Японская война 1904. Книга третья - Антон Дмитриевич Емельянов

— А вы не забыли о том же самом, поднимая руку на солдата своего союзника? — Макаров продолжал давить. — Я всего лишь готов вернуть вам то, что вы делаете сами. В конце концов, в постоянной бдительности нет ничего плохого, главное… Помните, что в эту игру можете играть не только вы.

— И это все ради юбки японской девчонки⁈ — министр колоний попробовал сыграть грязно.

Лосьев понял: если Макаров сейчас не сдержится и нагрубит или, того хуже, ударит, то все. Его репутации конец, и в этом споре с французами Вячеслава Григорьевича не поддержит никто кроме офицеров 2-го Сибирского.

— Юбку носят шотландцы, — голос Макарова звенел от холода, — а японское платье называется кимоно. Полковник, — он повернулся к Пикару, с этого момента полностью игнорируя второго француза, словно того и не было. — Так вы готовы отпустить моего солдата или мне принимать ответные меры? Сразу скажу, после слов вашего товарища полагаться на французскую честь и давать вам право даже просто поговорить с ним я не буду. Решение!

— Да как вы смеете! — второй француз сам не выдержал и сорвался, окончательно подрывая позиции Пикара.

— Спокойно, Гастон, — полковник посмотрел на министра колоний так, что сразу стало понятно, у кого в этой паре больше влияния и перспектив. — Генерал… — он снова вернулся к Макарову. — Похоже, вы не оставили мне выбора, кроме как принять ваше предложение. Однако, надеюсь, мы все же не станем после этого врагами.

— Учитывая вашу хватку и то, ради чего вы приехали, лично я не сомневаюсь, что мы найдем общий язык, — Макаров ответил немного непонятно, а вот Думерг, наоборот, все понял и расплылся в довольной улыбке.

— А вы умеете смягчить горькую пилюлю. Так, может, сразу и поговорим о деле?

— Только… — Макаров выдержал паузу и поднял указательный палец. — Только, когда вы все обдумаете и придете с тем, что сможете мне предложить.

На этом разговор завершился, так и не дойдя до настоящей драки, и штабисты, выдохнув и расслабившись, потянулись обратно к своему дивану.

— Вы же тоже видели, что сейчас произошло? — тихо спросил у остальных Брюммер.

— Если я правильно понял, — ответил Кутайсов, — французы хотят учиться у генерала, а тот хочет за это их оружие.

— Батарея пушек Канэ нам бы не помешала, — мечтательно выдохнул Брюммер.

— И Гочкиссы, хоть и не так плотно стреляют, как Максимы, но тоже хороши, — кивнул Борецкий.

— А я, знаете, о чем подумал? — неожиданно сказал Лосьев. — Вы же слышали про то, как в армии ходят слухи, что Макарову хотят дать графа, и что будет он Макаров-Ляоянский. Как Суворов-Рымникский или Дибич-Забалканский.

— Учитывая его отношения с великими князьями, вряд ли до такого дойдет. Разве что он Японию лично разгромит, да и то в Петербурге еще подумают, — покачал головой Кутайсов.

— Я вот тоже раньше считал, что вряд ли… А сегодня понял две вещи.

— Какие? — вскинул голову Борецкий.

— Первая. Если титул Макарову дадут те же французы, то у царя и не останется выбора, кроме как ответить. А вторая… А не мало ли такого для нашего генерала?

— Мало! — дружно согласились все и не менее дружно за это выпили.

* * *

Казуэ считала, что они провалили эту операцию. Она провалила, еще и брата подставила, забыв, как грязно могут играть некоторые люди, живущие выше законов простого народа. А потом Макаров пошел к Пикару и обо всем договорился. Еще и грамотно сработал: прикрыл спину бумагой, воспользовался срывом Думерга, а его новый помощник Огинский не менее ювелирно в нужный момент перехватил Витте, не дав тому вмешаться.

— Жалко, что до бумаг не добрались, — вздохнул Сайго, когда она забрала его у французов.

— Не добрались, но Макаров и так все выяснил, — ответила Казуэ.

— Выяснил? Как?

— Ты помог. Он за тебя вступился и… Французы остановились раньше, чем могли бы. Еще и вели себя довольно сдержанно. Они фактически признали, что приехали сюда ради генерала, и тот теперь им руки вывернет, но заполучит все французское оружие, что те смогут подвезти до конца года.

— То есть мы хотели украсть их бумаги, чтобы узнать цель визита, а теперь они фактически сами ее признали? — усмехнулся Сайго. — А полковник молодец.

— Генерал, — невольно поправила его Казуэ, словно ей было до этого дело. — И все же… Документы — это документы, а слова — это слова. С ними обмануть гораздо проще, так что операцию сворачиваем, но не прекращаем.

Девушка рассталась с Сайго на вокзале: ему нужно было возвращаться в расположение 2-го Сибирского, а она сказала, что еще на день задержится в отделении разведки Ляояна. Фыркнув в ответ на прощальное «держись за своего мужчину», Казуэ на мгновение задумалась, а потом резко повернула. Теперь она двигалась не к своему рабочему месту, а в сторону старого китайского кладбища, а еще… Ляоянского отделения армейского госпиталя, где в палате номер тринадцать до сих пор лежала та самая девушка, заштопанная Макаровым во время покушения на великого князя и министров.

Должность Казуэ без проблем позволяла ей зайти через парадный вход, но японка воспользовалась тем, что под платьем у нее был надет подобранный точно в цвет тела облегающий костюм. Потянув за специальные подтяжки, она подняла юбку почти до подмышек, потом несколько раз сложила, затягивая специально оставленные завязки — и вот вместо неудобного платья на девушке оказался совершенно не мешающий передвижению рюкзак. А стоит дернуть за клапан, и он снова опадет вечерним платьем — в общем, Казуэ была готова ко всему.

Еще раз оглядевшись по сторонам и убедившись, что за ней никто не смотрит, она сошла с тропинки, идущей вокруг больницы, спряталась и замерла. Еще одна проверка, на этот раз временем, и снова ничего. После этого Казуэ уже перестала таиться и запрыгнула на стену, ухватившись за идущий над окнами первого этажа выступающий ряд кирпичей. Подтянулась, заглянула в окно — в операционную. Как и ожидалось в такой темноте, там уже было пусто. Некому было обратить внимание даже на те немногие звуки, что могли бы выдать девушку.

Казуэ усмехнулась и аккуратно двинулась вдоль окон. Кошачьи шаги заглушал шум гуляющего по трубам отопления горячего пара, и вот нужная палата.