Японская война 1904. Книга третья - Антон Дмитриевич Емельянов

юной Вере, что все кончено — на самом деле Казуэ знала, что и Ояма, и остальные японские генералы еще не показали всего, на что способны.

Да, русские сумели удивить, показать новые приемы войны. Вот только японцы тем и сильны, что умеют очень быстро учиться. И скоро об этом узнает генерал Макаров, скоро все об этом узнают.

* * *

Я выяснил, что французы не собираются нам мешать, и выдохнул. Какие-то подарки или союзы — хоть я в них и не верю — плевать на них. Мы сможем справиться и своими силами. Более того, мы обязаны справиться своими силами, чтобы доказать всему миру, что Россия способна самостоятельно обеспечивать свою военную мощь и готова к любой сколь угодно длительной войне.

— Покажи, — я попросил у Хорунженкова бинокль и еще раз оглядел японские позиции за Сяошахэ.

Уже три недели две армии словно застыли в равновесии, не решаясь сделать следующий шаг. В нападении ведь ошибиться гораздо проще, а любую ошибку в такой момент будут разглядывать под самым огромным в мире увеличительным стеклом. Собственно, именно поэтому честь начинать новый раунд противостояния доверили 2-му Сибирскому.

— Две линии железной дороги, — Александр Александрович тыкал пальцем, подсказывая мне, куда смотреть. — Одна идет между рекой и сопками — по ней японцы пустят поезда в случае прорыва. А вторая дальше, за холмами: оттуда они уже пытались работать на прошлой неделе, но наши артиллеристы их отбили. Впрочем, если начнется большая заварушка, то самураи уже так просто не утрутся и будут стоять до последнего.

Я довернул бинокль влево — там Сяошахэ резко уходила на юг, прикрывая позиции японцев на всю глубину. С одной стороны, очень надежно, так как можно держать линию фронта довольно компактно. С другой, перед нами открывается перспектива дальнего охвата со всеми прилагающимися к этому маневру как плюсами, так и минусами. Сложностью снабжения, возможностью уже нашего окружения и, главное, необходимостью растягивать собственные порядки.

Впрочем, последний минус — это для местных. Я и так не собирался гнать солдат вперед толпами, пробивая вражеские укрепления массой. Нет, мы начнем действовать сложнее, точечно прорывая фронт и для начала просто создавая угрозу охвата… А вот там уже и посмотрим, где японцы подставятся, когда будут вынуждены реагировать.

— Передайте поручику Славскому, чтобы готовился выдвигаться, — отдал я первый приказ.

Глава 23

Слушаю рев моторов «бранобелей» и невольно вспоминаю, на сколько же компромиссов пришлось пойти, чтобы допустить их до этого боя. Для начала ресурс и проходимость… Я ведь, как только их получил, первым делом вспомнил, как подобные машины в новых войнах стали рабочими лошадками для фронта и тыла. Вот только не было у меня для такого достаточно грузовиков, а значит, и не было смысла упираться с их экономностью или облегчением. А где всего четыре «бранобеля» могли выстрелить?

Я в итоге нашел единственное решение: машины прорыва, эрзац-бронетранспортеры, чтобы быстро и, главное, с какой-то защитой от обстрела довезти нашу пехоту до вражеских укреплений в том единственном месте, где это сможет решить исход боя. Я когда пришел на вторые тесты подготовленных Славским бронегрузовиков с пулеметами, как-то сразу это понял. Да и поручик на какой-то интуиции тоже работал именно в этом направлении. Самая легкая рама для Максима, никаких излишеств, все свободные силы — на броню.

И вот мы начинаем. Наблюдатели еще с вечера перепроверили и нанесли на карты дороги для прорыва, пластуны утром проползли по ним сколько получилось, проверяя на наличие тайных засад и явных колдобин. Потом ударили пушки, уже приучившие японцев не высовывать голову. Не легкие, которые только и могут, что убить, а тяжелые, от которых сердце уходит в пятки, а тело невольно слабеет.

На Первой Мировой изначально было две тактики. Первая — переть лбом на дзоты и пулеметы, вторая — месяцами их обрабатывать из сотен стволов, прежде чем продвинуться на сотню метров по руинам… Под конец же немцы довели до совершенства еще один способ — короткий вал. Огненная подготовка длилась всего полчаса: чтобы снести явные укрепления, чтобы загнать всех под землю и… чтобы никто не успел привыкнуть. А потом быстрый и смертоносный рывок!

— Огневые точки в Чандапу подавлены! — выкрикнул Городов сообщение от Афанасьева.

Тоже, кстати, общая работа. Артиллеристы ведь не по биноклю координаты обстрела для себя собирали — на самом деле они, если бы что и заметили, то в лучшем случае половину, а все остальное нашли пластуны разведрот и засланные казачки Ванновского… Я видел, как Глеб Михайлович, державшийся при штабе, сжал кулаки: сейчас и его экзамен тоже.

— Пора! — кивнул я, почувствовав тот самый момент, как во время Ляоянского сражения.

Тут же накатила слабость, но шестеренки 2-го Сибирского уже закрутились. Застучал ключом Городов, заревели где-то внизу двигатели грузовиков, выходя на повышенные обороты. А через минуту оба выделенных для первого рывка «бранобеля» выскочили на открытое место. Разогнавшись за сопками, они сразу двигались довольно быстро, и было видно, как потряхивает внутри солдат, изо всех сил уцепившихся за специально для таких случаев привинченные поручни.

— Лошади могли бы и быстрее, — Врангель смотрел на этот рывок с легкой завистью.

— Могли бы, — согласился я. — Вот только несколько десятков лошадей были бы слишком заметной целью, а грузовики… Не удивлюсь, что на соседних участках фронта их могли до сих пор не заметить.

— Да, цвет поручик подобрал правильный. Пятнистый, странный, но взгляд словно отказывается за него цепляться, — согласился барон.

— А еще, — я увидел вспышки одиноких выстрелов над японскими позициями, — лошади не могут защитить своих всадников от пули. А «бранобелям» это под силу, так что начинайте думать, Петр Николаевич, как вы начнете эту силу использовать, когда у меня получится насытить ими армию.

— Есть начинать думать, — уже по-другому, без зависти и очень задумчиво, ответил Врангель.

Сейчас и я, и он, и все остальные увидели, как два «бранобеля» под конец попали под довольно плотный винтовочный огонь, но все равно доехали до точки высадки, и два отделения в полном составе высыпались в японские окопы и ближайшие фанзы. Без всякой паники или суеты, они не теряли ни единого мгновения, ни разу не остановились на одном месте — сразу же рванули во все стороны, захватывая поставленные каждой пятерке цели.

Поверх их голов пару раз ударил пулемет с «бранобеля», а потом