Гонки олегархов - Квинтус Номен

вычислительных машин как раз по части развития культуры. И разговор был вовсе не о «развитии в стране интернета», с этим, по моему убеждению, пока еще спешить было несколько рановато — до тех пор рановато, пока компы не станут доступными людям так же, как, скажем, телевизоры с холодильниками. А речь зашла именно об использовании компов в творчестве, то есть как их можно использовать, чтобы сократить в этом творчестве чисто рутинную работу. Ведь в том же книгоиздательном деле сейчас началось очень широкое использование вычислительной техники, во многих типографиях уже стояли машины, с помощью которых производилась и верстка книг, и даже изготовление офсетных пластин — но для этого тексты (и иллюстрации, при наличии оных) нужно было как-то в компы затолкать. И пока это делалось древним, как известно что, способом: с помощью клавиатур, на которых печатали буквочки специально обученные люди. А так как компы стали уже доступны людям с приличным достатком, то теперь и многие писатели (с целью скорейшего издания собственных книг) самостоятельно эти тексты на компах набирали. Да и написание книг с помощью компов заметно упростилось, все же (поначалу исключительно в целях упрощения делопроизводства) и довольно приличные текстовые редакторы были разработаны.

Однако стучать по клавишам было все же не очень-то и удобно, и у нас разговор зашел о разработке на базе вычислительной техники систем распознавания речи. Честно говоря, я даже примерно не представляла, как они «в мое время» были сделаны, но «общие соображения» я мужу изложила — а он, примерно через две недели, просто принес мне план необходимых работ с указанием предположительных расходов на все это. Очень немаленьких расходов — но мне предлагаемая программа работ показалась все же довольно обоснованной, тем более что программу это не Сережа составил, а целая группа специалистов, в которую мой хитроумный муж успел включить и филологов, и — я с трудом это слово вспомнила, но все же поняла, о ком идет речь — фониаторов, и даже отоларингологов. Последних он, кстати, выдернул из медцентра ЦПК: вообще-то они там проверяли здоровье космонавтов перед полетами, а в остальное время в основном бездельничали. То есть все равно работали, в местной больнице работали, но, судя по всему, времени свободного у них оставалось много. Ну да, в ЦПК-то набирали лучших специалистов страны, для них работа в поликлинике вообще была легкой разминкой…

Ну раз на меня отдельные товарищи много разного наговорили, то было бы в корне неправильно их разочаровывать. Так что я первым делом (распоряжением, между прочим, Политбюро ЦК КПСС) «забрала себе» газеты «Советская культура» и «Литературная газета». И теперь действительно стала «владельцем заводов, газет, пароходов» — но вот с пароходами все еще было как-то не очень. В смысле, именно пароходов у меня не было, а пот дизель-электроходов (так официально назывались эти суда) у меня уже целый флот был. И просто дизельные кораблики-траулеры в ассортименте имелись: оказывается, почти весь «перуанский рыбный флот» был на меня записан. Дед постарался, то есть он просто оформил в бумажном виде то, что я ему когда-то предложила. Товарищ Ким-то был в свое время очень против того, чтобы что-то «делать для буржуев и особенно вместе с буржуями», так что в Корее «финская» компания, которая возила туда двигатели для рыболовов, была просто записана как «собственность товарища Светланы Федоровой». Ведь корейцы кто такая эта Светлана знали, и ее уважали, так что для нее строить суденышки не отказывались. Но вот о чем знал только дед (меня он даже не подумал в известность поставить), так это о том, что в Перу все эти «рыбаки» не продавались, а сдавались в аренду — то есть права собственности на них остались за мной. Все это было проделано, чтобы первую дюжину малых морозильных траулеров быстро и без хлопот выстроить и отправить их рыбку для корейских товарищей ловить — но когда рыбка в КНДР через океан пошла, и все остальные суда (включая рефрижераторы, на которых эту рыбу возили) оформили по той же схеме. Просто потому, что из-за какого-то соглашения между Финляндией и Перу в таком случае на все эти суда (находящиеся в управлении у финской компании, хотя и не являющимися ее собственностью) не могло быть обращено никакой взыскание по запросу «третьих сторон», то есть никакие там американцы не могли помешать им ловить в море у перуанских берегов рыбку, хотя бы и для КНДР. В детали я вникать не стала, но сам факт меня посмешил: я, оказывается, теперь полностью соответствовала стихотворному образу «эталонного капиталиста».

Но «эталонный капиталист», если он не хочет превратиться в оборванца, должен своими капиталами управлять. Или с помощью наемных менеджеров, или — если таких с требуемыми компетенциями не имелось, как в моем случае — самостоятельно. Ну я и занялась «управлением культурой», а по факту — расчисткой авгиевых конюшен. И первоначально у меня настроение было исключительно злобное, даже товарищ Машеров его, похоже, почувствовал, предупредив, что проводить массовые расстрелы он не позволит. Но настроение — вещь переменчивая, а меня очень хорошо научили тому, что в бизнесе (в любом бизнесе) действовать «на эмоциях» недопустимо. Так что я, поразмыслив, «расстрелы» решила переложить на Лену, рассказав ей (как бы о «возникших у меня подозрениях») про некоторых товарищей с «наиболее светлыми лицами», о делах которых я еще в «прошлой жизни» многое узнала. Например, о том, что очень конкретные товарищи с удовольствием платили огромные гонорары польскому еврею, служившему во время войны провокатором гестапо — и это при том, что тогда в СССР иностранцев вообще печатали «бесплатно», поскольку Женевскую конвенцию об авторских правах страна не подписала. И ведь тогдашние «издатели» о деятельности этого мерзавца хорошо знали…

В этой жизни у меня получилось конкретное безобразие пресечь, однако у руля издательств все еще сидели те же люди — и вот ими-то я и попросила Лену «отдельно заняться». А по всякой шушере я решила все проделать проще: волевым решением всех их просто отстранила от кормушки. Ведь почти все редакции, киностудии, театры и прочие «учреждения культуры» собственно Минкульту и подчинялись, а в Трудовом кодексе была прекрасная статья «о служебном несоответствии», увольнение по которой даже не требовало согласия профсоюза — и в стране как-то быстро (буквально за месяц) образовалось довольно много совершенно безработных «главных» (и не главных) редакторов, художественных руководителей и прочего «начальствующего состава». А по Минкульту вышел приказ, запрещающий принимать на работу в любые учреждения культуры ранее уволенных по