Физрук: на своей волне - Валерий Александрович Гуров

тратить на это время, — Аня коротко пожала плечами. — Хочешь быстрее — просто собери всех учеников в один чат, такой же, как учительский. И туда уже закинь сообщение: когда приходить и что с собой брать.

— В натуре, — протянул я, почесав затылок. — Давай так и сделаем.

Она снова взяла у меня телефон, быстро что-то наклацала, пригласила в новый чат всех учеников из списка. Их контакты похоже уже оказались записаны в моём мобильнике.

— Ну вот, — сказала она, протягивая мобильник обратно. — Теперь пиши. Все твои ученики увидят, что ты написал.

Я молча набрал:

«Народ, завтра корректируем планы. Надо не в службу, а в дружбу прийти в школу и помочь прибрать».

— Отлично, — сказала Аня. — Только напиши, чтобы те, кто согласится прийти, прислали в ответ плюсики.

Я посмотрел на неё поверх экрана.

— Думаешь, найдутся те, кто съедет с темы?

— Вова, — усмехнулась она. — Ты как будто никогда учителем не работал. Конечно, найдутся. Кто захочет в воскресенье вместо отдыха идти школу драить? Да ещё и в их возрасте?

— Ну ладно, может, ты и права, — буркнул я и дописал в чат:

«Кто завтра придёт — отметься плюсиком».

Прошла минута, потом другая. В чате по-прежнему висела тишина. Ни одного плюсика.

Ну, может, кто-то не прочитал? Всякое бывает. Не все же сразу сидят в телефоне. Я подождал ещё, а потом повернулся к Ане.

— Слышь, Ань, а подскажи, как понять: прочитал кто сообщение или нет? Тут вроде галочки стоят, а непонятно.

Аня уверенно зажала отправленное сообщение, вывалилось меню и она ткнула в «свойства».

— Вот, смотри, здесь видно, кто и когда прочитал.

Я глянул… хм. Все до единого ученики уже посмотрели сообщение.

— Как видишь, — улыбнулась Аня. — Прочитали все, но отвечать никто не торопится.

— Ясно, понятно, — хмыкнул я. — Значит, морозятся.

Палец у меня невольно постучал по экрану. Я вспомнил, как видел, как собрал случайный созвон на группу в учительском чате…

— Ань, а как их всех вместе на линию собрать? — уточнил я.

— Аудио или видеоконференцию хочешь? — сразу поняла запрос девчонка.

— Видео, — попросил я, снова протягивая ей телефон. — Хочу, чтоб эти шкеты посмотрели мне в глаза.

Пару манипуляций со стороны Ани, и экран телефона загорелся десятками маленьких квадратиков.

Одно за другим они начали вспыхивать, оживать изображением лиц ребят. Звонок застал кого где: в комнатах, на улице, в торговых центрах, на лавке во дворе…

— Здорово, девчата, мужики, — поприветствовал я ребят, вскинув руку.

Голоса вразнобой отозвались:

— Здравствуйте, Владимир Петрович!

Не все правда, нашлись те, кто просто махнул рукой в камеру. Пару ребят вообще отморозились.

Я дождался, когда гул голосов стихнет, и продолжил:

— Короче, задача у нас серьёзная. Надо собраться на субботник, о чём я вас известил. Но… — я сделал паузу и провёл взглядом по иконкам. — Я не понял, почему никто плюсик не поставил, когда я спросил, кто может прийти?

На том конце снова начался гул.

— Выходной же! — У меня уже планы. — Мы и так всю неделю в школе. — Владимир Петрович, ну реально, это же наш единственный день…

Я молча слушал, ждал, пока поток оправданий иссякнет. Ну и понимал, что у кого-то это были честные отмазки, а у кого-то липовые. Но объединяло всех одно — нежелание куда-то идти и что-то делать.

Логично, никому субботники и на хрен не тарахтели. А заставлять молодёжь то, что им делать не хочется, — только отношения испортить, ну и доверие потерять. Доверие же штука такая, что оно очень долго приобретается, а теряется очень быстро.

Тем более это не девяностые: тогда, если партия сказала — надо, то комсомол отвечал есть. Тут же совсем другое поколение. Свободы у них больше, а дисциплины — ноль.

Правда и выходило некрасиво. Один выходной у пацанов и девчат, а я лезу со своим «надо». Вроде и хочется продавить, а внутри зудит — неправильно. Лишать их того единственного дня, когда они сами себе хозяева, будет с моей стороны неправильно.

Я задумался, глядя в камеру, где ребячьи глаза ждали моего решения. Глубоко вздохнул; зайти надо так, чтобы молодые поняли — и чтоб сами захотели помочь.

— Слушайте внимательно, — начал я. — Я понимаю, что воскресенье. У каждого свои планы — кино, друзья, «отсыпаться до вечера». Я и сам не любитель менять планы на лету.

Далее я донёс, что есть вещи поважнее, чем пьянки — гулянки. Например, школа — это не просто место, где надо сидеть за партой и зубрить.

— Это наш общий дом. Школа даёт вам билет в жизнь, знания, шанс не вляпаться в ту дичь, в которой некоторые из нас выросли. Так что она заслуживает уважения, — продолжил я.

Я сделал паузу, чтобы ученики как следует прочувствовали слово «уважение» и осознали. Правда, судя по безразличным лицам ребят в квадратиках, особого впечатления пламенная речь не произвела.

— Короче говоря, у меня есть предложение, — я сменил тактику. — Кто придёт и поможет, получит от меня награду. На выбор: освобождение от посещения одного из моих предметов на неделю и пятёрка за каждый такой урок. Представляете? Один день пришёл — и неделя в шоколаде.

Я видел, как на нескольких лицах мелькнула искра заинтересованности. Вряд ли дело было в оценках, скорее в возможности пропустить целую неделю и никуда не ходить. Хотя при желании никто и так не придёт… я это прекрасно понимал. Но тем не менее торг начал.

— А кто не придёт, — добавил я делано мягко и расплылся в улыбке, — тому придётся несладко: буду гонять всю неделю «в хвост и в гриву». Ну и сразу обозначу, что заболеть или прогуляться не получится. Так что выбор у вас есть.

В чате повисла гробовая тишина. Ученики переваривали услышанное.

— Короче, — закончил я. — У вас есть выбор: выгода или геморрой. Жду плюсики сейчас. Кто завтра идёт — ставьте плюс. Кто нет — молчите дальше. Решайте, хорошие.

Плюсики начали медленно, но верно появляться в чате — один, другой, третий. Но далеко не все торопились отмечаться.

— Молодец, Петров, — подбадривал я учеников, поставивших плюс. — Башка соображает, как надо.

Но увы, уже на четвёртом квадратике запал учеников иссяк. Я так