Эффект пробоя - Августин Ангелов

Это не склад… Это немецкий исследовательский центр, замаскированный под склад.

Штерн тут же позвал начальство. И мы видели, как Вайсман, изучив немецкие чертежи, схемы, записи и карту, резко побледнел.

— Они узнали!

— Кто? Что? — спросили другие начальники.

— Немцы узнали про наш проект «Разрядник». И они пытаются создать свой портал.

Тишина повисла в воздухе.

— Но, как они смогли узнать? — спросил комиссар.

— Не знаю. Возможно, к нам сюда засланы шпионы. Но, если немцы уже близки к разгадке, тогда дело плохо, — Вайсман посмотрел на нас и на начальство. — Тогда может получиться так, что мы окажемся не единственными, кто может построить подобную установку пробоя. И нам сейчас очень повезло, что совершенно случайно захватили вот это вот все, оставив немецких специалистов без их наработок.

— Но, где же сами эти специалисты? — спросил Штерн.

Ему ответил лейтенант НКВД Семенов:

— А вот это мы скоро узнаем, допросив пленных немцев.

Глава 29

Вайсман, Штерн и команда НКВД срочно занялись изучением захваченных документов. А нам с Антоном приказали составлять подробную опись найденного оборудования. Оказалось, что немецкий исследовательский центр, замаскированный под склад, занимался изучением «аномальных энергетических явлений» — именно так в отчетах называли зеленые молнии, которые в последнее время пробивали пространство в тылу вермахта. Немцы зафиксировали несколько таких случаев и даже пытались их воспроизвести.

— Значит, они не просто случайно попали в нашу каверну. Резонатор, который они тут построили, каким-то образом притянул к себе наши молниевые хроноразряды… — пробормотал Вайсман, перебирая записи и схемы.

— Но, как они вообще узнали про наш проект? — спросил Штерн.

— Либо шпионы среди партизан, которые переходили через эти ваши пробои туда-сюда, либо… — Виктор, который находился рядом, задумался. — Либо кто-то из наших сотрудников слишком много болтал, а некто перешел на ту сторону во время эвакуации и сообщил немцам…

И он кинул подозрительный взгляд на нас с Антоном. Но, Вайсман отрицательно покачал головой, сказав:

— Не думаю. Похоже, они уже достаточно давно исследуют временные разрывы. И, судя по этим схемам, у них есть своя версия пробойника. Только у них получился в результате не настоящий пробойник, а резонатор, реагирующий на нашу молниевую активность. Именно потому мы переместили сюда этот кусок пространства из 1941 года, а не какой-то иной. Их резонаторы среагировали на наши молнии.

А Виктор, сообщил:

— Разберемся. Лейтенант Семенов уже начал проверку. Но, пока нить поисков ведет к пленным немцам. Особенно к этому штурмфюреру Ломбергу.

— Допрос уже начался? — поинтересовался комиссар, который тоже рассматривал необычные немецкие приборы.

— Да. Но, он пока молчит. Наверное, придется применить более жесткие методы, — сказал Виктор.

Я и Антон тем временем не только составляли опись, а и аккуратно складывали немецкое оборудование в ящики, чтобы транспортировать его в лабораторию Вайсмана. Сотрудники НКВД допрашивали пленных немцев в соседнем пакгаузе. А красноармейцы разгружали захваченные вагоны, перегружая боеприпасы на грузовики. Бензин из цистерн сразу начали использовать, наполняя баки машин и мотоциклов, а также канистры. В двух вагонах оказались немецкие армейские сухпайки. А еще в одном — новенькое немецкое стрелковое оружие в масле и с запасом патронов. Там были даже пулеметы, отправленные прямо с завода. И каждый с запасными стволами в специальных тубусах. А один из складов был буквально набит немецкой военной формой и амуницией. И все это добро тоже предстояло перевезти в хранилища Славогорска.

Но больше всего нас заинтересовало немецкое оборудование, — особенно та самая установка, похожая на пробойник.

— Смотри, у них нет молнитрона, зато установлено множество катушек Теслы, — заметил Антон, разглядывая один из необычных приборов.

— Может, они пытались обойтись без молний? — предположил я.

— Но без молнитрона у них ничего не получится, — вмешался Штерн, подходя к нам. — Хотя… если они найдут альтернативный источник энергии, не менее мощный, чем молнии…

— Тогда они смогут создать свой портал! — закончил Антон, перебив инженера.

Штерн нахмурился, неодобрительно взглянув на моего напарника:

— Вполне возможно. И если это случится, то немцы могут не только проникнуть в нашу каверну, но и…

— Но и что? — снова проявил Антон нетерпение и неуважение к начальству.

Но, Штерн все-таки ответил:

— Но и разрушить наш хроноякорь. Ту самую точку опоры во времени, которая привязана у нас к 1941 году.

Мы с Антоном переглянулись.

— И что тогда? — опять спросил Антон.

— Тогда наша каверна может просто… исчезнуть. Вернее, исчезнем все мы…

Пока НКВД занималось допросами пленных, мы с Антоном продолжали осматривать, переписывать и паковать немецкое оборудование. А Штерн и Вайсман копались в трофейных бумагах под присмотром комиссара и под охраной Виктора. На одном из столов лежала папка с документами, помеченная грифом «Geheim» («Секретно»). Штерн, знавший немецкий, пробежался глазами по тексту и ахнул:

— Проект «Chronosprung»… «Хронопрыжок»… Они действительно работают над перемещением во времени!

— Что⁈ — Вайсман выхватил у него папку и начал листать. — Но, откуда они узнали о наших экспериментах?

— Может, кто-то из наших партизан продался врагам? — предположил комиссар.

— Или у них есть свой источник информации прямо в нашем исследовательском центре, — мрачно добавил Виктор.

Вайсман, изучив немецкие записи, пришел к выводу, что немцы не просто копируют его разработки, — они идут своим путем. Их установка, судя по схемам, работала не на молнитронах, а на каких-то кристаллических резонаторах, которые должны были создавать «временные разрывы» без гигантских энергозатрат.

— Но у них не хватает ключевого компонента, — пробормотал профессор, показывая на чертежи. — Они не могут стабилизировать портал. Без молнитронов их пробои хаотичны и слишком кратковременны, чтобы удержать хронопереход.

— Значит, они еще не могут перемещать объекты, как мы? — уточнил Штерн.

Вайсман возразил:

— Пока нет. Но, если они добудут наши технологии, если поймут, как устроен молнитрон…

В этот момент в помещение вошел лейтенант госбезопасности Семенов. Его лицо было напряжено, когда он сообщил:

— Один из немцев сломался. Тот эсэсовец, который хотел покончить с собой. Он сообщил, что это не просто казарма — здесь располагалась секретная лаборатория под контролем СС. Ученые пытались повторить «эффект пробоя времени».

— Где же сами эти ученые? — спросил Штерн.

Семенов ответил:

— Они из пленных советских специалистов. Их отправили обратно в концентрационный лагерь накануне вечером перед нашим экспериментом. Ежедневно их привозили