Знаменосец забытого бога - Юрий Ра

посмотрел на наливающийся фингал Вагона и осознал — парень не подельник гопников, а жертва. Упавший в подворотне бандит всё еще не встал, похоже ему здорово досталось. Да и понятно, килограмм советской стали может приземлить кого угодно. Против законов физики не попрешь.

— По ходу, они тебя срисовали.

— Почему это меня? — Вадим не хотел признавать себя терпилой и жертвой.

— Ты на Калинина трёшься, я там в первый раз. Увидели, что ты клиента зацепил, и повели нас оттуда и досюда.

Тимур говорил это, сев на корточки. У него возникло желание облутать тело. Фишка с проверкой пульса у него никогда не получалась, не предназначены его пальцы найти какое-то там биение какой-то жилки на шее, как это делают в кино сплошь и рядом. Он не единожды проверял этот момент на заведомо живых товарищах и каждый раз обламывался.

— Не трожь, парень! Не связывайся.

— Почему?

— Так у тебя самооборона или хулиганка. А возьмёшь что, сразу даже не кражу — разбой квалифицируют.

— Кто?

— Да мало ли. Кто-то увидел, кто-то стуканёт. Тебе надо из-за десятки срок самому себе с асфальта поднимать?

— Логично излагаешь. Тогда что, разбегаемся или идём дальше?

— Я смотрю, ты не из пугливых, Тимур. Пошли, недолго уже до хаты.

— Ты тоже нормальный пацан, Вагон. Кстати, ты первым в драку ломанулся. Я бы еще побазарил.

— И много бы ты там выторговал? Они явно ничего предъявлять не собирались, грабить шли.

— Что теперь делать будешь? Затихаришься? — Тимуру было интересно, как Вагон станет выкручиваться. Урки могли свалить в туман, а могли затаить лёгкую обиду.

— Людям скажу. Есть кому, так что всё ровно будет. Мы уже пришли. Сначала я поднимаюсь, потом ты. На третий этаж, никуда не стучишь, я открою. Или нет, если что-то не так будет.

Глава 25

Языковая адаптация

Длинные лестничные марши, заметно выше, чем в доме Тимура, даже до площадки первого этажа высоко. Лифт, прилепленный снаружи подъезда, Вагон просил им не пользоваться. Мол, сидят старушки у дверей целыми днями и слушают, где кабина остановится. Зачем? Чтоб потом в глазок смотреть, что происходит на этаже.

В принципе, бывший вожатый их мог понять, не телепередачи же смотреть. В телевизоре ни одного сериала, местную программу передач вполне можно прировнять к карательной психиатрии. Наверняка, в Гостелерадио окопались махровые антисоветчики, старательно создающие у граждан страны образ тупого маразматического правительства. Настолько тупого, что не догадывается заворачивать пилюли пропаганды в сладкую оболочку шоу. Так что одни сидят у окна, другие под дверью.

И нет, они не стучат, они просто делятся информацией. С домашними, соседями, с любым зашедшим в квартиру человеком. Хоть с погонами, хоть с разводным ключом. А вложить кого-то, еще раз нет, бабушки повидали на своём веку много, в Москве тупые долго не живут.

Третий этаж, подождать. Половинка высокой двухстворчатой двери приоткрылась, оттуда высунулась Вадимова голова с плечом и рукой, голова промолчала, а рука сделала приглашающий жест. Сжав волшебную сумку с гантелями, Тимур просочился между створок в темноту прихожей.

Скорее всего это была коммуналка. Раньше — точно, а сейчас в ней было слишком тихо. Или просто лето, будний день? Одни на даче, другие на работе… Да какая разница, его привели на квартиру, где можно купить импортные качественные шмотки — уже прогресс. Если не заставят снова отбиваться гантелями, то совсем прекрасно.

Впрочем, его и в подворотне никто не заставлял, даже совсем наоборот — предлагали отдать деньги, извиниться и идти с миром. Здесь тоже хотят оставить его без честно заработанных, но более изощренным способом. Так — пускай, он не против.

— Валера, вот. Привёл клиента. — Вагон не то второй раз обрисовывал ситуацию, не то подавал какой-то знак в сумрак.

— Сказал же, без имён! — Раздалось из открывшейся межкомнатной двери, чуть менее массивной, чем входная, но тоже солидной.

— Вы еще паролями начните обмениваться, подпольщики недоделанные! — Тимуру стало весело от этой конспирации.

— Ты зря смеёшься. Сейчас всякий, кто в теме, на измене сидит. Наших перед Олимпиадой знаешь, сколько замели! — владелец точки снабжения товарами инородного потребления вышел из сумрака как вампир с лицензией. Он был еще выше и потому казался еще худее Вагона. Впрямь вампир какой-то. — Вадик, что за чел, где нашёл?

— Нормально всё, не боись! Где нашёл, там нету уже. — Вагону явно не хотелось говорить, что привел человека с улицы. — Пацан наш, проверенный в боях.

— В боях? Ну-ка, ну-ка, что у тебя на роже такое проступает?

— Да нормально всё, одного мы положили, второй сбежал. Догонять мазы не было.

— А где вас тормознули?

— Сразу за Борисоглебским переулком. Выцепили на Калинке, как пить дать. Ну мы и дали. — Вагон активно давал понять, что всё хорошо, что случайность, что не повторится.

— Ты боксёр что ли? — Валера по-другому посмотрел на клиента.

— Физкультурник. Но им хватило. Не люблю, когда на святое посягают.

— Ты про хрусты? Точно наш человек. Ладно, показывать, что на тебя есть, наш человек, или у тебя конкретные запросы.

— Конкретно мне нужны кроссовки. Ну и имею желание потратить советские рубли на иностранное качество.

— Валер, обслужи как своего, а. — Вадим решил, что он чутка должен Тимуру за такое счастливое решение вопроса с бандюками. Не по жизни должен, а просто помочь немного, замолвить словечко.

— Разберусь как-нибудь. Где, говоришь, вы с Вагоном познакомились? Повернись, понятно, ростовку вижу… — Валера взглядом модельера полосовал фигуру юного клиента в красном «Адидасе». — Олимпийку сними. Обувь какого размера нужна?

— А я не говорю, не приучен языком без пользы мести. Сорок второй. — Пожал плечами Тимур и снял куртку.

— Мишка олимпийский, серьёзно? — Фыркнул хозяин квартиры, увидев принт на футболке.

— Зачетная вещь, через двадцать лет не найти будет. А через тридцать снова шить начнут Москву-80, помяни моё слово.

— Предлагаешь вложиться и подождать?

— Да нет, деньги должны работать. Просто к слову. Чтоб не гнал на моего медведя, тотемное животное.

— Ладно. По обуви есть вариант не хуже «Адидаса». Адик тоже есть, но не твой размер. По цене будет столько же, «Реебок». — Продавец еще и с ударением ухитрился промахнуться. — Настоящее американское качество.

— «Рибок» читается. И производство не США,