Арагонская Ост-Индская Компания - Дмитрий Викторович Распопов

рыцаря по сломанной ноге заставил его вскрикнуть от боли и признаться.

— Убивали и грабили тех, кого могли поймать, — явно нехотя ответил он на неудобный вопрос, — ну или если могли захватить пленных, то передавали их затем генуэзцам или неаполитанцам.

Рыцарь посмотрел на меня, показывая, что я могу ещё о чём-то спросить, но похоже было, что это всё, что знал простой солдат, так что я отрицательно покачал головой.

Сеньор Аймоне, обнажая кинжал сделал пару шагов и лёгким движением воткнул сталь в сердце раненого наёмника, обрывая его жизнь. Следующим движением, показывающим большую практику в этом, он вытащил кинжал из тела, так чтобы не испачкаться брызнувшей из раны кровью и вытер его об одежду наёмника, третьим движением убирая оружие обратно в ножны. Я лишь мог восхититься тем, с какой лёгкостью и практичностью всё это было осуществлено.

— Чувствуется богатая практика, — похвалил его я, — ни капли крови на вас не попало, сеньор Аймоне.

Рыцарь вздохнул.

— Не то, чтобы мне это нравилось сеньор Иньиго, но что делать, моя жизнь в постоянных сражениях.

— И я рад, что вы на моей стороне, — улыбнулся я, и беря его за локоть, повёл обратно к лодкам, на которых мы прибыли на берег.

— Вы оставайтесь здесь, бухта очень удобная, да и лагерь уже обоснован, — тихо говорил ему я по пути, — а мы с сеньором Фелипе поедем туда, куда указал наёмник перед смертью, там явно должно быть поселение.

— Хорошо, сеньор Иньиго, — согласился со мной госпитальер, — я прикажу выгрузить вашу повозку.

— Благодарю вас, сеньор Аймоне, — поблагодарил его я и пошёл искать рыцаря ордена Монтесы, чтобы сказать ему о том, что мы сейчас будем делать.

Дождавшись, когда мою повозку соберут и впрягут в неё лошадей, я попрощался с рыцарем-госпитальером и отправился в путь, по утоптанной конями грунтовке.

Дорога не была долгой, уже через пару часов я первым увидел высокие крепостные стены небольшого форта, который стоял, перекрывая сразу две дороги. Наличие не крепости, а небольшого форта, явно предназначенного для наблюдения и отражения небольших групп противника, меня сильно удивило, поскольку в этом чувствовался военный подход к делу.

Наш большой отряд тоже заметили, поскольку загудел горн и к форту отправили солдат, чтобы те в нас не стреляли. Вскоре там началась суета и уже через десять минут, оттуда вырвался всадник, которой доскакав до передового отряда, поговорил с ними и подъехал к моей повозке уже в сопровождении их.

Увидев меня внутри, он радостно вскрикнул и спрыгнул с лошади, опустившись передо мной на одно колено.

— Ваше сиятельство! — его голос был полон радости, — я так рад вас приветствовать на ваших землях! Это огромная честь для меня, встретить вас первым!

Я, дождавшись, когда Джабари откроет дверку повозки и спустит ступеньки, не спеша выбрался и подошёл к стоящему на колене человеку, который был, судя по одежде и мечу на поясе, либо наёмником, либо дворянином.

— Благодарю вас любезный, — поблагодарил его я, — как я могу к вам обращаться?

— Ваше сиятельство, меня зовут сеньор Альфонсо Парет, — быстро представился он, подняв на меня взгляд, — я племянник барона Менорского.

— О-о-о, — обрадовался я, протягивая дворянину руку, помогая ему встать, — встаньте юноша, это лучшая рекомендация, какая только может у вас быть.

Молодой парень лет восемнадцати, с восхищением посмотрел на меня.

— Идёмте в мою повозку, расскажите мне о том, что у вас здесь происходит, — пригласил я его к себе и он радостно согласился и помог мне снова взобраться внутрь.

— Ваше сиятельство, простите, но как вы здесь? Когда прибыли? — глаза парня едва не светились от восторга.

— Ещё утром, но были вынуждены принять бой, на нас напали, — объяснил я ему.

— А-а-а, так вот что это был за грохот такой, что мы услышали, — он понимающе закивал головой, — я отправил гонца в замок, чтобы предупредить дядю, но ответа пока не получил, что мне делать.

— Он вас и поставил во главе этого форта? — полюбопытствовал я.

— Да, ваше сиятельство, — согласился парень, — наша задача лишь нести охрану и предупреждать о нападениях, так что нас немного внутри, всего двадцать человек и мы постоянно меняемся.

— Отличная организация, — удивился я, — кто это придумал, сеньор Альваро?

— Нет, ваше сиятельство, барон Форментерский, — ответил парень, — он объездил весь остров, составил карту и затем нарисовал на ней вот такие маленькие крепости, а также несколько больших, который прикрывают поселения на острове.

— Бернард⁈ — обрадовался я, — он тоже здесь?

— Уже нет, ваше сиятельство, — покачал головой парень, — барон уехал на другие острова, я слышал это от дяди, что он там вместе с флорентийским архитектором, кто строил это всё, делают такие же крепости и оборону.

— Прекрасно, — я обрадовался, что люди здесь не сидели без дела, если очень серьёзно подошли к вопросу собственной безопасности, — кроме местных, кто-то ещё сюда прибыл?

— Да, конечно, ваше сиятельство, — затараторил парень, — сюда переехали три наших рода, поскольку всем раздавали землю в лен, а также я слышал на соседний остров прибыли швейцарцы, но я их ни разу не видел.

— Какие прекрасные новости! — воодушевился я и сняв с пальца перстень, протянул его парню, — держите Альфонсо, как память о нашей встречи.

— Спасибо ваше сиятельство! — парень несколько раз поклонился, принимая от меня подарок, — благодарю вас!

Тем временем мы остановились у форта, и заметили, как вдали заклубилась пыль, так что сеньор Фелипе отправил разведку узнать, кто это сюда едет, да ещё и в таком количестве.

— Это дядя! — первым узнал баннеры на копьях у скачущих всадников Альфонсо, радостно показывая на них рукой, — это барон Менорский!

Я, с широкой улыбкой на лице, тут же покинул повозку и когда всадники ускорили бег своих скакунов, радостно раскинул руки в стороны, дожидаясь, когда мне в них упадёт потный и пыльный барон.

— Сеньор Иньиго! Радость-то какая! — сеньор Альваро не сдерживаясь, сильно меня прижимал к себе, — наконец-то!

— Взаимно, сеньор Альваро, — я покачал головой, когда мы разжали объятья и я посмотрел на загорелого, пропылённого, но абсолютно счастливого человека, — даю вам слово, не было ни дня,