Японская война 1904. Книга 4 - Антон Дмитриевич Емельянов

это нас пошлют в сторону Кореи, — словно прочитал мои мысли Врангель.

Они с Буденным как раз только сегодня вернулись из своего рейда на восток Ляодуна и теперь вместо заслуженного отдыха ходили за мной и просили новое дело.

— Мы, как сказал Линевич, ему пригодимся для прорыва обороны у Цзиньчжоу, — вздохнул я. — Ну, а 5-й и 6-й корпуса все еще зеленые. В Корее как раз доведут слаживание до ума, и через месяц-другой на них уже можно будет всерьез рассчитывать.

— Да, в Корее им бояться нечего, — улыбнулся Буденный и бросил довольный взгляд на Врангеля.

Все с этой парочкой было ясно.

— Да молодцы вы! Молодцы! — я подошел и крепко обнял каждого их своих кавалеристов. — Где это видано, чтобы пара тысяч казаков, прорвавшись в тыл, согнала со своих позиций целую дивизию? А вы сделали! — тут я задумался. — Кстати, а что, японцы вот просто так испугались и решили без боя уйти?

— Нет! — Врангель с трудом сдерживал смех. — Это Семен придумал. Говорит, вы ему как-то рассказали про психическую атаку, и вот…

— А что? — тут же заторопился Буденный. — Мы с гор скатились под самое утро, ворвались в ближайшую деревню. Японцев побили, хотели склады пожечь и отойти, но… Там туман с моря такой густой и мокрый пришел, что просто ничего не горело. Жжешь-жжешь, а оно только дымит и все. А тут еще разведчики доложили, что между нами и следующим отрядом японцев кладбище, в общем, я и подумал… Туман, ветер сносит дым в сторону врага, и тут мы — я просто предложил попробовать, ну и еще волком повыть во время атаки.

— Он когда показывал, как это выглядит, — признался Врангель, — я чуть не… В общем, с трудом удержал все в себе. И ведь знал, что это Семен, но вой, туман… А еще горечь во рту и глаза щиплет от дыма, но в такой момент ты не сразу это понимаешь. Кажется, что на самом деле ад распахнулся, мертвецы поднялись и пришли по твою душу.

— Ну, мы налетели, снайперы удачно сняли пару офицеров, что пытались навести порядок. А дальше как снежный ком, — Буденный махал руками. — За одной ротой побежала вторая, потом целый батальон, полк… И, наконец, японский генерал от греха подальше отвел и всех остальных. Нам только и оставалось, что маячить на границе их зрения, чтобы не снижали темп. Так до Ялу к вечеру и дошли.

Я лишь головой покачал. Бывает же такое… Да, с нашей стороны Ляодуна японцев было больше, но все равно, насколько же пришлось выложиться, чтобы их сковырнуть. А тут пара тысяч казаков — дунули-плюнули и погнали врага… Я остановился! Нет, не так! Случайные бы люди так точно не смогли. Не решились бы рискнуть, не пошли бы за ними солдаты, да и японцы уловили бы фальшь. А тут никто не дрогнул такое изобразить, так еще и потом двое суток целую дивизию пугали, пока подкрепления не подошли.

— Господа, — я еще раз пожал руки Буденному и Врангелю, — скажу честно, я вас недооценивал. А после такого… Может, генералов и полковников вам сразу и не дадут, но по ордену и войскового старшину каждому — костьми лягу, но выбью.

Парочка переглянулась.

— А мы слышали, что кого-то уже повысили, — хитро улыбнулся Буденный.

— Говорят, что при дворе вас наконец-то признали, — добавил Врангель.

— Ходят слухи даже про особый мундир с вензелем Николая II.

— И аксельбантом.

— Генерал-адъютанта мне не дали, — оборвал я сплетни. — Намекнули, но не дали. Впрочем, дядя царя нехотя добавил, что Его Величество разрешил мне лично к нему обращаться, чем я и буду пользоваться.

— Расскажете, как всю армию сделать по нашему подобию? — подскочил Буденный.

— Сомневаюсь, что даже самой длинной телеграммы в мире хватит, чтобы объяснить все детали. И чтобы мне поверили… — я покачал головой. — Однако! Я уже смог сохранить за 2-м Сибирским все наши трофеи после Инкоу, теперь официально. А еще я готовлю доклад о наградах. Наконец-то можно будет довести чины всех наших до того уровня, на котором они реально работают.

— То есть… — Буденный начал и сбился.

— То есть, — продолжил за него Врангель, — когда вы говорили про то, что не обещаете нам генералов и все остальное, вы не шутили?

— Таким не шучу.

Кажется, что награда должна бодрить, но на самом деле это не так. Награда — это как точка, как закрытый гештальт, как признание того, что ты все делал верно… Вот и сейчас, осознав, что именно их может ждать, Буденный с Врангелем как-то разом начали зевать. Напускная энергия и бодрость исчезли без следа, и это хорошо… У нас сейчас пауза, время отдыхать, и чем больше наших сможет это осознать и восстановиться перед новыми битвами, тем лучше.

* * *

Мелехов возвращался в Инкоу на поезде через Дашичао в отдельном вагоне, который только ради него и прицепили к составу.

Павел Анастасович предпочел бы руководить подготовкой оборонительных рубежей у Цзиньчжоу, но генерал сказал, что с этим справятся и его офицеры… Страшные слова, которые так легко принять за намек, что сам ты уже совсем не нужен. Вот только рядом с Макаровым подобные мысли казались лишь глупостью. Ну, какое не нужен, когда вокруг столько важных дел! И каждому достанется то, что именно ему будет по плечу.

— Приехать, организовать расширение производства… — бормотал про себя Мелехов, пытаясь сложить все, что нужно сделать, хоть в какое-то подобие плана.

— Павел Анастасович, разрешите вопрос? — к Мелехову подошел один из инженеров, которых выбил ему в помощь Макаров.

Владимир Гадолин, сын самого Акселя Гадолина, который от изучения кристаллографии плавно перешел к способам укрепления металлов и расчетам крепости стволов для русской артиллерии. Жаль, умер около десяти лет назад, говорят, хороший был человек, но семейное дело оказалось не забыто.

— Разрешаю, — кивнул Мелехов.

— Это правда, — молодой инженер пучил глаза от волнения, — что государь выделил Инкоу генералу Макарову, разрешив открыть там любые производства?

— Верно.

— То есть меня и всех остальных, — Владимир обвел рукой десяток насупленных мужчин, сидящих чуть в стороне, — сняли с линии фронта, где именно мы помогали саперам прорывать японские укрепления, чтобы…