Все дороги ведут в Реймс - Александр Петрович Харников

июля 1756 года. Франция. Реймс, собор Нотр-Дам. Кристина Новикова, супруга главы русско-американского посольства

Едва лишь солнце показалось над горизонтом и наступил первый час церковного дня, его величество Людовик XVI вышел из дворца То. Его свиту составляли архиепископ Реймсский и несколько других епископов, а также шестеро дворян. Как нам рассказала герцогиня де Помпадур, первоначально короля сопровождали шесть самых знатных герцогов Франции, но теперь их замещают представители высшей знати – как правило, родственники его величества.

Каждый из них торжественно нес по одному предмету, необходимому для совершения обряда коронации – архиепископу досталась книга в золотом переплете, усыпанном драгоценными камнями, другие епископы несли кто скипетр, кто булаву, кто королевскую мантию, кто нес что-то мне не совсем понятное на бархатных подушечках. Дворяне же вынесли две короны, меч, королевские шпоры, и два штандарта, белые с вышитыми лилиями – два из них квадратные, официальные. Шестому же дворянину досталось свернутое королевское знамя.

Они вошли в собор под звуки церковного гимна. Вслед за ними к храму подошел аббат монастыря Святого Ремигия, у которого на шее висела небольшая бутылочка на золотой цепи, а четверо монахов держали над ним покрывало. Герцогиня рассказала нам, что это и есть Святая Ампула. По преданию, когда святой Ремигий крестил здесь, в Реймсе, короля франков Хлодвига[87], то у него не оказалось с собой мира – освященного масла, которым помазывают принимающего крещение. Он поставил две пустые бутылочки на алтарь, и они чудесным образом сами по себе наполнились благоухающим миром. Одна из этих бутылочек и есть эта самая Святая Ампула, хотя, конечно, миром ее наполняют загодя – ведь среди нынешних священников нет святого Ремигия…

Как и все, мы низко поклонились, когда Ампулу проносили мимо нас. В дверях собора их встретил архиепископ Реймсский, и, после того как он поклялся вернуть Ампулу ее хранителям, аббат снял цепь с драгоценной бутылочкой с шеи и с благоговейным трепетом передал ее архиепископу.

Потом появилась еще одна процессия – на сей раз это была королева Мария Йозефа со своими дамами. Герцогиня рассказала мне, что его величество настоял на том, чтобы ее короновали одновременно с ним. После нее в храм начали впускать гостей – точнее, к каждой группе подходили распорядители и отводили их на подготовленные для них места. Наше посольство оказалось в двенадцатом ряду справа, вместе с посольством графа Воронцова, прибывшим из Петербурга.

Я заметила, что, если поначалу отношения между нами были натянутыми, то сейчас мы ощущаем себя практически одним целым – все-таки мы все российские подданные. Хотя, конечно, официально мы пока этого статуса не имеем – ведь мы еще не были приняты ее императорским величеством в Петербурге. Но ощущаем мы все себя именно русскими американцами – хотя, кроме моего супруга, русских в нашем посольстве нет вовсе. Но это все мысли на будущее – а пока я находилась в этом величественном соборе и наблюдала древнюю церемонию.

После нескольких церковных песнопений его величество встал на колени на вышитой подушке, положил руку на ту самую богато украшенную книгу и произнес на латыни обет хранить верность Святой церкви, править справедливо и мудро, преумножая благополучие своих подданных. Про эту книгу нам тоже рассказала герцогиня – это было так называемое Реймсское евангелие, написанное на ранее неизвестном языке, в котором русское посольство в начале века узнало сборник молитв на церковнославянском языке. Как оно попало в Реймс, не знал никто – возможно, его привезла королева Анна, дочь русского князя Ярослава, прозванного Мудрым, вышедшая замуж в 1051 году за французского короля Генриха I. Молитвослов мог оказаться в числе книг, которые она привезла в Париж из Киева.

По другой версии, книга сия было захвачена в 1204 году французскими крестоносцами, и вместе с другими реликвиями привезена в Париж из Константинополя.

После чего архиепископ Реймсский расстегнул рубаху короля и большим пальцем правой руки помазал его голову, лицо, руки и грудь драгоценным миром, а затем возложил на него корону. После этого то же самое (за исключением помазания груди) было проведено с ее величеством. Затем все поочередно начали передавать его величеству символы королевской власти – сначала на его руку надели королевское кольцо (именно его один из епископов, как оказалось, нес на подушечке). Потом на плечи ему накинули мантию и вручили скипетр и булаву, а также «Руку Правосудия» – короткий жезл, увенчанный рукой, вырезанной из слоновой кости с тремя поднятыми для благословения пальцами (большим, указательным и средним).

Подошла очередь дворян – они перепоясали короля поясом с ножнами, вложили в них меч, именуемый Жуайёзом, который якобы принадлежал еще королю Карлу Великому. Другие дворяне надели на ноги монарха шпоры и встали рядом с его троном со штандартами. И наконец, шестой дворянин встал на колени и развернул перед ним синий стяг с лилиями – боевой флаг короля.

Далее последовал целый ряд песнопений, в конце все встали, а затем поднялся и король, взял за руку свою королеву, и они в сопровождении тех же лиц вышли из храма. За ними, по знаку распорядителя, вышли и приглашенные гости. Когда мы вышли, король с королевой уже, наверное, находились во дворце То – сейчас ему предстоит отпраздновать столь знаменательное событие в узком кругу – всего двенадцать церковных и светских пэров, тех самых, кто участвовал в церемонии, причем только мужчин. Женщины на эту трапезу, которая являлась продолжением ритуала коронации, не допускались – даже ее величество, которая также только что была коронована. Она же будет трапезничать со своими придворными дамами – теми самыми, кто сопровождал ее в собор.

А завтра состоится большой прием, куда приглашены и мы. Коронационные торжества официально завершались возвращением короля в Париж. Оно считалось первым официальным визитом в город. Монарх въезжал в свою столицу через городские врата у аббатства Сен-Дени.

Но мы к тому времени уже распрощаемся с их величествами – и герцогиней – в Реймсе. За исключением господина Бехтеева и господина Ломоносова, которые отправятся с их величествами в Париж. Ведь главной целью нашего посольства является, как я уже писала, именно Петербург.

2 июля 1756 года. Франция. Реймс. Площадь перед городской ратушей. Вице-канцлер Российской империи Михаил Воронцов

Прощай, Реймс, прощай, Франция. Погостил я у вас, пора и честь знать. Надо возвращаться домой. Благо все, что мы хотели сделать, мы сделали. С королем Людовиком поговорили, с нужными людьми повидались. А, самое главное, встретился я с теми русскими, кто так славно повоевал с британцами в Новом Свете. Правда, русским