отдельную ситуацию в соответствии с законом, соблюдаемым нашими старшими.

Пока Гагарин слушал, что ему сказали Рысь и Колесо, остальные начали переговариваться между собой; возможно, плач Могилы разбудил нас всех и каким-то образом помог нам снова объединиться и сосредоточиться.

Внезапно Мел начал рассказывать мне историю, которую он всегда повторял всякий раз, когда напивался, и делал это с десятилетнего возраста — свою детскую фантазию. Он утверждал, что встретил девушку на берегу реки и пообещал сводить ее в кино. Затем они занялись любовью; и когда он доходил до этого момента в рассказе, он всегда комментировал:

«Это было все равно что трахнуть принцессу». Затем он пускался в подробное описание секса, которым они занимались, причем Мел изображал себя энергичным и опытным любовником. История закончилась тем, что она заплакала у него на плече и попросила его остаться еще немного, и ему неохотно пришлось покинуть ее, потому что он опаздывал на рыбалку.

Это была самая невероятная, нелепая чушь, но поскольку Мэл был моим другом, я слушал его с притворным интересом и неподдельным терпением.

Он говорил со мной с таким восторгом, что его единственный глаз становился тонким, как шрам. Он сопровождал рассказ широкими жестами своих гигантских рук, и всякий раз, когда одна из его рук проходила над бутылкой водки, мне приходилось хватать ее, чтобы она не упала.

Ужин, как всегда, превратился в запой. Мы продолжали и продолжали пить, и, чтобы мы не слишком напивались, бабушка Маша продолжала приносить нам тарелки с едой, которую мы ели, в качестве аккомпанемента к водке.

Незадолго до полуночи Бегунок вернулся с некоторыми новостями: группа мальчиков из Кавказского района в те самые часы, когда Ксюшу изнасиловали, видела, как несколько незнакомцев бродили по Центру.

«Они околачивались возле телефонных будок», сказал Бегунок с серьезным выражением лица», приставали к девушке».

Не дожидаясь продолжения, мы бросились к машинам.

Кавказ был районом, почти таким же старым, как наш собственный. Он был назван так потому, что многие его жители были выходцами с Кавказа, но также и из-за своего положения: он стоял на группе холмов. Преступники Кавказа принадлежали к различным сообществам, но ведущим из них была так называемая «грузинская семья». Затем пришли армяне, которые сформировали Камащатой — армянскую организованную преступность — и, наконец, люди из многих других регионов: Азербайджана, Чечни, Дагестана, Казахстана и Узбекистана.

Грузины и армяне хорошо ладили друг с другом, их объединял тот факт, что оба они были кавказскими народами ортодоксальной христианской религии, в то время как другие жители региона были либо мусульманами, либо атеистами исламской традиции. Преступные сообщества грузин и армян имели семейную структуру: чтобы стать Авторитетом, вам не нужно было завоевывать уважение окружающих, как среди нас, сибиряков; вам просто нужно было быть в правильной семье. Кланы состояли из членов семей, и они занимались различными видами криминального бизнеса, спекуляцией на черном рынке, крышеванием рэкета, мелкими кражами и убийствами.

Наше сообщество с отвращением относилось к грузинам из-за их образа действий: часто наши преступники отказывались общаться с ними просто потому, что они представлялись сыновьями или родственниками какого-нибудь авторитета. Среди сибиряков такое поведение неприемлемо, потому что в нашей культуре каждого судят за то, что он представляет собой как личность, а его корни стоят на втором месте; в Сибири вы взываете к защите семьи, когда действительно не можете этого избежать, исключительно в вопросах жизни или смерти.

По этим и другим причинам между нами и кавказцами было много трений: если мы встречались где-нибудь в городе, это всегда заканчивалось дракой, и иногда кого-нибудь убивали.

Двумя годами ранее наш друг Митя, известный как «Юлич», что на сленге означает «маленький преступник», ударил ножом грузина за то, что тот оскорбил его, произнеся в его присутствии слова на грузинском языке. Юлич предупредил его, сказав, что тот ведет себя оскорбительно, но другой ясно дал понять, что намерен продолжать говорить по-грузински, потому что презирает русских, которых называет «оккупантами». Это была политическая провокация: Юлич отреагировал, ударив его ножом, и позже он скончался в больнице. После его смерти грузины обратились к старым преступникам из Black Seed за справедливостью, но приговор был вынесен не в их пользу, потому что согласно уголовному законодательству грузин совершил две серьезные ошибки: во-первых, он был невежлив с другим преступником без причины; во-вторых, он посмел сделать политический намек, который осуждается уголовным законодательством как серьезная форма оскорбления всего преступного сообщества, потому что политика — это дело полицейских, и преступники не должны иметь к ней никакого отношения.

Однако после вынесения приговора грузины нисколько не успокоились. Они пытались отомстить пару раз: сначала они застрелили нашего друга по имени Вася, который, к счастью, выжил, затем они попытались убить Юлича на одной из дискотек в городе. Они затеяли драку, чтобы соблазнить его возле дискотеки, где несколько из них затем напали на него. К счастью, мы были с ним в тот раз и ринулись в драку, чтобы прикрыть его спину.

Пока мы дрались, мы заметили, что они продолжали запускать «торпеды» в Юлича: это то, что мы называем методом убийства конкретного человека во время драки, делая вид, что это несчастный случай. Несколько парней, двое или трое из них, натыкаются на человека — жертву или «клиента» — как бы по ошибке, и в суматохе они дают другому парню — торпеде — шанс нанести точный удар, чтобы убить его, после чего они сливаются обратно в толпу; и в конце, если торпедо действовал умело, никто ничего не заметит, и все действо прекратится,