Японская война 1904. Книга 3 - Антон Дмитриевич Емельянов

великий князь ждал ответа. Давняя традиция, идущая чуть ли не со времен Византии. Мятежные генералы не отправлялись на виселицу, а в случае отказа следовать приказам истинных повелителей империи просто получали смертельно опасное задание. Потерпят неудачу — заодно лишатся и репутации, что позволит избежать ненужных волнений среди их сторонников. Преуспеют — тоже неплохо.

Победу там, где ее никто не ждет, тоже можно использовать. В случае Русско-японской войны — да, это усилит позиции старых семей, но с ними можно договориться. А вот на внешней арене будущим союзникам придется заплатить гораздо больше. Так что великий князь был готов к любому ответу, дело было за полковником.

Глава 3

Смотрю на конверты. Левый — сдаться и плыть по течению, правый — снова бороться.

— Отбить Ляоян своими силами, так отбить! — я протянул руку, ухватил правый конверт, а потом, молча поклонившись, развернулся и пошел на выход. Возможно, не очень вежливо, но больше говорить нам было не о чем, а дел у меня теперь… Очень много!

Меня никто не стал задерживать. Вышел, крикнул извозчика до вокзала и уже через пару минут катил по улицам среди резко увеличившегося количества патрулей. Все-таки Плеве сумел достучаться до жандармов, ну или взял их за нежные места и заставил работать. Не знаю, каковы будут их успехи в разведке, но порядок в Ляояне они навели. Где-то по наводке Казуэ, где-то сами.

Деятельность и активность министра внутренних дел мне, если честно, импонировали. А еще после рассказа великого князя я осознал, что тот на самом деле заинтересован в моих успехах. Не настолько, чтобы ради этого костьми лечь, но на дополнительные радиопередатчики, думаю, можно рассчитывать.

С этими мыслями первым делом после возвращения в Лилиенгоу я заглянул к нашим связистам. Городов, как и все последние дни, сидел, закопавшись в провода и медные катушки, все еще надеясь доработать радио для передачи голоса. Чернов дежурил у приемника. Я едва успел поздороваться, когда прозвенел сигнальный звонок, а следом потянулась лента, фиксируя чье-то сообщение.

Скорее всего, мы случайно поймали сигнал, нацеленный на штаб Куропаткина, но я все равно решил не мешать. И не зря.

— Наши! — дернулся Чернов и снова погрузился в расшифровку с удвоенным энтузиазмом.

Первая часть сообщения прошла быстро — хватило наших условных сокращений. Был бой, не меньше полка японцев, выстояли, отступили в ночи. Потери: треть личного состава, половина пушек, все снаряды… С каждым новым кодовым словом ситуация казалась все хуже, теперь о набеге на Инкоу не могло быть и речи. Вот только связист Хорунженкова, где-то раздобывшего радиопередатчик, все продолжал стучать ключом.

Как оказалось, капитан, чтобы запутать японцев, отошел не в сторону Ляояна, а дальше на юг — к впадению Хуан-Хэ в Ляохэ. И здесь неожиданно встретил нашу канонерку «Сивуч», как раз когда ее капитан остановился перед очередным перекатом, смирившись, что дальше им не пройти… Чернов еще принимал сообщение, но детали этой необычной истории я уже вспомнил и сам. Из будущего…

В Инкоу ведь еще этой зимой стояли три канонерки: наша, американская и английская. Как сошел лед, иностранцы отошли, а капитан «Сивуча» заметался в поисках решения. После поражения нашего флота шансов прорваться в свой порт и тем более дать бой японцам, которые точно не придут без численного преимущества, у него не было. Сначала он согласовал интернирование, сняв оружие и условно сдав корабль китайской стороне. Вот только очень скоро стало понятно, что Пекин не захочет, да и не сможет защитить сдавшийся корабль, если японцы им заинтересуются.

Тогда орудия были возвращены на место, а сам «Сивуч» вернулся на боевое дежурство и прикрывал Инкоу ровно до того момента, пока в порт не пришли сразу две японские канонерки, да еще при поддержке отряда миноносцев[1]. После этого корабль в сопровождении 4 паровых катеров отошел. От него ждали прорыва в море, как в свое время попытался «Варяг», но капитан Стратанович поступил по-другому: заранее замерил глубину в устье Ляохэ и просто отступил по реке. Причем одна из японских канонерок, попытавшаяся пойти за ним, почти сразу села на мель, и если бы не поддержка остальных кораблей, ее бы даже смогли потопить.

Так команда «Сивуча» не смогла пустить кровь врагу, зато оторвалась, сохранив корабль, пушки и людей. Дальше они сумели пробиться почти на сто километров севернее, пока река окончательно не стала слишком мелкой даже для канонерки. Возможно, весной, когда уровень воды был бы выше, шансы и оставались бы, но сейчас «Сивуч» просто застрял. И Стратанович, связавшись с Куропаткиным, согласовал подрыв корабля. Конец истории, если бы не нагрянувший в самый последний момент Хорунженков.

У моряков были пушки, но уже не было воли сражаться. У капитана была воля, но не было снарядов, и сейчас, засев за корабельную станцию, он просил моего разрешения отжать себе хоть что-то.

— Передавай, — кивнул я Чернову, формулируя покороче первые строчки будущего сообщения. — Разрешаю принять на баланс корпуса корабль, артиллерию и добровольцев, что захотят к вам присоединиться…

Это было самое главное. Дальше очень хотелось отправить свои предложения по будущему бою, но… Кодов у нас для полноценного сообщения не хватит, передавать открытым текстом то, что сможет перехватить обладатель любого приемника в округе — дураков нет. Так что пришлось переключиться на менее быстрые, зато более надежные способы связи.

— Найдите мне Буденного! — крикнул я адъютантам, а сам сел писать приказ.

Канонерка, особенно такая как «Сивуч» — это ведь не только сотня матросов, но и мощные пушки. Одна 9-дюймовая махина в носовой башне чего стоит — такая попадет, и одного снаряда может хватить на любой малый корабль, что японцы пригнали под Инкоу. И это еще не все. На корме стоит 6-дюймовка вроде тех, что так помогли моему полку после рейда к Квантуну. Ну и шесть 107-миллиметровых малых орудий, которые, впрочем, не стоило недооценивать.

С таким усилением залпа моего конно-пехотного отряда можно было замахнуться не только на попытку поджечь порт, но и на уничтожение флота. Главное, правильно разыграть карту так обидевшего японцев беглеца «Сивуча», и все обязательно получится! Закончив записывать свои идеи и схему атаки порта, я запечатал все в конверт, и вовремя. Буденный по старой памяти продолжал держаться недалеко от связистов и как раз подошел.

— Семен, — я крепко пожал руку одному из своих главных помощников. — Честно, хотел бы доверить это дело тебе, но… Ты у