Космонавт. Том 4 - Феликс Кресс

И пусть мне с моими знаниями это было не столь необходимо, но я понимал стратегическую важность такого подхода. Во-первых, нужно было освежить в памяти актуальные на 1966 год данные, чтобы случайно не проговориться о том, чего я знать не мог бы. Во-вторых, если у отца или у кого-то ещё возникнут вопросы об источнике моих знаний, то любой сможет подтвердить, дескать, да, Громов постоянно интересовался, задавал вопросы. Это даст мне надёжное алиби и естественное объяснение моей «прозорливости».

Через пять минут отец вернулся. Ну да, я оказался прав в своих предположениях. С лица отца слетело всё веселье и расслабленность. Он снова стал собранным, а между бровями залегла знакомая глубокая морщина. Из добродушного родителя он мгновенно трансформировался в заместителя начальника ЕККП, который был готов к любым неожиданностям.

— Прошу прощения у всех, — сказал он, обращаясь ко всем собравшимся, взгляд его на мгновение задержался на мне, и на его губах мелькнула извиняющаяся улыбка, — но меня срочно вызывают на работу. Дело неотложное.

Он обнял Катю, попрощался с остальными. Я вызвался провести его да дверей, и уже там он негромко мне шепнул на прощание:

— Завтра поговорим. Обещаю.

Я кивнул и пожал ему руку на прощание. Хоть я и чувствовал лёгкую досаду, но я знал, что его работа всегда была и остаётся делом государственной важности. Завтра так завтра. Только я не понимал, когда именно завтра, ведь с самого утра я отбуду в Звёздный.

Вскоре после отъезда отца и мы стали закругляться. Гости разошлись по домам, а мы отправились спать. Ну а наутро, проснувшись раньше всех, я тихонько попрощался с Катей, собрался и вышел из квартиры.

Спустившись на улицу, я удивился, заметив у подъезда знакомый автомобиль. Подойдя поближе, я увидел дремавшего за рулём отца. Я легонько постучал по стеклу. Отец встрепенулся и заозирался по сторонам, не сразу поняв, где он находится.

Когда он открыл окно водителя, я поздоровался:

— Доброе утро. Ты что здесь делаешь?

— Как что? — хрипло спросил он, убирая с пассажирского сиденья какие-то листы. — Я же обещал вчера, что мы поговорим сегодня. Садись.

Я улыбнулся и поспешил занять место возле отца. Всё-таки он у меня кремень-мужик. Сказал — сделал. Весь в меня, то есть я в него. Короче… Я и сам не до конца ещё проснулся, засиделись мы вчера.

— Сергей, а разговор серьёзный? — спросил отец, когда мы отъехали.

— Да. Очень серьёзный.

— Тогда, может, отложим его до приезда в Звёздный городок? Мне нужно переключиться и немного голову разгрузить, чтобы нормально воспринимать новую информацию. Считай, почти всю ночь не спал. Удалось часа три урвать. А в центре я весь день буду, успеем поговорить в спокойной обстановке.

— Ладно, — проговорил я, обдумывая его слова. Если отцу нужно время, чтобы собраться, хорошо. Разговор предстоит серьёзный, а мне нужно всё его внимание. — Но только откладывать нельзя. Времени совсем мало.

Отец искоса глянул на меня.

— Принял, — ответил он. — Поговорим сегодня.

Остальной путь до Звёздного мы проделали, болтая о пустяках. По прибытии на КПП Звёздного городка мы разошлись в разные стороны, каждый по своим делам.

Разговор состоялся ближе к вечеру, когда наступило свободное время. Отец задержался, поэтому пришёл ко мне в комнату сам. Мы с Власовым обсуждали весеннюю поездку на природу, где нас будут учить выживанию, когда в дверь негромко постучали. Через мгновение она приоткрылась, и в комнату заглянул отец.

— Привет, молодёжь, — он шагнул внутрь. — Можно?

— Проходи, — сказал я, вставая с кровати.

Увидев моего отца, Колька мгновенно вскочил на ноги, вытянулся в струнку и принял вид лихой и придурковатый. Всё, как по учебнику. Видя это, мой отец весело хмыкнул.

— Товарищ Главный конструктор! — чётко отрапортовал он.

Я, сдерживая смех (картина и правда была презабавная), поспешил представить их друг другу:

— Коля, это мой отец — Василий Игнатьевич Громов. Отец, это мой друг и сосед по комнате, Николай Власов.

— Ну здравствуй, Николай. Как дела? Как подготовка? — он протянул Власову руку. Коля слегка опешил, но крепко пожал её.

— Товарищ заместитель начальника Комитета, слушатель Власов докладывает! Подготовка идёт полным ходом! Всё хорошо! Стараемся! — выпалил он на одном дыхании.

Отец сделал жест рукой, останавливая Колю, и негромко рассмеялся.

— Ну, что вы, товарищ Власов. Расслабьтесь. Мы же не на параде. Я сейчас ваш гость и пришёл сюда как отец к сыну, а не как начальник.

Коля выдохнул, плечи его немного опустились, и на лице появилась неуверенная, но искренняя улыбка. Но всё равно он не мог до конца расслабиться. Для него Василий Громов был не чьим-то отцом, а фигурой колоссального масштаба. Человеком, чьи решения влияют на судьбу космической программы. Это я, человек, который прожил большую часть жизни в другой реальности, чувствовал себя свободно в общении с такими людьми, как мой отец. А вот у Власова такого опыта не было.

— Так точно… то есть… понял, — сбился он и уже более свободно добавил: — Всё действительно хорошо. Тренировки, учёба… Осваиваемся помаленьку.

Он коротко глянул на меня.

— Прошу меня извинить, Василий Игнатьевич, но мне нужно… я парням обещал партию в шахматы, — соврал он, чтобы оставить нас одних.

Отец понимающе кивнул.

— Конечно, конечно, не смею задерживать.

Я одними губами, беззвучно сказал Коле: «Спасибо». Он быстро вышел, плотно притворив за собой дверь.

Отец прошёл в комнату, окинул её заинтересованным взглядом.

— У вас тут вполне уютно, — отметил он.

Его взгляд остановился на нашем рабочем столе, на котором возле книг и тетрадей стояли два макета: собранный из подручных средств самолёт Як-18 и наполовину собранная ракета «Восток-1». Эти модели мы с Колей мастерили вечерами, когда хотели отвлечься от учебных нагрузок.

— Ваша работа? — спросил отец, кивнув на них.

— Да, — ответил я. — Наше с Колей увлечение.

Он подошёл и наклонился к столу, чтобы получше рассмотреть. Аккуратно взял «Восток», покрутил его в руках, оценивая нашу работу.

— Неплохо, — резюмировал он. Отец положил макет на место и молча прошёл к стулу. Развернув его так, чтобы находиться ко мне лицом, сел, закинув одну ногу на другую.

— Так о чём ты хотел поговорить? — вот теперь его голос стал строгим, деловым. Передо мной сидел не отец, а заместитель начальника ЕККП.

Я сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями. Комната внезапно показалась очень тесной, поэтому я встал и сделал несколько шагов, подбирая слова, потому что мой отец был человеком определённого склада ума. Инженер, прагматик, скептик. И если я хоть немного успел его изучить, то убедить его