Вперед в прошлое 9 - Денис Ратманов

над издыхающим буйволом. Да что уж там, и над завтрашним кружились: сколько прибавят в цене акции? Снова семь тысяч? Да в следующий понедельник семь — за пару недель четырнадцать тысяч рублей с одной акции, купленной за 9300. А пятьдесят самых первых я успел приобрести вообще за 5350. Только бы с Мавроди все нормально было эти три недели!

Освободившись пораньше, я сделал то, что давно планировал, да руки не доходили: выписал на почте газету «Коммерсантъ» на год, там проскакивает толковая информация. Сам прочитаю — принесу на базу, пусть народ просвещается.

Отстояв очередь и оформив подписку, я побежал домой, поглядывая на тучи, грозящие разразиться дождем.

Мама, как обычно, хлопотала на кухне, слушая то ли «Мираж», то ли «Анонс». Музыканты предупреждали, что по городам гастролируют лже-«Анонсы»… После сводки запели высоким мужским голосом что-то про счастье.

— Как дела, ма? — спросил я, и мама вздрогнула, аж подпрыгнула на месте, приложила руку к груди.

— Напугал! Вася совсем заболел, температура тридцать девять, чай ему завариваю с чабрецом, который бабушка передала.

— Отец не доставал? — спросил я.

— Нет. Ушел — и с концами. — Помолчав немного, мама решила поделиться: — Боря стал вести себя странно, нервный какой-то, ты не заметил?

— Заметил, — подтвердил я. — Но очевидно же, что это из-за отца. Он волновался, что будет драка.

— С позавчера он такой странный.

— Наш Борис слишком впечатлительный, — успокоил ее я. — Уверен, вечером будет счастливым.

Почему-то мама не была со мной согласна. Она молча подошла к столу, открыла его ящик и достала оттуда очки с толстыми линзами.

— Как думаешь, зачем ему это?

— Спектакль на новый год. И вообще, рыться в чужих вещать — это… это дно, — пристыдил ее я.

Мама порозовела, обиделась и закрылась в кухне, а я вдруг понял, что она права: с Борей что-то не то. Он и правда стал скрытным и будто бы отдалился. Влюбился, что ли? Рисует портреты любимой снова и снова, и прячет от нас? Или рисует ее голой? Не удивлюсь, если это правда: возраст такой.

Ладно, потом разберусь. Сейчас — на базу, ждать Бориса, который строго-настрого запретил покупать деликатесы, хотел сделать все сам. Что ж, пусть учится. Купит хлеб, палку колбасы, «Юпи», и гуляй, рванина! Он же на фотоаппарат копит!

На базе играли в приставку Кабанов, который так ее и не выкупил, Ян и Памфилов. Илья дочитывал Стругацких и не обращал внимание на звуки.

Мне тоже захотелось поколотить грибы с помощью Марио, повыбивать из них денежку, и я занял очередь. Вскоре пришли Алиса с Гаечкой, которые презрели Борин запрет и принесли шарлотку. Игорь жадно на нее уставился и сглотнул слюну.

Минут через двадцать подоспела Лихолетова с огромным термосом.

— Там чай каркаде, — похвасталась она, водружая его на стол.

Димоны принесли маринованные грибы и ежевичное варенье. Последним явился Рамиль с букетом из чурчхелы, одну сразу же отдал Игорю, который не стал скромничать и сразу же схарчил ее.

— Ждем именинника, — объявила Гаечка и принялась ходить из угла в угол.

Алиса к ней присоединилась. Вскоре они в шутку боролись на матах, потому хлопок входной двери мы прослушали, а навьюченного Борю увидели, когда он вышел из темного коридора. Сумка через плечо, пакет на предплечье, в руках торт.

— Ты что, магазин ограбил? — пошутил Ден.

Мы с Ильей бросились ему помогать. Мне досталась сумка, в которой было килограммов десять, я поставил ее на стол, Илья прислонил к ней пакет, но он соскользнул, и оттуда выкатилась баночка красной икры.

Словно золотая монета, она соскочила на пол — слава богу, попала на мат и не разбилась — и перевернулась на крышку. Гаечка указала на нее пальцем, не веря глазам своим.

— Это то, что я думаю⁈

Боря схватил баночку, вытер ее о штанину и, раздуваясь от гордости, процитировал:

— Икра черная, икра красная. Извините, заморской баклажанной нет.

Он вытащил баночку черной икры из бокового кармана сумки. Расстегнул ее, и взору открылись колбасы трех видов, ветчина, сало, сыр, хлеб, упаковка дорогущего масла, импортный сок, кола и фанта.

— О-фи-геть! — нарушил воцарившуюся тишину Рамиль.

— Это не все! — лукаво прищурился братец. — Рассаживайтесь на диване! Сейчас будет сюрприз!

Лихолетова громогласно заявила:

— Так, народ. А поздравлять? — И запела так, что с потолка посыпалась штукатурка: — С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя…

Все подхватили, допели и принялись рассаживаться: девочки в середине дивана, парни сзади или по бокам. Неужели у Бори фотоаппарат? Но за какие деньги он его купил? Двести долларов он точно не мог собрать. Да и еды в сумке баксов на пятьдесят.

Из картонной коробки Борис извлек новенький «Полароид». Прицелился в нас:

— Чи-и-из!

Я выдавил из себя улыбку, позволяя ему сделать несколько счастливых кадров. Подождал, пока все насмотрятся на фотографии, которые выскакивали сразу же, дал ему время выгрузить продукты на стол, а когда девчонки начали нарезать бутерброды, взял брата за руку и прошептал:

— Отойдем. Поговорить надо.

Глаза Бори забегали, он побледнел — понял, о чем пойдет речь. Возле самого выхода я отпустил его и спросил ледяным тоном:

— Откуда у тебя столько денег?

Глава 25

Ловкость рук

— У отца занял, — растерянно забормотал он и нашел в себе наглость посмотреть мне в глаза с вызовом.

— Откуда у отца двести с копейками тысяч? — холодно спросил я, подавив желание отвесить ему оплеуху.

Что ж ты наделал, Боря? Во что влез? Если бы действие происходило в 2025 году, я подумал бы, что братец приторговывает солями, делает закладки. Пока наркотрафик не налажен, ширку продают на вписках, причем даже бабки знают, в какой квартире варят, кто сбывает и почем. А значит, деньги у Бори могли взяться откуда угодно, только не от наркоторговли.

Что-то вынес из дома и продал? Но антикварная икона висела на своем месте, а керосиновая лампа столько точно не стоила. Плюс надо постараться, найти заинтересованных лиц, что Боре явно не под силу.

— Да у отца я занял, отвали ты! — Борис сбросил мои руки, как я сам учил на тренировке. — Он говорил, что ему жирная работа подвернулась, может себе позволить.

Если бы я не знал отца так хорошо, мог бы