Военкор 2 - Михаил Дорин

мы ещё могли попробовать прорваться, но тогда бы пришлось его бросить.

— Нет. Своих не бросаем. Нечего обсуждать, Сёма.

Глебов сплюнул и ударил кулаком прямо по земле так, что костяшки содрал.

— Зараза!

Я глянул на Лапшина, потом на Глебова. Лапшин был тяжёлый, но бросать… не по-нашему это.

— Пацана не бросим, решено, — заверил я.

Глебов повернулся ко мне. Его лицо было уставшим и грязным.

— Ну, тогда будем держаться, пока можем, — процедил он.

Сквозь раскалённый воздух доносились отрывистые крики на дари и короткие очереди. Душманы стремительно приближались, и времени на раздумья у нас уже не оставалось.

Я услышал стон Лапшина. Мы с Глебовым переглянулись. Семён, бледный как полотно, чуть приподнялся на локтях.

— Парни, не тащите меня. Балласт я вам. Сами пробивайтесь, пока живы. Я вас прикрою…

Он говорил это настолько спокойно и рассудительно, как будто решал что-то обыденное.

— Ты чё, совсем сдурел? — Глебов приподнялся, посмотрел на него сверху вниз. — Отставить. И думать не смей!

Лапшин поморщился от боли и закрыл глаза. Я понимал, что он хочет себя подорвать при приближении духов и тем самым задержать боевиков, как это уже сделал Дорохин ранее.

— Вы ж не выйдете со мной, — возразил он. — Сами погибнете.

Я подполз к нему ближе, положил ладонь ему на плечо и сжал покрепче.

— Держись, брат. Ты нам живой нужен, — я старался говорить так, чтобы Лапшин поверил в каждое слово.

Он открыл глаза и молча смотрел на меня какое-то время, будто проверял, не лгу ли я. Потом снова лёг, голова откинулась на камень. Дышал он тяжело, губы побелели.

Я видел, что крови он потерял много, но это ещё не конец. Если дотащить Семёна до своих — шанс есть. И за этот шанс надо было держаться обеими руками.

Где-то впереди затрещала автоматная очередь, и пыль над камнями начал вздыматься от попаданий. Душманы поджимали. Видя, что мы не отвечаем, начинали наглеть.

Я высунулся из-за камня буквально на секунду и тут же увидел, как серые силуэты духов мелькают всё ближе и ближе. Душманы передвигались перебежками, стреляли короткими, чёткими очередями. Пули секли камень рядом, сыпали щебёнку в лицо. Я быстро понял, что они хотят взять нас в кольцо, отрезая пути отступления.

— Окружают! — крикнул я Глебову. — Слева, прикрой!

Сам тотчас дал короткую очередь по духам, пытавшимся зайти с флангов.

Майор было рванулся сменить позицию, и в этот момент его дёрнуло назад. Послышались звуки автоматной очереди, пули попали в Глебова.

— Ай! Чёрт! — зарычал майор.

Он повалился набок, прижав автомат к груди. Я отполз к нему.

— Ты как?

Глебов стиснул зубы, лицо побелело, но глаза оставались ясные. Я увидел на его плече быстро расползающееся пятно крови.

— Средней степени паршивости. Плечо зацепили, собаки.

Он прижал ладонь к плечу, и кровь начала просачиваться между пальцами. Лицо его перекосило, губы превратились в две тонкие полоски.

— Держись, майор, — сказал я.

— Ещё держусь. Не дождутся, — отрезал он.

— Помощь нужна? Давай рану перевяжу, — предложил я.

— Не трогай, я сам, — заявил Глебов, шаря рукой по разгрузке. — Лучше за этими уродами смотри!

Я видел, как он достал индивидуальный пакет, зубами рванул обёртку. Руки у него дрожали, рана была неприятная, и чем быстрее удастся остановить кровь, тем лучше.

Я снова дал короткую очередь, но толку было мало. Патронов у нас «кот наплакал». Каждая пуля теперь была на счету, и мы оба понимали — долго так не протянем. Я видел, как тени вокруг всё теснее сходятся кольцом.

Они знали, что патроны на исходе, и поджимали грамотно. Перемещались по чуть-чуть, не кучковались. Давили огнём, но не лезли на убой.

Я краем глаза уловил движение. Тень метнулась за валуном чуть выше по склону. Пригляделся и вздрогнул. Душман высунулся. На его плече застыла тяжёлая труба гранатомёта. С такого расстояния он мог одним выстрелом накрыть нас всех разом — и меня, и Глебова, и беззащитного Лапшина.

— Глебов! — крикнул я, но майор уже увидел.

Времени не было.

Я вскинул автомат и дал короткую очередь. Пули разнесли камень рядом с боевиком, одна угодила точно в грудь.

Но тут же с другой стороны произошёл пуск. Я увидел, как из трубы сорвалась ракета. Она ушла не в нас, а выше и чуть в сторону. Взрыв произошёл всего в нескольких метрах от Лапшина. Ощущение, будто землю подбросило ударной волной.

Камни и пыль осыпали нас. Когда дым чуть рассеялся, я подполз к Семёну. Лицо у него было в копоти, глаза закрыты.

Он был или мёртв, или потерял сознание. Я плотнее прижал пальцы к его шее и всё-таки почувствовал пульс.

— Живой, — прошептал я.

Глебов застонал рядом, меняя магазин. Ему тоже пришлось несладко после ранения, но сдаваться майор не собирался.

— Лёха, они нас сейчас зажмут! — прошипел он прерывисто.

Глебов прижался к камню и видел то же, что и я. Духи полукольцом сходились, оставляя нам всё меньше пространства.

Я выглянул, коротко дал очередь и снова упал на живот.

— Вижу, — процедил я.

Я дал очередь в сторону ближайших силуэтов, Глебов палил чуть выше, по склону.

Следом майор бросил гранату. Через несколько секунд в паре десятков метров ухнуло и в воздух поднялось пылевое облако.

Душманы замешкались, но ненадолго. Они были уже слишком близко, стреляли прицельно. Пули пронизывали воздух вокруг, и я услышал глухой удар рядом.

— Ах! — Глебов дёрнулся, выронил автомат и повалился на колено.

Пуля угодила майору в район живота, а это уже было куда серёзнее ранения в плечо. Но Глебов поднял автомат, дал ещё короткую очередь, а только потом рухнул на землю уже без сил.

— Я всё, пустой! — проревел он, но голос утонул в стрельбе.

Я увидел, как несколько духов осмелели. Перекликаясь на своём, они резко пошли вперёд. Шли добивать нас, наверняка.

У меня внутри всё сжалось.

Очередь выбила пыль из камней, одна фигура дёрнулась и повалилась. Духи переключились на меня. Я стрелял в них последними патронами, пока автомат предательски сухо не клацнул.

В тот же миг жгучая боль прошила левую руку. Автомат вырвало из пальцев, руку обожгло огнём. Ещё секунда, и что-то ударило мне в бок. Я завалился назад, скатился по осыпи вниз, камни больно били по спине и